Поговорим

– Тогда позовите Олесю.

– Не могу, она отсутствует.

– И дома нет? Я не верю. Станьте в сторону, я хочу убедиться лично!

Дядюшка попытался прорваться, но охранник не сдвинулся с места.

– Распоряжений не было.
– Это прозвучало настолько жестко, что даже я испугалась выходить на порог. И открыла дверь лишь после того, как Глеб примирительно добавил: – Если пожелаете, подарки будут переданы.

– ? я прослежу, чтобы их передали в целости и сохранности, – добавила я, сообщив о своем появлении. Отметила, как моментально расслабился и отступил Глеб. ? Кирилл неверно расценил капитуляцию охраны, расплылся в улыбке, призванной меня растрогать. Я тоже улыбнулась и, предвосхищая его вопрос, подтвердила: - Олеси нет. Она уехала с друзьями на природу, вернется не скоро.

– И далеко уехала?

– Достаточно.
– Я шагнула ближе, аккуратно отобрала цветы и пакет.

– Куда именно?
– решился он уточнить.

– Боюсь, если она ничего не сказала вам, то и я не имею права.

– Постойте. Как она могла сказать, если мы общаться можем лишь в строго ограниченное время?
– Он хотел добавить что-то еще, но я уже склонила голову к плечу и растянула губы в улыбке под называнием «Да неужели?!» Намек он понял, осекся и покосился на беззаботного Глеба. Дошло наконец, что охранник расслабился, потому что был уверен в моей позиции защитника.

– Кажется, мы виделись, но незнакомы.

– Тамара Довлатова, - прилежно ответила я и скрылась в доме, потому что: «Ой, кажется, цветам нужна вода!»

– Так вы та самая няня, - прозвучало за моей спиной так, словно я рецидивист, сбежавший из тюрьмы. Но я не остановилась и не вступила в полемику относительно того самого дядюшки. Нет, вопросы у меня появились к бигбоссу.

Очень много вопросов.

За исключением этого события, день прошел спокойно. Я сообщила Крикуну, что жива и не нуждаюсь в помощи спецназа. Узнала у Василия, как устроилась в палаточном лагере Леся. Спросила у Шкафчика, можно ли Глеба отправить в отпуск. А бигбоссу задала нетривиальный вопрос: «Что будем дарить?» Судя по тому, что он не ответил, вопрос был очень сложным, и именно он подорвал все моральные и физические силы, не позволив работать до полуночи, поэтому домой бигбосс прибыл в девять.

Живи я в этом семействе дольше, сразу поняла бы, почему Гладько не в силах открыть незапертую дверь, почему Полина сбежала наверх, предварительно сняв каблуки, а Шкафчик через сообщение в вайбере посоветовал для моего же блага не нарываться на скандал и помалкивать. Интересный поворот. На вопрос «Что случилось?» он ответить не успел, это сделала неуверенная походка бигбосса, который наконец-то вошел в холл.

Что тут скажешь, мне довелось его увидеть сверхзанятым, обозленно-сердитым, угрюмо-недовольным, по-мальчишески заинтересованным, а теперь ещё и полупьяным. Полу – потому что он меня узнал, пьяным – потому что, щелкнув пальцами, потребовал стриптиз.

– Сегодня только душевный, - отрапортовала я и поднялась из кресла. – Вам хочется о чем-нибудь рассказать?

Он сосредоточил на мне взгляд, дернул щекой и развернулся в сторону кухни.

– Нет.

– Жаль, а мне вот очень хочется послушать. – Я поспешила за ним. – Может, все-таки… поговорим?

Дверь кухни-столовой закрылась перед самым моим носом, а затем в ней впервые за все эти месяцы провернулся замок. Обидно, конечно, но не очень. Я прижалась ухом к полотну, услышала, что Гладько что-то наливает, и устремилась к входной двери. Оттуда на порог, вниз по лестнице, оббежала угол дома и, не обратив внимание на окрик Глеба, взошла на террасу. Басс, растянувшийся на лежанке, при виде меня махнул хвостом, я дала ему знак не отсвечивать и вошла в кухню-столовую.

Гладько нашелся за барной стойкой, слишком занятый поглощением неразбавленного виски, чтобы услышать меня.

– Если пьете без льда, вы бы хоть закусывали, – заметила я, отступив от двери.

– Исчезните, Тамара!

– Обойдетесь! – Я прошла ближе, решительно выдвинула соседний с ним стул, села.
– К слову, можете звать меня Томой, мы вроде как родня, пусть и не близкая.

– Убирайтесь… - потребовал он, вновь наполняя бокал.

– Уточните, откуда в этот раз? Из дома, из жизни или просто убраться на кухне?
– Я потянулась к бутылке, наклонила ее набок.
– Не смотрите с опаской, Гладько. Я не собираюсь ее разбивать, только оценила, хватит ли градуса на весь разговор.

– И как? – буркнул он.

– ?ватит. Но закусывать придется, иначе вы раньше времени свалитесь.

Я привычно отправилась к холодильнику, проинспектировала блюда, оставленные Галиной Павловной. Часть поставила на стойку холодными, часть разогрела. Взяла ещё один стакан и вернулась к бигбоссу, сумрачно взирающему на меня.

– Вы знаете, мне и раньше доводилось собирать разрозненные семьи в одну. В Новосибирске до моих полных двадцати семи. Это не было самоцелью, просто как-то попутно получилось. ?дной паре помог развод, второй - потеря бизнеса, третьей - испуг у ребенка. Там пацан был оторва, пока не вляпался по самые уши, не смог понять, что хорошего мать нашла в новом муже. Не могу сказать, что переломилась ситуацию получалось сразу, но пары, увидев улучшения, продолжили над ними работать. Чего не скажешь о вас.

Так и не дождавшись, когда мне нальют, я наполнила стакан сама, отсалютовала и сделала глоток. Ожидаемо задохнулась, и Гладько попытался что-то сказать, но я оборвала:

– Пейте молча. Ваше право слова упущено, теперь моя очередь. Итак, вначале я думала, что вы спите с француженкой и она освобождает от девочек дом. Потом решила, что вы с Анной изменяли первой жене и поэтому ?леся ненавидит сестренку. Но все оказалось веселей, самая большая загвоздка в самом главе семьи.

– Неужели?
– прозвучал он хрипло.

– Ага.
– Я приблизила к себе тарелку с бутербродами, выбрала самый большой, укусила и взмахнула им, как дирижерской палочкой. – Мало того, что вы заставили всех работников подписать договор о неразглашении, так и сами молчите. Информацию приходится собирать по крупицам, анализировать, выстраивать предположения, но, как вы уже заметили, все они провальные.

Он это ни подтвердил, ни опроверг, а я и не ждала разрешения. И то, что бигбосс опустошил стакан быстрее первого, меня не остановило.

– Возьмем Алису. Ее родительница, за неимением большого ума, пригласила Кирилла на семейную фотосессию, назвала его папочкой и, согласно чужим предположениям, от него же зачала. Пренеприятная история, но она хотя бы объясняет вашу холодность в отношении крохи. Не важно зачем вы ребенка оставили себе - чтобы отомстить неверной супруге или чтобы спасти Алису от двух махровых эгоистов, результат неизменен – вы сторонитесь ее.

Стакан в его руке опустел, заскрипел, но со стенкой еще не встретился. Продолжим!

– Теперь возьмем Олесю. Милая девчушка восемнадцати полных лет. ?на у вас от первого брака. Должна быть любима сверх меры и обожаема до слез. Но и тут ждет подвох. Леся вас слегка ненавидит, а вы… вообще плюете на нее.

– Что?! – Не восклицание, а хрип.

– А что, cкажете, неправда? Какого фига вы отпускали ее на каникулы с Кириллом? Каждые полгода на две недели с, мать его, затычкой в каждой бочке? Вы в своем уме?!
– воскликнула я, встречаясь с его тяжелым взглядом.
– Этот Кир шерстит по вашим любовницам и бывшим, без спроса лезет на вашу территорию, дружит с моральными уродами и дарит восемнадцатилетним девчонкам белье… - вспомнила я о принесенном сегодня пакете. – Да будь он кровным дядей, я бы побоялась отправить с ним Олесю, а тут необремененный совестью сводный. Сводный! – повторила громко и бигбосс поморщился. – И он не просто может ее свозить, он имеет право, ибо у вас уговор.