Поэтический мир прерафаэлитов

IN AN ARTIST’S STUDIO

One face looks out from all his canvases, One selfsame figure sits or walks or leans: We found her hidden just behind those screens, That mirror gave back all her loveliness. A queen in opal or in ruby dress, A nameless girl in freshest summer-greens, A saint, an angel — every canvas means The same one meaning, neither more nor less. He feeds upon her face by day and night, And she with true kind eyes looks back on him, Fair as the moon and joyful as the light: Not wan with waiting, not with sorrow dim; Not as she is, but was when hope shone bright; Not as she is, but as she fills his dream.

Dante Gabriel Rossetti PORTRAIT OF ELIZABETH SIDDAL, SEATED AT A WINDOW Graphite, pen and ink on paper. 1854 Fitzwilliam Museum, Cambridge

Данте Габриэль Россетти ПОРТРЕТ ЭЛИЗАБЕТ СИДДАЛ, СИДЯЩЕЙ У ОКНА Бумага, карандаш, перо, чернила. 1854 Музей Фицуильяма, Кембридж

В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА

Везде она, на всех его холстах, Всё та же — сидя, стоя, полулежа, За драпировкой, в полумраке ложа, И красоту умножа в зеркалах. Монархиня в рубиновых шелках, В зеленом ситце, как весна, пригожа, Святая, ангел — но всегда похожа, Бессмертный идеал в его глазах. И день, и ночь любуется он ею, И преданно она глядит в ответ — Луны прекрасней, солнца веселее, Не ведая тоски прошедших лет — Та, кем он жил, мечты свои лелея, Когда еще сиял надежды свет. Перевод А. Круглова

REMEMBER

Remember me when I am gone away, Gone far away into the silent land; When you can no more hold me by the hand, Nor I half turn to go yet turning stay. Remember me when no more day by day You tell me of our future that you planned: Only remember me; you understand It will be late to counsel then or pray. Yet if you should forget me for a while And afterwards remember, do not grieve: For if the darkness and corruption leave A vestige of the thoughts that once I had, Better by far you should forget and smile Than that you should remember and be sad.

НЕ ПОЗАБУДЬ

Не позабудь меня, не позабудь, Когда уйду одна во тьме беззвездной И ни тебе, ни мне мольбою слезной Ухода моего не оттянуть, Когда придется руки разомкнуть И день, и год грядущий встретить розно, — Не позабудь! — прошу, пока не поздно Еще условиться о чем-нибудь. Но только не грусти! Пусть на мгновенье Меня забудешь — это не беда: Я предпочту, исчезнув навсегда Там, за порогом тлена и забвенья, Чтоб ты меня с улыбкой забывал — Чем, вечно помня, вечно горевал. Перевод М. Бородицкой

FROM THE THREAD OF LIFE’

I

The irresponsive silence of the land, The irresponsive sounding of the sea, Speak both one message of one sense to me: — Aloof, aloof, we stand aloof, so stand Thou too aloof bound with the flawless band Of inner solitude; we bind not thee; But who from thy self-chain shall set thee free? What heart shall touch thy heart? what hand thy hand? — And I am sometimes proud and sometimes meek, And sometimes I remember days of old When fellowship seemed not so far to seek And all the world and I seemed much less cold, And at the rainbow’s foot lay surely gold, And hope felt strong and life itself not weak.

ИЗ ЦИКЛА «НИТЬ ЖИЗНИ»

I

Молчанье равнодушное земли И равнодушный рокот океана Одно мне повторяют неустанно: «Мы одиноки, мы от всех вдали, И ты одна! Душе своей внемли: Неужто впрямь сиротство ей желанно? Но кто пробьет сей панцирь без изъяна, Чтоб сердце с сердцем встретиться могли?» А я то протестую, то немею И возвращаюсь памятью назад, Туда, где дружба и надежда с нею Цвели вокруг меня, как щедрый сад, Под каждой радугой таился клад И жизнь была моложе и сильнее. Перевод М. Бородицкой

AN APPLE GATHERING

I plucked pink blossoms from mine apple-tree And wore them all that evening in my hair: Then in due season when I went to see I found no apples there. With dangling basket all along the grass As I had come I went the selfsame track: My neighbours mocked me while they saw me pass So empty-handed back. Lilian and Lilias smiled in trudging by, Their heaped-up basket teazed me like a jeer; Sweet-voiced they sang beneath the sunset sky, Their mother’s home was near. Plump Gertrude passed me with her basket full, A stronger hand than hers helped it along; A voice talked with her through the shadows cool More sweet to me than song. Ah Willie, Willie, was my love less worth Than apples with their green leaves piled above? I counted rosiest apples on the earth Of far less worth than love. So once it was with me you stooped to talk Laughing and listening in this very lane; To think that by this way we used to walk We shall not walk again! I let my neighbours pass me, ones and twos And groups; the latest said the night grew chill, And hastened: but I loitered, while the dews Fell fast I loitered still.

СБОР ЯБЛОК

Вплела я в косы яблоневый цвет — Я с дерева его оборвала. Потом гляжу — а яблок нет как нет, Когда пора пришла. Знакомой тропкой, средь высоких трав, С пустой корзинкой я брела домой. Мои соседки, это увидав, Смеялись надо мной. Вот усмехнулись Лилиан и Лил — Обречена насмешке я внимать. Алел закат, напев девичий плыл, Ждала их дома мать. Вот у Гертруды — урожай немал. Рука мужская помогала ей, Знакомый голос рядышком звучал, Он был мне всех милей. Ах, Вилли, друг! Ужели не нужна Моя любовь и больше не влечет? Я думала, что сладостней она, Чем самый сочный плод! Когда-то ты, смеясь, болтал со мной, Здесь, на тропе, стояли мы вдвоем. Подумать только! Тропкою одной Мы больше не пройдем. Гурьбой, поодиночке и по две Прошли соседки; смолкли голоса. Бродила я, покуда на траве Не выпала роса. Перевод В. Сергеевой

A DAUGHTER OF EVE

A fool I was to sleep at noon, And wake when night is chilly Beneath the comfortless cold moon; A fool to pluck my rose too soon, A fool to snap my lily. My garden-plot I have not kept; Faded and all-forsaken, I weep as I have never wept: Oh it was summer when I slept, It’s winter now I waken. Talk what you please of future Spring And sun-warmed sweet to-morrow: — Stripped bare of hope and everything, No more to laugh, no more to sing, I sit alone with sorrow.

ДОЧЕРЬ ЕВЫ

Зачем спала я в час дневной? Проснулась в ночь и в холод Под неприветливой луной; Я розу сорвала весной, А был цветок так молод. Свой сад я не устерегла; Отринутая всеми, Как облетевшая ветла, Я плачу: лето проспала, Зимы настало время. Пускай вам грезится весна — Ее дождусь едва ли: Душа надежды лишена, Безрадостна, обнажена, Одна в своей печали. Перевод В. Окуня

AT HOME

When I was dead, my spirit turned To seek the much-frequented house: I passed the door, and saw my friends Feasting beneath green orange boughs; From hand to hand they pushed the wine, They sucked the pulp of plum and peach; They sang, they jested, and they laughed, For each was loved of each. I listened to their honest chat: Said one: ‘To-morrow we shall be Plod plod along the featureless sands, And coasting miles and miles of sea.’ Said one: ‘Before the turn of tide We will achieve the eyrie-seat.’ Said one: ‘To-morrow shall be like To-day, but much more sweet.’ ‘To-morrow,’ said they, strong with hope, And dwelt upon the pleasant way: ‘To-morrow,’ cried they, one and all, While no one spoke of yesterday. Their life stood full at blessed noon; I, only I, had passed away: To-morrow and to-day,’ they cried; I was of yesterday. I shivered comfortless, but cast No chill across the table-cloth; I, all-forgotten, shivered, sad To stay, and yet to part how loth: I passed from the familiar room, I who from love had passed away, Like the remembrance of a guest That tarrieth but a day.