Полет дракона
Шрифт:
– Долг солдата зовет в путь, и он же дает мне силы. – Ответила девушка, и про себя добавила: «И любовь!».
– Достойный мужчины ответ. – Одобрил Антиох.
Разговор продолжился допоздна. Позднее, обменявшись впечатлениями, Юань и Ли-цин признали, что оба почувствовали себя в семье близких им людей.
Когда уставших гостей проводили в отведенные для них покои, а светильники притушили молчаливые, вышколенные слуги, госпожа Симург повернулась к мужу:
– Ты тоже заметил? – Спросила она его.
– Да! Младший из них – девушка.
– Как ты думаешь, что
– Уверен, что – тяготы пути. Кроме того, они оба отстали от каравана. Представь себе, каково путешествовать вдвоем, да еще, если один из этих двоих – молодая девушка!
– Как по-твоему, они – муж и жена?
– Непохоже….
– Да. Я тоже так решила.
Несмотря на усталость, Ли-цин еще долго не могла уснуть. Сказывалось напряжение последних месяцев, и пережитые приключения.
Еще сегодня утром они с Юанем, со связанными руками тряслись в разбитой повозке. Она хорошо знала возможности своего командира, и ни на мгновение не сомневалась, что он освободит и себя и ее. Но, все же страх за возможное, непредсказуемое развитие событий не оставлял девушку.
И вот сейчас она лежит на мягкой постели, в доме одного из самых могущественных в царстве Селевкидов людей. И встречают ее с Юанем, как близких родственников.
«О, Небо! Как ты милосердно, и приходишь на помощь, когда это так необходимо!».
Девушка вспомнила отчий дом, родителей, сестер и двоюродных братьев, заботливую няню и своего вороного Тао…. Бедный Тао! Он или погиб, или батрачит на какого-нибудь проходимца.
Тот светлый мир детства, безвозвратно, как остров, утонул в пучине долгих, тягучих, как кошмарный сон, месяцев бесконечного пути.
Ли-цин не держала зла на родителей, несмотря на то, что именно их решение отдать ее в наложницы Императора, привело к тому, что она оказалась в чужой стране, в тысячах ли от родного дома.
Если бы они знали о Ли и его любви к ней, то все могло сложиться и по-другому. Но, как она могла рассказать об этом родителям?!
В то время Ли еще не надел шапку совершеннолетия, и не мог сам предпринять какие-то шаги к их сближению….
А что будет дальше?
– Ли-цин плохо себе представляла. Она хорошо понимала только одно: они должны встретиться! А, дальше – огромный, загадочный Рим. И долгий путь домой. Ничего! Вдвоем им будет легче! Нет…. не вдвоем, а втроем – Юань стал ей настоящим братом, и много раз выручал ее из беды. Как-то они с Ли поймут друг друга? Ли – вельможа, Главный Посол Империи Хань, а Юань – простой солдат, командир «молодых негодяев», да еще и приговоренный к смертной казни за преступление, которого он не совершал. Впрочем, к такой же казни приговорена и она сама. Но, с ней все гораздо проще: когда они встретятся с Ли, солдат Лян исчезнет навсегда. Но, ничего! Ли что-нибудь придумает, и спасет Юаня.
И Ли-цин, полная надежд на будущее, заснула крепким сном человека, которого впереди ожидает много хороших событий.
ЛАРЕЦ
ЛЮБВИПервый человек, которого, проснувшись утром, встретил Юань, был Адалят.
Увидав юношу, Юань еще раз почувствовал в нем своего. Бывают в жизни такие минуты, когда достаточно только взглянуть на человека, чтобы понять: перед вами – друг.
– Выспался? – Приветливо улыбнувшись, спросил внук гиппарха.
– Еще бы! Думаю, я спал бы и дольше. Но, птицы в саду господина Антиоха поют столь чудно, что я не мог не заслушаться.
Адалят засмеялся.
– Я тебя понял! Но, никогда больше не говори никому ничего подобного!
– Почему? – Удивился Юань.
– В наших краях желания гостя священны и, я уверен, что в большинстве случаев гостеприимные хозяева перебили бы всех птиц за то, что они посмели его разбудить!
– Вот оно что…. – Протянул Юань. – Ну, впредь, буду осторожнее.
– Вот, вот! Убивать птиц я не стану, тем более, что дед их очень любит, но я прогнал всех слуг, и буду сам ухаживать за вами. Позавтракаем вместе?
– С удовольствием! Только дождемся моего друга. А вот, кстати, и он!
Из соседних покоев появилась Ли-цин.
Поприветствовав друг друга, и обменявшись парой шуток, молодые люди отправились завтракать.
Адалят оказался великолепным и остроумным собеседником. Во время трапезы он потешал гостей рассказами о своих ученических годах.
– Учитель мне достался знающий и тоже веселый, как я. Поэтому мы упражнялись не только в знаниях, но и в остроумии. Например, рассказываю я что-нибудь из того, что он поручил мне выучить, и забуду, что там дальше. Стою и молчу, как лесной пень. Он меня и спрашивает: «Ну, что замолчал?»
«А я забыл, где я остановился!» - Отвечаю.
«Вот здесь!» - Говорит он мне и показывает на пол, где я перед тем стоял.
Или вот еще: мы с братьями не выучили заданного нам урока, и что делать, не знаем. Смотрит он на нас с ехидством, мол, с кого начнем? А, учитель наш, надо сказать, любопытен был не в меру. Мы и начинаем его заводить, отвлекать, чтобы времени побольше прошло. Немного нам его удалось оторвать от мыслей о нашем задании, но, чувствуем, сейчас он за нас основательно возьмется.
Тогда брат мой головой покачал, и говорит: «Господин учитель! Вы слышали новость?»
Он так и встрепенулся весь. – «Нет. А что случилось?»
«Ну, как же так!» - Возмущаемся мы. – «Весь город об этом говорит, а вы ничего не слышали!»
«А, что? Что?» - Спрашивает.
«Да. Да!» - Говорим.
– «Весь город гудит, как осиное гнездо. Все спрашивают: кто нашел? Где лежала? И, главное, чья?!»
«Кто лежал, где лежала?»
«А, мы разве не сказали?»
«Да, нет же!»
«Ну, голова отрезанная! У городских ворот нашли».
«Голова? Прямо так и лежала без туловища?».
«Ну, да! Окровавленная, и глаза раскрыты!»
Учитель наш уже почти стонет от любопытства:
«Чья голова-то? Скажите!».
Не знаю, сколько еще времени мы водили бы его за нос, но тут входит наш учитель по верховой езде, и говорит: «Ну, все, мальчики! Пора к следующему делу приступать!»
Мы все разом с мест повскакивали и – к двери. А бедный наш учитель вслед кричит: