Поэты 1880–1890-х годов

2. «Говорят, что порой полуночной…»

Говорят, что порой полуночной Только землю осветит луна, Сторожа ее сон непорочный, Кто-то стройный стоит у окна. Говорят, что зарею прекрасной Чьи-то тени скользят по земле; Дрожью голос звучит сладострастный, Тонет вздох в очарованной мгле. Говорят, что я весь леденею, Как в глаза ей при встрече смотрю; И что грежу во сне только ею, И о ней наяву говорю. Говорят, что я вяну — и в горе Всё твержу о каком-то конце… Что ни искорки нет в моем взоре, Ни кровинки на скорбном лице… Не хочу я с собой лицемерить И твержу, что я счастлив, — и лгу; И пытаюсь я людям не верить, И не верить никак не могу. <1894>

527. СЕВЕРНАЯ МЕЛОДИЯ

Когда Нева застонет, словно вьюга, И хоры птиц умчатся вновь на юг, — Вздыхая о тепле пленительного юга, Я о тебе грущу, далекий милый друг… Войду ли в сад в полдневный час досуга, В поблекший сад, от холода и мук,— Ищу мечтой я нежных красок юга, И о тебе грущу, далекий милый друг… Сорву ль цветок, цветок последний луга, — В волшебном сне я вижу светлый юг, И всё пою о нежном счастье юга, И о тебе грущу, далекий милый друг… Когда бы я, покорный раб недуга, Мог птицей стать — по воле неба вдруг, — Я б полетел туда, где блещет солнце юга, Вздыхая о тебе, далекий милый друг… <1894>

528. ОСЕННИЙ ПУТЬ

Моросит. Мы едем рощей; Едем две и три версты. Вкруг берез кустарник тощий Сыплет желтые листы. И летят они за нами, И догнать коней хотят, Но, бессильные, коврами Устилают землю в ряд. Путь далек. Проедем снова Мы не две, не три версты, Злом гонимые сурово, Точно холодом листы… Что нас ждет: тепло ль участья? Иль, как листья под дождем, Не найдем себе мы счастья И покоя не найдем. <1894>

529. ОКТЯБРЬ

1

Падают листья… В заглохшей аллее Воздух томится и плачет от скуки… Падают слезы, как поздние листья, Слезы разлуки… Падают листья… Мечты и желанья Тщетного ищут, грустя о свободе… Солнце! Явись и солги на прощанье Кроткой природе… Падают листья… Минувшего тени Бродят за мной по пятам, как страданья, Сердцу поют лебединую песню Воспоминанья…

2

В аллеях увядшего сада, Осенней унылой порой, Два призрака в полночь глухую Блуждают неслышной стопой. Обнявши друг друга за талью, В мечтах вызывали они Отцветшие радости жизни. Минувшие светлые дни… «Ты помнишь ли наши восторги, Любви загоравшийся свет? Ты помнишь ли первые клятвы И речи последние?» — «Нет!» «Ужель и при имени друга Твоя не волнуется грудь? Ужель ты лобзанья забыла?» — «Лобзанья я помню чуть-чуть… Как небо сине тогда было! Как ярко надежда цвела!» — «Ах, смерть потушила желанья, Как бренные наши тела!» Так тени влюбленных безумцев Блуждали бесшумно, как мгла; И только осенняя полночь Слова их подслушать могла. <1894>

530. СИМВОЛИЧЕСКОЕ

Прочь бездушная действительность!.. Я хочу лучистых грез, Мотыльков, веселых ласточек, Белых ландышей и роз!.. Я хочу упиться чарами Смутных чувств и белых снов — При волшебном лунном трепете, В царстве фей и соловьев! Я хочу безмолвной музыкой, Точно воздухом, дышать; Уловить неуловимое, Непостижное понять!.. Только светлая, влюбленная И счастливая мечта Знает царство вечной юности, Где любовь и красота! Прочь бездушная действительность!.. Я хочу лучистых грез, Мотыльков, веселых ласточек, Белых ландышей и роз!.. <1895>

531. В АЛЬБОМ N-ОЙ (Сонет)

Пятнадцать лет — счастливая пора! Как хороши желанья в эти годы! Как ярки впечатления природы, Исполненной восторгов и добра!.. День — весь из золота, а ночь — из серебра. Не знает грудь тоскующей невзгоды. Оковы сброшены. Природа — храм свободы… Божественные дни и вечера!.. Пусть дольше длится прелесть этой сказки И скучные часы замедлят ход к развязке, Что рок слепой для жизни начертал; Пусть дольше он хранит от ядовитых жал И ваши символические глазки, И ваших уст застенчивый коралл. <1895>

532. ИЗ КАТУЛЛА МЕНДЕСА

1

Проснулось утро… Светлый бог взошел!.. Ты молвила: «Приди!» — и я пришел. Спустя немного ты сказала: «Пой!» — И долго пел я пред тобой. Но ночь пришла, ночь неги и тревог… «Уйди!» — сказала ты. Но я не мог…

2

Натуры более изысканной и тонкой Не видел я в тумане сладких грез: То было тело нервного ребенка — От кончика ботинки до волос! Но хрупкий инструмент был с яркою окраской… Лишь прикоснись к нему, он вспыхивал огнем — И начинал вибрировать под лаской, Как скрипка под смычком!.. <1895> Калуга

533. ALLEGRO («Прекрасна ты, — о, как прекрасна!..»)

Прекрасна ты, — о, как прекрасна! Как ты мила! — о, как мила! Моя душа с твоей согласно В один восторг мечты слила! Поверь, дитя, что наши грезы Не будут ввек разлучены, Как аромат стыдливой розы С улыбкой кроткою весны! Пускай томимся мы в разлуке, Твоя краса в душе моей: Твоих речей живые звуки И аромат твоих кудрей! И если дух твой беззаботный Простится с грешною землей,— Я встрепенусь, как гость залетный, Я встрепенусь и — за тобой! В одно сольем очарованье Любви нетленной существо, Как два бесплотные созданья, Питомцы солнца одного! Земных восторгов не забудем, Звездой затеплившись вдали, И утешать надеждой будем Несчастных пасынков земли. <1895>

534. СОНЕТ («Покинем вертепы докучной тревоги…»)

Покинем вертепы докучной тревоги, Покинем с мечтою о мире ином, — И к мирному храму не в блещущей тоге, А в рубище ветхом — пойдем! Пойдем, чтобы слышать о свете, о боге, Нетленного духа священный псалом; И встанем, как мытарь, в дверях на пороге, С поникшим смиренно челом! На торжище шумном, где душно, как в склепе, Оставим злых помыслов бренные цепи На торжище буйном людской суеты,— И к храму снесем покаянье, — и в храме К престолу положим дарами Души покаянной мечты! <1895>

Д. П. ШЕСТАКОВ

Дмитрий Петрович Шестаков, профессор Казанского университета и известный ученый-классик, не был писателем-профессионалом. Он издал в 1900 году небольшой сборник стихотворений и уже никаких попыток в дальнейшем издать новый сборник или переиздать старый не предпринимал. Он редко упоминал о своих поэтических опытах, хотя писал в юности много стихов и много переводил, причем относился к этой стороне своей деятельности весьма серьезно (так, выполненные им в студенческие годы переводы «Гомеровских гимнов» были опубликованы в «Ученых записках Казанского университета» в 1890–1899 годах, а впоследствии он внес их в список научных работ).