Пока живешь, душа, - люби!..

на это потребуются годы.

62

В поисках энергетики стиха поэт ищет новые выразительные средства, появляются

словообразования типа: «слепо-зряще», «вожделюбы», «всезапойные катастрофы», «со

зрачками-зонтами», «крестико-звезды»...

(Сейчас искала это словосочетание и прочла полностью предложение: «На лице мо-

ем синем-пресинем СТАВЯТ крестико-звезды, Россия». Заметьте, в конце восьмидесятых

поэт еще выводит Россию из-под удара, обращается к ней как бы жалуясь. Пока еще она -

высшая инстанция: кто-то ставит крестико-звезды, а она, Россия, должна рассудить. Через

несколько лет он поправит: «СТАВИТ крестико-звезды РОССИЯ», без запятой в середине

строки.)

Пока для него самое страшное - «слепо-зряще и жутко реял идол вождя», «садист-

ские дознания в подвалах» и смак, с которым «дяди» из НКВД ломали подросткам кисти

рук. Пройдет немало времени, прежде чем поэт придет к выводу:

«Не в сталинщине только дело - народный зверь сжирал свое нутро».

Стихи на лагерную тематику впервые были включены в сборник «Смещение», издан-

ный в Северо-Западном книжном издательстве в 1991 году. Он увидел свет почти одно-

временно со сборником «Судьбы мой поле». Такой дружной публикации во многом спо-

собствовала потеря нашей семьей старшего сына Глеба - как видно, автора пожалели.

«Смещение» посвящено Глебу, и подросток на титульном листе (в графическом изобра-

жении художником А. Савиным) на него похож.

После выхода этих книг Михаил Сопин был принят в Союз советских писателей, ко-

торый через пару месяцев был преобразован в Союз писателей России. Его членом Миха-

ил оставался до конца своих дней.

Иронией судьбы сборник стихов Сопина в Архангельском книжном издательстве

оказался для вологодских авторов едва ли не последним. Издательства разделились. А у

Миши появилась присказка:

– Стоит мне куда-то вступить, все тут же разваливается. Издал книгу - не стало изда-

тельства. Вступил в Союз писателей - развалился Союз. Только-только начал превращать-

ся в полноправного гражданина СССР - рухнула страна.

* * *

На холме - три тополя,

Три ракиты.

Три тропинки во поле

Перевиты.

Первой - шел я в ночь свою,

Второй - в счастье.

Третьей - в землю отчую

Возвращаться.

В том и дело, Родина,

В том и дело:

Каждый думал - пройдено,

Значит, в дело.

Каждый верил - сказано,

Значит, к месту!

Отслужили слаженно

Злую мессу

Не царю небесному

Со владыкой,

А земному деспоту -

Дичи дикой.

Вместе славя, хлопали -

63

Врозь убиты.

На холме три тополя,

Три ракиты.

* * *

Со слепыми зрачками,

С обрубками крыл

Я по красному-красному полю проплыл.

Меж Цимлой и Соленым

Глотал плывуны,

Опираясь культями о стены страны.

Все здесь шло по модели,

Что преступный народ

Сам себя раскуделит,

Перервет, перебьет:

Больше дел, меньше гнили –

Сей лишь распри и месть.

И тимуровцев били,

И квакинцев здесь.

«МАЗ» рванёт в две сторонки -

Вскрик хлестнет по волне.

Никакой похоронки

В безымянной войне.

И с зрачками-зонтами,

С обрубками крыл

Я по красному-красному воплю

Проплыл.

А в грозу, в промежутках,

Меж обвалов дождя

Слепо-зряче

И жутко

Реял

Идол вождя.

* * *

Вой волчьих чучел.

Льдинка песни птичьей.

Холст – котелок на неживом костре.

Ни сон, ни явь.

Глухое безразличье

У брата к брату,

У сестры к сестре.

А я смеюсь,

Смеюсь, от страха ежась,

Безумию ума смертельно рад,

Что возглавляю скопище ничтожеств,

Позвякивая ужасом наград.

Собою не владея,

Всем владею!

Карательною силой войсковой

Я наделен, олигофрен идеи,

Слюдой зрачков, улыбкой восковой.

64

Под подбородком у меня свеча.

И корчусь я

Настенной тенью зыбкой.

И по стене сползает массой липкой

Культурная гримаса палача.

Куда мы шли? Куда нас завели?

Заплакала... Жива душа-калека!

Шаг первый мой -

Земного Человека.

Последний шаг -

Ничтожества земли.

* * *

Согреваюсь опять я

У белого стылого полымя,

Правым боком припав

К продувному

Судьбы пустырю.

И поет мне метелица

Голосом дикого голубя.

И с улыбкой замерзшей-

Не помню уж сколько,

Стою.

Через снежное поле

Теплее ловлю колыбельную.

И хочу, чтоб так длилось,

И ветру шепчу:

«Я дойду...»

И зеленой звездою

Снежинка

В ладонь мою белую

Опустилась, как с елки,

В опухшем голодном году.

* * *

Вот так и было. Тягомотно. Тошно.

Таков мой путь к Парнасу,

Вот таков:

Цинготный. Голодранный. Беспортошный.

Сквозь золотую россыпь

Тумаков.

Не снится мне:

Без роздыха, без брода

Барахтаюсь, Отчизна, наяву.

Клейменный сын

Казненного народа

Жив!

С кляпом в горле

Жив. Еще живу.

65

* * *

………………….

… Не добит, не дострелян,

Железом каленым не выжжен,

И на серость плюю - как плевал,

Но бескровно, смеясь.