Поглотитель

Вечером в образе юной азиатской красавицы хамелеон возвращался к себе в жилище. В крови властвовал алкоголь, а в голове — весёлый туман. Такси услужливо остановилось в центре Гарлема, прямо у ступеней, ведущих к двери дома. Немного покачиваясь, существо выбралось из тёплых объятий пассажирского кресла и медленно начало восхождение в своё логово, как внезапно ощутило сзади чьё-то дыхание и шёпот, полившийся нестройным потоком в ухо.

— Сейчас ты откроешь мне дверь, — торопливо вещал мужчина, — и не будешь сопротивляться. А иначе… — Что-то холодное и твёрдое уткнулось в поясницу существа.

В ответ оно лишь кивнуло, и они медленно подошли к двери. Когда они оказались в прихожей, обладатель голоса толкнул существо на пол и начал стаскивать с него джинсы по вполне понятным причинам. Существо, привыкшее ко всяким извращениям, не сопротивлялось, ведь секс с некоторого времени перестал давать нужные эмоции и чувства, превратившись в один из неплохих, но не лучших способов занять себя. Когда всё было закончено, хамелеон получил часть памяти преступника, который, связав хозяйку жилища, принялся грабить.

Чёрный из бедной семьи — вот краткое описание этого типа, который не гнушался изнасилованиями и даже убийствами. И тут в голову существа закралась одна идея. Раньше, когда оно носило имя Фрэнк и было ребёнком, существо читало комиксы про супергероев, и там были некие мстители. Нет, не та команда розовых мальчиков и девочек, спасающих мир, а те, которые карали преступников, очищая от них улицы. Делая мир не временно чище, ограничивая мразей тюрьмами и психушками до их следующего побега, а с гарантией.

Существо посмотрело на спину бандита, который копался в одной из полок с драгоценностями, и поднялось на ноги, приняв облик женщины, которую головорез не мог проигнорировать. Верёвка и кляп спали, так как тело уменьшилось в размерах, а потому хамелеон оказался свободным.

— Сынок, — вкрадчиво сказало существо в облике пожилой женщины. Оно и само не могло понять, как получилось скопировать человека, не находящегося рядом, а лишь по воспоминаниям другого.

Преступник незамедлительно обернулся и застыл, словно олень при свете фар.

— Мама? — лишь выдавил он из себя, находясь даже не в шоке, а в каком-то трансе.

— Я, милый, — хамелеон медленно подошёл к застывшему соляной статуей телу убийце, и в его руке мелькнуло острие ножниц. Печень была пронзена насквозь, что привело бандита в чувства. Человек закричал и на чистом адреналине вынул нож и попытался ударить тварь, которая воспользовалась обликом его матери, только вот поздно. Руку со знанием дела перехватила другая. Мужчина даже сначала не понял, почему остановил свой удар, и почему у него теперь вместо положенных двух рук их три, как его глаза расширились от ужаса.

Если бы Дерек Эймс не испугался настолько сильно, то, возможно, он бы обрёл силу охотника на хамелеонов и им подобных существ, которую дарует реальность, но, увы, страх поглотил человека и не позволил ему выжить. Скопированная огромная рука мужчины, торчащая из тела миниатюрной бабушки, парализовала одним своим видом, а потому второй удар мужчина пропустил. После чего перевоплотившийся в Дерека Эймса хамелеон насмерть забил его. И когда преступник сделал последний вдох в своей жизни, а пульс прекратил свой бег, существо внезапно почувствовало нечто такое, что ощущало лишь единожды, когда в бытность жалким человеком впервые попало на джазовый концерт.

Полный восторг. Но даже не наркоманский поток дофамина, смешанный с адреналином и ощущением безграничной власти, стал тем самым толчком, который отправил хамелеона по пути маньяка. С гибелью Дерека Эймса хамелеон почувствовал себя более сильным и целым, словно часть самой сути человека перекачивало к существу и стало неотъемлемой его частью.

— Город получит своего героя, — утирая чужую кровь с лица, вслух произнёс новорождённый монстр.

Алекс, квартира в Гарлеме.

— Понятно, — сказал я, переваривая услышанное. Тварь, что завелась в этом районе, убивает с особой жестокостью преступников, бомжей, а также тех, кто на них похожи. Причём жертвами являются в основном чернокожие. Но это не повод, чтобы тащиться через две страны и половину шарика сюда, поэтому я задал интересующий меня вопрос:

— Чертовщина?

— Что? — не сразу понял мой собеседник, но спустя секунду всё же осознал и продолжил: — Конечно, да. Люди видели, как одного из людей убивал его родной брат-близнец.

— И? — начал я закипать.

— Только никакого брата-близнеца у того парня не было, это точно.

Я прикрыл глаза руками, и хозяин этого жилища, верно, расценил этот жест.

— А ещё видели, как существо превращается в свою жертву перед убийством. Как хрупкая девчонка сначала резанула мужчину исподтишка, а потом превратилась в точную копию своей жертвы, но без пореза, конечно.

— Есть карта? Нужно понимать, где случились убийства. Скорее всего, эта тварь живёт где-то в районе.

Я не детектив, конечно, но мне и не нужно, мой метод не имеет ничего общего с дедукцией, а потому всё, что мне следует знать, — лишь примерное направление для поиска. И такое я получил. Бумажной карты у моего информатора, конечно, не оказалось, но на планшете он обрисовал мне примерную зону для поиска.

— Есть вероятность, что это кто-то из белых богатеев приезжает в Гарлем отвести душу.

— Нет, — мотнул я головой. — В этом нет смысла. Тварь знает, что её невозможно выследить, знает свою силу и отсутствие слабостей, а потому ей нет смысла морочиться с конспирацией. Не удивлюсь, если существо живёт рядом с первым убийством. Кстати, где оно произошло?

— Вот здесь, — ткнул пальцем информатор.

— Отсюда и начну поиски.

Спустя три дня я понял одну важную для себя вещь: работа в полиции — не моё. Целыми днями и даже ночами кружить по району — не для меня. В первый день я объехал все места преступления, о которых знал мой информатор, между прочим, более двадцати жесточайших убийств, и не нашёл ничего. Ровным счётом. В принципе, это и понятно: существо если и владеет магией, то лишь внутренней, не способной выйти за пределы тела, а потому и следа почти не оставляет.