Поиграем со смертью?..
Шрифт:
— Да-да, ведь победителей не судят, даже если они побеждают нечестно, а, куколка? Пойди, принеси жертву своему идолу. Что там надо? Золото, фишки? Кровь?
— Если только твоя, — процедила я и сжала руки в кулаки.
Секунда, и я свободна. Выбраться из захвата просто, если уметь. Ещё одна, и мышцы сжимаются, как пружина, готовые к броску.
— Ай-яй-яй, тебя ни на секунду нельзя оставить одну! — знакомый ехидный голос, полный спокойствия и уверенности, разорвал мой алый мир. Звон в голове из набатного превратился в торжественный. На мой плотно сжатый кулак легла холодная, крепкая ладонь и сжала его ещё сильнее.
— Хочешь повестись на провокацию, Дина? Хочешь проиграть одному человеку после победы над многими? А может, решила повеселиться
— Да, — пробормотала я и посмотрела на жнеца. Он улыбался как обычно, в его тоне не было ничего непривычного, а холодные пальцы на моей ладони были удивительно надёжными, сильными и успокаивали не меньше, чем полные ехидства, но верные слова.
— О, так ты сегодня не одна, куколка? С бойфрендом пришла? Или это твой «жнец», которому душу продала? — захихикал Грошев, и меня словно током тряхнуло. Ненавижу его!
— Душу продать не так уж просто, — с нескрываемой насмешкой ответил за меня Величайший. — Только удивительно сильному человеку такое по плечу. Спасибо за крайне лестную оценку в адрес моей подруги.
Я рассмеялась, правда, как-то нервно, и подумала, что Легендарный может кого угодно обломать по всем фронтам. Хотела бы я быть на него похожей… или нет. Нет, наверное, не хотела бы. Смотреть на то, как он сияет, и быть в тени этого света намного лучше. Потому что света без тени не бывает. А может, я просто думаю обо всяких глупостях?
— Вот, уже лучше. Хоть подобие веселья показалось, — обратился ко мне Гробовщик, ещё сильнее сжимая мою руку. — Со мной веселиться приятнее, не находишь?
— Ещё насколько! — кивнула я, а Грошев разразился своей обычной тирадой о том, что я никто и звать меня никак, а победы — лишь стечение обстоятельств. Не знаю, чем я его так бесила, но он всегда был склочным типом, и когда проигрывал, высказывал победителю разные гадости в такой форме, что и в суд за оскорбление не подать. Меня же одаряли куда более ядовитыми тирадами, но я обычно на провокацию не велась, потому как он по больным мозолям не мог попасть — пытался, но безуспешно. А вот теперь попал, и я чуть не сорвалась. Спасибо Гробовщику, без него я бы не сумела взять себя в руки.
— Идём, нечего слушать проигравших, — не обращая внимания на Грошева, велел жнец. — Они всегда плачут над пролитым молоком, хотя сами не донесли кувшин до стола. А вот нам надо «донесённое до стола молоко» на деньги обменять — не дело заставлять организаторов пускать слюнки на твой выигрыш.
— Спасибо, — пробормотала я и, разжав наконец кулаки, осторожно взяла жнеца за руку.
— Спасибо на бутерброд не намажешь! — негромко рассмеялся Величайший и потащил меня прочь от пышущего злобой и чуть ли не плюющегося ядом неудачливого игрока.
— Тогда я приготовлю тебе завтра торт! — просияла я, предвкушая совмещение приятного с очень приятным — готовки с подарком Легендарному.
— Лучше печенья. Они умещаются в карманах.
— Как скажешь.
На душе становилось всё спокойнее, режим «Халк крушить» был выключен, мир принимал привычные очертания, и почему-то мне не хотелось никому дать в глаз — даже Грошеву. Наоборот, впервые в жизни после скандала на меня накатило умиротворение. Может, потому, что впервые кто-то за меня заступился? А может, потому, что впервые в такой момент кто-то меня поддержал? Или, может, просто потому, что рядом с Гробовщиком я злилась, только когда он сам провоцировал меня, да и то последнее время на доведение меня «до ручки» у него уходило очень много времени?.. Не знаю. Но почему-то, сжимая его ладонь, я чувствовала себя так, как никогда прежде. Защищённой. Даже от самой себя…
====== 28) Ва-банк ======
Комментарий к 28) Ва-банк *«Так много людей смотрят на тебя,
Но всё же никто не видит тебя такой, какой вижу тебя я.
Потому что я сижу вдали,
В тени твоего света...»
(Lacrimosa, «Der morgen danach». Перевод с немецкого)
«Leve fit, quod bene fertur onus».
«Груз
становится лёгким, когда несёшь его с покорностью».Ночь прошла спокойно и на удивление мирно — я заснула очень быстро, а проснулась в отличном настроении. Покинув номер, я на всех парусах помчалась вниз — на встречу с прекрасным в лице седовласого, давно умершего пенсионера.
Мы с Гробовщиком ещё вечером договорились встретиться в восемь утра в холле отеля, и потому я спешила, как могла, боясь опоздать. К счастью, не опоздала — знакомой фигуры в чёрном в вестибюле отеля не обнаружилось. Я прислонилась спиной к стене и подумала, что такие вот путешествия плохи ещё и отсутствием завтрака. Нет, конечно, можно было что-то заказать в номер или сходить в ресторан, но я не очень люблю стряпню профессиональных поваров. И дело не в том, что она невкусная, просто когда готовишь для толпы незнакомцев, это больше похоже на штамповку, а когда варишь самый простой суп для того, кто тебе дорог, вкладываешь в него душу, и простейшее блюдо становится безумно вкусным. А ещё я не люблю питаться в ресторанах и кафе, так как постоянно задумываюсь о том, из каких продуктов приготовлена еда, не поваляли ли её на полу перед подачей, не должна ли на кухню наведаться санинспекция… Короче говоря, я тот ещё паникер, когда речь заходит о качестве еды. Потому и предпочитаю готовить сама, причём избегая полуфабрикатов.
Интересно, а что обычно ест Гробовщик? С тех пор, как паранормальные существа ворвались в мою жизнь, он питался у меня и, наверное, был доволен (если Величайший чем-то недоволен, он терпеть не будет — сразу все претензии выскажет, если, конечно, подобное высказывание не разрушит каких-то его планов). А вот о том, как он жил раньше, я ничего не знала, и это немного расстраивало… Впрочем, кто я ему, чтобы он делился своими тайнами? Просто подопытная мышь. Но меня это устраивает. Ведь о полезном подопытном экземпляре заботятся куда больше, чем о бесполезном товарище… Да и, как говорится, лучше скутер в руках, чем Ламборджини в мечтах, и если уж мне не светит стать Величайшему другом, то буду радоваться тому, что имею. Вот только иногда, в такие минуты, как прошлым вечером, когда он взял меня за руку, мне кажется, что вообще ничего не имеет значения — ни то, кто я для него, ни то, скоро ли он уйдет, ни то, о чём я мечтаю. И важно лишь, что он рядом. Потому что с этой печальной Смертью, носящей маску весёлого прозектора, я чувствую то, чего не могу испытать в одиночестве, а тем более с другими людьми. Покой, уверенность и счастье. Ведь мне не много для счастья надо — лишь знать, что меня принимают такой, какая я есть, без оговорок и оглядок на моё прошлое. А может, это как раз и есть «слишком много», потому никто раньше, кроме Стаса, меня не принимал? Может быть. Я не знаю. Я вообще ничего не знаю… Но хочется верить, что всё же это не самое эгоистичное желание на свете. Иначе оно будет обречено…
Жнец спустился точно в восемь, блеснув пунктуальностью и ухмылкой от уха до уха, и сразу же заявил, наплевав на мою нелюбовь к чужой стряпне:
— Без еды твой хрупкий организм будет неспособен трезво мыслить и активно двигаться. Выбирай, где хочешь перекусить, я к человеческой стряпне равнодушен и могу съесть что угодно.
— Совсем равнодушен? — печально вздохнула я, понимая, что и по этому фронту меня конкретно обломали. Я-то думала, Легендарный не возмущается на мою готовку, потому что она его устраивает, а он просто всеядный…
— Ну так что, куда пойдём? — проигнорировал мой вопрос жнец.
— Может, тогда, по пирожку сгрызём? — призадумалась я. — Здесь неподалеку есть небольшая пекарня, где я пару раз покупала выпечку. Вроде, там всё чистенько, да и вкусно. Что скажешь?
— Что ж, посмотрим на эту «чистенькую» забегаловку, — коварно ухмыльнулся Величайший и, достав из кармана брюк печенюшку в форме косточки, последовал на выход. Вот мне интересно, а где он эти печенья берёт? И из чего они сделаны?.. Они же безумно твердые, но, если помусолить, очень вкусные.