Пограничье

— А пока мясо готовится, принести вам наш знаменитый эль?

— Спасибо, не стоит, — качнула я головой, а потом произошли сразу две вещи. Нет, даже три.

Во-первых, в этот раз женщина точно обиделась, мало того, она была просто шокирована моим отказом. Видимо, непьющие посетители ей еще не встречались. С удивленным вскриком она выронила меню, а человек, сидевший спиной ко мне за столиком напротив, оглянулся на звук. Я открыла рот, чтобы поздороваться, а мужчина скользнул по мне злым — я бы даже сказала, злобным! — взглядом и отвернулся.

Я была в шоке. Даже в еще большем, чем хозяйка таверны, которая к тому времени уже успела подобрать меню и челюсть и теперь спешила на кухню, рассказать об удивительной посетительнице.

Что же касается удивительной посетительницы, то она, то есть я, кажется, разучилась дышать и молча пялилась в спину Вельзевула Аззариэлевича Ясневского. Это что вообще сейчас было? Он что же, меня не узнал? Или узнал, но почему-то злится? Или это не он?

И без того измученный мозг просто вскипел, не успевая обрабатывать поступающую информацию. И тут произошла вещь третья. Входная дверь скрипнула. Я подняла взгляд, ожидая Гринольва, а вместо него увидела молодую блондинку. Очень красивую и весьма взволнованную.

— Вель! — она заулыбалась человеку, сидящему передо мной, и тот махнул ей в ответ. Не поднимаясь с места.

Что бы по этому поводу сказал великий параноик, полевой командир и самый большой зануда в обоих из миров, капитан Зерван да Ханкар? Он бы почесал рыжевато-косматую бровь и, подняв указательный перст, произнес бы нечто следующего содержания:

— Допустим, мы видим утку. Например, она фиолетового цвета и не крякает, а пищит. Какие мы сделаем выводы? Отвратительно, курсантка Род. Это не больная утка. Она вполне здорова, просто это...

— Это не утка, — произнесла я вслух, следя за тем, как блондинка спускается по ступенькам и не замечая того, что ко мне подошла разносчица.

— Не утка, — согласилась девочка, ставя передо мной тарелку. — Вы просили кролика.

— Конечно-конечно, — поспешила согласиться я и одновременно сделала пометку в мозгу: никогда больше не ходить в «Пьяную свинью», как-то у меня не сложилось тут с обслугой.

Блондинка же тем временем подошла к столику, а директор Школы Добра не поднялся, чтобы поприветствовать даму или отодвинуть ей стул. И я не выдержала. Я громко покашляла, привлекая внимание женщины, а затем объявила:

— Я бы на вашем месте к нему за столик не садилась, — спина в черном пиджаке напряглась и, кажется, немного увеличилась в размерах. — Не знаю, что здесь происходит, но этот человек совершенно точно не пан Ясневский.

— Полагаете? — дама поправила волосы и посмотрела на меня скептически, однако при этом замерла на месте и на отодвинутый уже стул, действительно, садиться не стала.

— Ага, — я воткнула вилку в одну из картофелин на тарелке и пояснила:

— Дело в том, что с господином директором мы знакомы уже довольно давно. И главной особенностью этого человека является безукоризненная вежливость. Клянусь, я его забывшим о правилах приличия видела вообще только один раз. Давно. И повод был... э-э-э... В общем, серьезный был повод.

Тот, кто выдавал себя за пана Ясневского, резко поднялся, опрокинув стул, и посмотрел на меня с яростью. Вот точно так же, как тогда, когда мы с Юлкой Мойдодыра вызывали. Интересно, если я ошиблась, он меня сразу убьет или подождет, пока я окончательно опозорюсь?

— Ты, — мужчина, чернея лицом, ткнул в меня пальцем. — Ты что себе позволяешь, мерзавка?

Нет, точно не директор Ясневский. Тем более, что и не пахнет от него директором. От него вообще ничем не пахнет. Я тоже вскочила на ноги, чтобы быть в более выгодной позиции, если этот... это... если вдруг придется драться, короче. Хотя чисто психологически было довольно сложно представить себе, что я дерусь с Вельзевулом Аззариэлевичем. Бред какой-то. Однако мужчина двинулся на меня с намерениями далеко не мирными.

— Вель, — пролепетала блондинка, глядя на незащищенные тылы мужчины, и осторожно шагнула назад, — Вель... у тебя сзади на шее шерсть. Растет.

Вороватым движением ложный Вельзевул Аззариэлевич поправил воротник, а я успела заметить, что у него не только шерсть на шее, но и вместо ногтей когти. Да что происходит-то вообще?!

— К чертям все, — прорычал совершенно точно не пан Ясневский. — Значит, будет по-моему!

И пружинисто прыгнул через стол, протянув ко мне длинные руки и оскалившись волчьей улыбкой.

Кажется, я даже не испугалась. Я была просто в шоке. Потому что умом-то я понимала, что этот человек не Вельзевул Аззариэлевич, но глаза видели другое. Глаза смотрели, как лицо самого старшего Ясневского побледнело, перекосившись от ярости. Глаза смотрели, а тело не могло сдвинуться с места, застыв в пространстве, как немое изваяние, которое по прихоти Богов умеет думать и дышать.

Дышать. Выдохнула и шагнула назад, продираясь сквозь воздух, будто сквозь вязкую вишневую смолу, споткнулась о стул и пугающе медленно стала заваливаться назад, прекрасно понимая, что это для меня все происходит медленно, а на самом деле — омерзительно быстро и никто-никто не сможет мне помочь.

Наверное, кто-то где-то в этот момент обязательно кричал. Говорят, что, если во время убийства есть несколько свидетелей, то один из них непременно срывается на крик. Но я ничего не слышала, я только успела подумать о том, почему же я, овца такая, не нацепила на свой любопытный нос очки, которые помогли бы мне сейчас увидеть нити воды и выжить. И еще почему-то стало очень стыдно перед Павликом.

А потом фальшивый Вельзевул Аззариэлевич рванул со своей шеи кулон, мелькнувший в воздухе оранжевой молнией, засунул украшение в карман разодранного на плечах пиджака и только после этого схватил меня за горло. Мне стало дурно. В первую очередь от того, что он утробно зарычал незнакомым голосом:

— Моя будешь. Только моя! — и облизнулся, глядя на мою ключицу. — Королева!

Желтые клыки появились под дрожащей губой, и я завизжала, не выдержав. Я заорала, словно безумная, когда поняла, что это существо собирается просто перегрызть мне горло. Зарычала, извиваясь и дергаясь, пнула его изо всех сил, но что толку? Я только слабая волчица, хоть и Страж. Самый бесполезный, самый бездарный, самый слабый, совершенно случайно Страж. Зажмурилась, чтобы не видеть этого ужаса, и сжалась, ожидая приступа боли. Но его не последовало. Вместо этого мое тело вдруг наполнилось странным теплом, почти обжигающим, но все-таки приятным. А затем вскрикнул волк, оторвав от меня свои руки, словно обжегшись.

— Что за нахрен? — рыкнул он, переведя взгляд на свои ладони и взлетая над полом.

«Что за нахрен?» — подумала я, уверенная в том, что волки не умеют летать.

— Ну, уж нет! — произнес кто-то голосом Гринольва. — Стань в очередь. У меня на нее больше прав.

Понимание того, что произошло, только на секунду опередило удивление. Вожак клана Лунных Волков только что спас мне жизнь. Интересно, что же это за обряд такой провел Унольв, если желание убить меня в Гринольве уступило желанию найти череп покойного братца. Нет, прямо в то мгновение я об этом не думала, на эту тему я стала размышлять значительно позже, а тогда, кашляя и пытаясь дрожащими руками соединить края разорванного напавшим на меня волком ворота платья, не отрывая глаз, следила за происходящим.