Поле Куликово

На самом деле люди просто так говорили и соответственно писали, чего не скажешь сейчас.

Во многих словах были упущены эти знаки. В ряде случаев писатели не знали, как что обозначить и порою даже лепили знак куда угодно, а то и вовсе его не ставили.

Надо понять ведь, что грамоте тогда никто не учил, тем более, что письменность только зарождалась.

Так вот и получилось, что многие слова как бы самоисказились и обрели иной смысловой вариант жизненного исполнения. Кроме того, речеисполнения или словопредложения писались слитно, знаков препинания не было и, конечно же, любой мог истолковать что по-своему, то есть уже по присовременному.

Для того, чтобы понять какие-то письмена древних лет, надо знать саму историю, смысл и суть той или другой жизни в веках и самое первое коренное слияние в звуках /слитных или нет /,восклицаниях, выражениях каких-то эмоций, чувств и прочего, в первую очередь связанного с самой жизнью. Возьмите, к примеру, слово охота, которое первоначально звучало как обычное сочетание звуков «ах», затем попозже «ах» и «от».

Откуда это бралось!?

Из жизни. Завидев дичь или птицу какую, тот охотник сразу восклицал «ах» и готовился к стрельбе или ловле. Когда это удавалось и он добирался до нужной цели, то, принося, показывал другим. "Мол, вот я вам принес", или в переводе - "видите, вот я вам принес".

Так оно и пошло.

Как удачно - то "ах от". Как нет - то значит, как говорится, и охоты нет.

Примерно и своеобразно складывались и другие слова, которые обретали смысл второстепенного значения и как бы проглаживали или скрывали первостепенное. Вобщем, как уже говорилось, разнообразию не было предела так же, как и простой человеческой выдумке.

А то, что выдумщиков много - вы и так знаете и в этом, думаю, убеждать не надо. Каждый день дает массу чьих-то выдумок и вносит такие же умопомрачительные искажения как и то, о чем говорили сейчас.

Но пойдем дальше по нашей истории.

Итак.

Федунья назвала сына Великославом, да так то имя за ним и закрепилось в разных землях по-разному. Князь, как известно, умолчал по тому поводу и на этом дело, как говорят, стихло.

Шли года. Росли князья, мужал Владимир в своем Новгороде, становился старше Святиполк.

И вот наступила пора, когда Владимиру стукнуло девятнадцать лет, и вздумал он жениться на деве одной из роду другого по богу Сварожского.

Дело то было в Суздали, тогда и теперь так именующейся. Далеко было до городища того, да и дороги узкие и мало доступны были для проезду княжеского или другого конного состава.

Прослыхал как-то сам молодой князь, что где-то среди земель болотных, лесов дремучих есть красавица одна, Рогнедь именующаяся. Давно то было ему известно, еще годов с пятнадцати и решил он, набравшись смелости, поехать в те края.

Долго говорили ему новгородцы, что и у них достаточно дев тех, но упрям по-своему был князь и в этом с ними не согласился.

– Что ж, - вздохнули тогда люди новгородские , - коль не желаешь среди нас узреть - то поезжай, раз дева та тебе в сердце запала.

Отговаривал то и Добрыня делать, ссылаясь на то, что люди сильно обидятся. Но почему-то Владимир стоял на своем.

И вот они в путь пустились, ближе к юго-востоку опускаясь и в чащи те мало проходные забираясь.

Добрыня с князем поехал, пред этим Феномена в известность поставил и повелел ему ворота новгородские на ночь запирать .

– Чтоб беды какой не стало,- так он ему сказал.

Пожал тогда плечами Феномен, да так и не послушал: то ли позабыл, то ли снова рот раскрыл, дожидаясь пока муха свой след оставит.

Вобщем, уехали они, и не скорым путь тот оказался. Долго пробивали они сами дорогу, долго сквозь дебри те идти пытались. Вконец измучившись, дней через двадцать решили отдохнуть день-другой. Разрубили просеку небольшую и расположились для отдыху.

Дело было ближе к вечеру и солнце, заходя, бросало свои последние взгляды на землю. Вдруг, как будто что-то внутри всколыхнулось среди поляны той.

Лошади беспокойно заржали, птицы петь перестали, и тишина наступила, словно мертво вокруг стало.

Солнце внезапно исчезло, и взамест месяц-луна взошла.

Содрогнулась земля сильнее, лошади копытами по ней стали бить. Люди с мест повскакивали и в беспокойстве ожидать чего другого начали.

Так прошло время некоторое.

Луна та вновь прошла, и солнце последний блик бросило, осветив поляну ту и людей стоящих, во все стороны смотрящих.

Вот тогда и завидели люди над Владимиром князем какое-то светло-желтое сияние, голубизной немного еще отдающее.

Испугались все тогда, и никто с места своего ступить не мог. Словно оцепенели, только рты и пооткрывали.

Владимир же сам, почувствовав какой-то жар, к лицу приближающийся и голове, сделал шаг в сторону, а затем резко пал на земь.

Сияние сохранилось на месте, а затем медленно двинулось к другому человеку, имя которому было Ратибор.

Тот, испугавшись, бросился в лес. Сияние вслед за ним, словно птица какая огненная. Тогда Владимир встал и громко сказал:

– Приди обратно свет тот ко мне. Я тебя успокою. И тотчас птица та возвернулась и на грудь князю возложилась.

Вздохнул Владимир глубоко и резко выдохнул прямо себе на грудь. Треск какой-то воспроизвелся, и часть одежд его задымилась, словно от огня. Сиянье исчезло вмиг, и только капля слезы какой-то от нее осталась. Вздохнул князь еще раз и рукою потер место свое немного дымящееся, стирая и слезу ту неизвестную.

– Бог Перун спас нас, князь, - обратился к нему Ратибор, уже воротившись обратно,- спасибо тебе за помощь, век благодарен буду.

– То Бог указывает мне на другое,- сам про себя произнес Владимир вслух,- видно веру я принесу иную на землю русскую. И птица эта огненная - знак силы ее, а слеза, что осталась - это слеза утоления от величия славы моей. Ее и проглочу я,- сказав так, он и сделал это, а опосля добавил,- правильно я поступил, что поехал в земли эти. Видно так богу нашему Перуну угодно. Ложимся отдыхать. Завтра вновь в путь тронемся. Нельзя время терять.

На том все и закончилось. А поутру, как и обычно, отправились далее.

Далек, труден и долог отчасти был их путь. Три с небольшим месяца сквозь чащи и меньшие угодья какие пробирались. Но дорогу проложили и к городищу тому добрались.

Испив у небольшой реки водицы, умывшись и отдохнув немного, путники двинулись к самому поселению. Вскоре нашли то, что искали и, как говорят, узы обвязали.

Женился князь Владимир, взяв в жены красавицу ту, Рогнедь которою звали.

Волосы были у нее, как стебель зерна какого в лето, а глаза словно росою были вспоены. Так живо глядели и блестели. Оттого и имя такое дали. Вобщем, красивая дева та была и, наверное, знал Владимир чего добивался.