Поиграем со смертью?..

Клод молчал секунд пять, сверля меня немигающим взглядом медовых глаз, которые, помнится, временами алыми становились, стоило лишь демону натуру свою тёмную проявить. А затем он едва заметно кивнул и спросил:

— Значит, абсолютное подчинение Вам претит?

— Не совсем, — вздохнула я, понимая замешательство дворецкого. Моя логика настолько сурова, что порой её не понять даже мне самой! — Я люблю командовать, люблю организовывать людей на действия, люблю, когда всё идет по моему плану. Но ненавижу, когда человек молчит, если не согласен с моими планами и видит их огрехи. Я хоть и Царь, но даже Цари могут порой от недосыпа накосячить. Так что, если мои падаваны видят косяки, аргументированные, разумные возражения приветствуются. Хотя ошибаться мне и неохота.

Я сумела разложить по полочкам свою любовь к командованию! Аве мне! А вот Фаустус моих восторгов не разделял и впал в раздумья. Поглазев на меня, как на Мону Лизу, ещё с минуту, он, наконец, кивнул, причём явно не для отмазки. Ведь в следующую секунду дворецкий заявил:

— Тогда я бы осмелился попросить Вас обработать раны. Либо дома, либо здесь — я могу сходить в аптеку за всем необходимым.

— Домой не хочу, — поморщилась я. — Там эти придурки малохольные… Вот чего этому смешливому старцу понадобилось на рожон лезть?

Крик души. Спасайся, кто может…

— Гробовщика сложно понять — его мотивы не укладываются в стандартную схему деятельности и моральных ценностей жнецов, — одарили меня ничего не проясняющим ответом. Короче, это всё можно перевести как: «А пёс его знает, какая шлея этому психу под хвост попала!»

— Надеюсь, он не навлечёт на нас гнев полиции, — поморщилась я. — А то неохота в тюрьму переезжать, знаешь ли.

— Полагаю, он не допустит подобного развития событий, — попытался успокоить меня демон. Ну а «благодаря» расе, подбадривание у него вышло оригинальным: — Ведь из колонии сложно будет перенести Вас в прошлое, а ему невыгодно терять время.

Н-да. Лучше б ты молчал, альбинос периодический! Вот правда! Я вздохнула и нехотя поднялась. Клод тут же подскочил следом, явно не горя желанием продолжать сидеть чуть ли не на земле, а может, припомнив какое-нибудь правило этикета, запрещающее дворецким сидеть при господах, оторвавших афедрон от трона. Мужчина явно ждал указаний, а потому я махнула рукой и повелела:

— Ну давай, веди меня в аптеку. Но дорогу я переходить не хочу — меня машины любят. В качестве мишени…

— Неподалёку есть аптека, я нашел её, изучая карту города, — ответствовал местный GPS-навигатор. — Дорогу пересекать не придётся. Однако она в пяти минутах пешей прогулки.

— Устраивает, — пожала плечами я и поплелась к выходу из своего секретного убежища. Собственно, «секретным» оно было лишь для меня, потому как о моей любви к этому островку мусора и деревьев не знали ни Лёшка, ни Динка, ни прочие любопытные личности, и это позволяло мне прятаться в трёх берёзках от знакомых. А вот местные гопники и наркоманы обожали тусоваться в этом «зелёном уголке», наплевав на непосредственную близость школы. А может, они и сами там учились, как вариант! Но меня опять понесло не туда…

Ноги были ватными, перепсихоз давал о себе знать головокружением и апатией, а потому я пошатывалась, как алкаш с бодуна, и мечтала лишь об одном: если буду падать, то только не виском о бордюр! Эх, знать бы, где упадешь, как говорится! Но мои шатания были замечены, и, к вящему удивлению трезвой неваляшки, дворецкий, подойдя ко мне, подал руку, заявив:

— Позволите помочь?

Какой галантный кавалер! Прям слов нет! Жаль, он демон… Очень жаль…

— Позволяю, — хмыкнула я и взяла Клода под руку. Она оказалась до безобразия холодной, словно неживой, но удивительно крепкой. Нет, учитывая, что они могут вырвать скобу из стены, мышцы должны быть о-го-го, но сам факт того, что внешне худосочный и непримечательный обильной мускулатурой мужчина может без труда, не напрягаясь, выдерживать давление на согнутую в локте руку, оказываемое шатающейся девушкой, заставляет удивляться.

Мы неспешно двигались по замусоренному газону, и я всеми силами старалась не свалиться. Клод же был спокоен, как Великие Пирамиды в Гизе, и надёжен, как Колосс Родосский. Вывод: он — чудо света. Второй вывод: его могут уничтожить, как большую их часть… В сопровождении вот таких любопытных размышлений мы и добрались до пункта назначения. В аптеку я заходить отказалась, а потому пришлось Царю смерда на улице дожидаться, подпирая спиной стену, словно девушка на Тверской. Какая деградация! И монарха может постичь судьба нищего…

Клод вернулся на удивление быстро, и мы решили пойти в парк, расположенный буквально в двух минутах ходьбы от царства аспирина и морфия. Я бы с удовольствием вернулась к своей берёзке, конечно, но ноги слушались плохо, а потому я решила не испытывать судьбу, которая меня и так ненавидела, и податься к нормальному парку, с лавочками. Кстати, идею толкнул мой дворецкий, что не могло не радовать. А жизнь-то налаживается! Хе-хе…

Добредя до кованных чёрных ворот, мы ступили в спасительную сень парка, заросшего незнакомыми с ножницами садовника кустами и высоченными деревьями. Листья впитывали свет небесного апельсина, надеясь на дождь, а небо безразлично молчало, не желая давать обещаний, надежд и ответов. Может, и придут тучи, вот только когда — кто знает. Дождётесь — молодцы. Нет — опадайте. Земля всех примет…

Внеся свою лепту в вытаптывание тропинки, мы с Клодом прошли вглубь парка и уселись на одну из скамеек, расположенную далеко от центральной аллеи, а точнее, в самой чаще, где даже дорожки не были заасфальтированы. Старые деревяшки, покрытые обшелушенной синей краской, уныло скрипнули, принимая на себя мой вес. Затем скрип повторился — Клод опустился справа от меня, причём не спрашивая разрешения, но при этом так внимательно на меня смотрел, что мне опять стало смешно. Он что, боится, что я его встать заставлю? Демон-перестраховщик! Дожили! Я рассмеялась и, покачав головой, сняла с рук повязки из платков. Клод начал раскладывать на коленях медицинское барахлишко, а я лениво наблюдала за сим действом и думала, о чём ещё можно расспросить демона. Наконец, появилась любопытная идея, и я задала-таки очередной вопрос:

— Слушай, Клод, а вот скажи, почему ты выбрал именно роль дворецкого? По сути, можно стать и учителем, и личным помощником, и управляющим поместья, и даже компаньоном. Почему именно эта должность?

— Должность всегда выбирает хозяин, — безразличным тоном ответил тот. — И чаще всего люди хотят видеть рядом именно дворецких. Компаньон имеет право голоса, учителя дворянин должен слушаться, управляющий отвечает за поместье, при этом на него ложатся финансовые вопросы, а дворяне не любят передавать управление материальными благами посторонним, особенно тем, кому не доверяют, а в первое время после заключения договора о доверии к демону речи быть не может. Ну а помощник — слишком почётная должность, опять же дающая как доступ к деньгам, так и право голоса, хоть и небольшое. Помощник может возразить, дворецкий — нет. В этом главная разница.

— Слушай, — протянула я, призадумавшись, и начала обрабатывать ватным тампоном раны, — а давай тогда, раз уж «хозяин» решает, кем демону быть, я тебя из дворецких в помощники переведу? А что? Ты гражданин серьёзный, ответственный, фигнёй страдать не станешь, на рожон лезть — тоже, так почему бы тебе не стать личным помощником?

— Вы уверены? — нахмурился Фаустус, обмакивая в антисептик новую ватку.

— Абсолютно, — кивнула я и, забрав тампон у демона, начала уничтожать бациллы на другой руке.