Политическая история Римской империи

Местопребыванием двора являлся императорский дворец. Уже Август сделал свой, казалось бы, частный дом на Палатинском холме официальной резиденцией, где принимались послы, собирался совет принцепса, в большой мере вершился суд. Став верховным понтификом, он превратил свой дворец и в культовый центр. То же самое, но в еще больших масштабах делали его преемники. Недаром слово palatium стало обозначать не только здание дворца, но и двор как место осуществления реальной власти.

Хотя официальной резиденцией принцепса являлся его римский дворец, принцепсы по тем или иным причинам время от времени покидали его. А вместе с принцепсом перебиралась и значительная часть двора, а следовательно, и центра принятия важнейших решений. Это стало видно во времена Тиберия, который значительную часть своего правления провел вне Рима, что не мешало ему, особенно после падения Сеяна, крепко держать в своих руках основные нити управления государством. Такое «дистанционное» управление ясно показывает, какова была реальная власть принцепса. Позже возникнет положение «Где император, там и Рим». Практически это произошло уже в период раннего принципата.

Двор был очень разнообразен, к нему были причастны люди разного положения, далеко не всегда определявшегося официальным статусом человека. Многое зависело от возможности «доступа к телу» императора. Борьба за такой доступ постоянно, хотя часто и незримо, велась в придворных кругах. И в основном в ней преуспевали не знатные нобили, а верные (или казавшиеся таковыми) вольноотпущенники. Это были фавориты Клавдия Нарцисс, Паллант и др. В конце своего правления Нерон, отправляясь в Грецию, оставил вместо себя в Риме своего вольноотпущенника Гелия.

Другая проблема, тоже вызывавшая ожесточенное соперничество, — наследство принцепса и его власти. Браки принцепсов и членов их семьи обычно заключались и расторгались прежде всего в политических целях, поэтому потенциальными наследниками становились порой сыновья от разных матерей или даже люди разных поколений. Такими парами наследников были Калигула и Тиберий Гемелл, Нерон и Британник. Вокруг вопроса о наследовании формировались различные группировки, в которых значительную роль играли женские члены семьи и придворные дамы. Их ссоры, интриги, заговоры часто приводили к кровавым развязкам. Можно вспомнить борьбу «линии Ливии» и «линии Скрибонии» при Августе, соперничество невест при Клавдии после казни Мессалины. Победа на определенном этапе не гарантировала прочности положения. Порой близость к императору становилась опасной для человека. Сестры Калигулы стали его жертвами. Агриппина отравила мужа, отстранила от возможности прихода к власти пасынка, но погибла в результате интриг Сенеки и Бурра и коварства собственного сына. Сенека, в свою очередь, стал жертвой воспитанника. Всесилие Сеяна кончилось его полным крахом, увлекшим с собой и всех его родственников. И судьба некогда всесильных фаворитов Клавдия оказалась печальной после его смерти. Но пока фавориты находились на вершине своих успехов, они могли покровительствовать другим людям. Так, поддержка Нарцисса очень помогла карьере будущего императора Веспасиана. Фаворитизм и интриги — обязательная черта каждого двора, и двор принцепса не был исключением, что, однако, не мешало ему являться очень важным элементом создававшейся государственной машины Римской империи.

Во время политических кризисов стала ярко проявляться роль преторианской гвардии, самой организованной и значительной вооруженной силы в самом Риме. Во многом, опираясь на нее, установил свою фактическую власть Сеян. Недаром Тиберию пришлось организовывать целый заговор, чтобы его обезвредить, а просто так своим приказом спять того с поста он не решался. После убийства Калигулы сенаторы еще долго рассуждали о возможности восстановления республики или по крайней мере о выдвижении принцепса из другого дома, но преторианцы решили дело, провозгласив новым императором Клавдия, с чем сенат вынужден был согласиться. А тот по требованию преторианцев против своей воли казнил убийц Калигулы. В начале правления Нерона префект претория Бурр и Сенека фактически управляли империей. После его смерти назначение префектом претория врага Сенеки Тигеллина скоро привело к отставке первого.

В это время резко возросла роль принцепса. Если при Августе его всевластие было более или менее замаскированным, то при Тиберии маска была сброшена. И все же принципат оставался в значительной степени чрезвычайным установлением. Он не приобрел характер юридического института и по-прежнему имел личный характер. Власть преемников Августа, как и его самого, была основана на владении империем, potestas и auctoritas. Хотя реальный престиж этих преемников был много ниже, чем Августа, на них в полной мере распространялся авторитет основателя принципата. В Риме авторитет фамилии в огромной степени зависел от авторитета предков. И все четыре преемника Августа являлись членами его дома, а потому и обладали авторитетом этого дома. Как говорилось выше, они не были его потомками. Тиберий являлся усыновленным пасынком Августа и по рождению был Клавдием. Калигула был внучатым племянником Тиберия, внуком его младшего брата Друза, тоже Клавдия по рождению и усыновленного пасынка Августа. Клавдий — племянник Тиберия, а Нерон (его отцом был Домиций Агенобарб) был усыновлен Клавдием. Все они были косвенно связаны с родом Юлиев, в который тоже по усыновлению (причем посмертному) в свое время вступил Октавий, ставший потом Августом. Как бы то ни было, связь принципата с домом Августа и тем самым с косвенным происхождением от Цезаря считалась в римском обществе само собой разумеющейся, как бы некоторые сенаторы ни пытались это оспорить, считая себя не менее знатными и достойными. И именно потому, что сенат в свое время передал большую часть магистратских и промагистратских полномочий Августу, его преемники и обладали властью.

Сохранение властью принцепса личного характера и ее в огромной степени обоснование авторитетом фамилии является одной из важнейших черт раннего принципата. Правда, в 54 г. Сенека устами Нерона заявил о разделении дома и государства, но это осталось только декларацией. Для претворения ее в жизнь были необходимы радикальные изменения на самой вершине власти. Пока носитель верховной власти выступал наследником личного и фамильного авторитета Цезаря и Августа, это было невозможно.

В это время формируется императорский культ. Насаждая культ Цезаря и Марса Мстителя, отомстившего убийцам его приемного отца, Август открывал дорогу собственному обожествлению. В его новом имени значительное место занимал элемент «сын божественного», и это бросало отблеск некоей сверхъестественности и на него самого. Да и другое его имя, Август, как уже говорилось, поднимало его над остальными согражданами. Как в честь Цезаря, так и в честь Августа был переименован месяц, а затем пришла пора и подлинного обожествления.

Религиозной основой обожествления было старое понятие о numen, позволявшее включать в состав numina не только абстрактные понятия, но и фигуры выдающихся деятелей. Именно numen императора прославляли современники Августа. Другой основой стало представление о гении, который в случае опять же выдающихся деятелей не исчезает с их смертью. Именно гений императора и включался в число богов при жизни. И при жизни императору ставили статуи, посвящали почетные надписи, создавали те или иные памятные сооружения, и вес они принимали священный характер. Дело доходило до того, что при некоторых императорах считалось преступлением выпороть раба перед императорской статуей или прийти в общественную уборную с монетой с изображением императора. Но собственно божественным император становился после своей смерти, и решение об этом принимал сенат. Будучи воплощением римской государственности, он и решал вопрос об обожествлении государством другого символа — покойного императора. Разумеется, решающим было слово нового принцепса. Но надо иметь в виду, что, во-первых, не все императоры были обожествлены, и на сам этот акт огромное влияние оказывали политические соображения. Из четырех преемников Августа обожествлен был только Клавдий. Во-вторых, даже обожествленный император не становился богом — deus, а лишь божественным — divus. Римляне тонко чувствовали эту грань между бессмертными богами и смертным, хотя и выдающимся, человеком.

Обожествленный император представал в то время скорее как главный посредник между римским народом и божественным миром, становясь постепенно залогом величия и процветания Рима. Это не мешало строить храмы и воздвигать алтари конкретному обожествленному принцепсу. В Греции и на грекоязычном Востоке разделения между «богами» и «божественными» не существовало, и там обожествленные императоры становились именно богами (????). Более того, обычно в качестве богов императоры там почитались при жизни. Императорский культ обслуживали специальные жреческие коллегии августалов. Божеские почести начали воздаваться Августу при жизни, но официально его культ был оформлен при его преемнике Тиберии, хотя общеимперское оформление императорский культ получил уже позже.

В провинциях император почитался вместе с богиней Рима Ромой. Были созданы специальные жреческие коллегии императорского культа. Божественным императорам воздвигались храмы и алтари. Отправление этого культа было в первую очередь свидетельством политической лояльности. Но не только. Почитатели Ромы воздавали дань величию Рима. Император же выступал и как всеобщий покровитель. А от этого покровительства часто зависела карьера, а то и жизнь человека. Знати из муниципиев и провинций это покровительство открывало путь к высшим ступеням карьеры. Для рядового населения провинций император и Рома выступали как символ Римской державы вообще, частью которой провинциалы все больше себя ощущали. Для вольноотпущенников занятие места в коллегии жрецов императорского культа было единственной возможностью подняться в городскую или провинциальную элиту.

Императорский культ имел и определенное политическое значение. Вокруг храмов и алтарей императора собирали свои собрания представители провинций или группы провинций, где делегаты общин высказывали свои претензии наместникам и могли жаловаться на них императору, что служило средством давления на провинциальную администрацию. Присяга, приносимая всеми жителями империи каждому новому императору, устанавливала между главой государства и его населением определенные религиозные связи, основанные на взаимных обязательствах: император должен заботиться о подданных, а те ему подчиняться. Солдаты почитали императора как своего верховного главнокомандующего, чиновники — как главу государственного аппарата. Так что не только раболепие, но и нужды людей и провинций вели к широкому распространению императорского культа, отправляемого в римских формах и более или менее единообразно на всей территории империи, что в большой степени способствовало ее объединению.

После окончания гражданских войн возрастает роль провинций. Большая их часть являлась императорскими, и ими управлял принцепс через своих легатов. Эти провинции были двух основных категорий. Более значительными управляли легаты пропреторского или проконсульского ранга, и все они были сенаторами. Вторую категорию составляли провинции, управляемые всадниками, носившими звания префекта или прокуратора. Самой важной провинциальной префектурой был Египет. При назначении наместники императорских провинций получали специальные инструкции (mandata), определявшие основные направления их деятельности. Легаты, префекты и прокураторы командовали и войсками, расквартированными в соответствующих провинциях. Императорские наместники независимо от их ранга назначались непосредственно принцепсом на неопределенный срок. Известно, например, что при Тиберии Г. Поппей Сабин исполнял должность легата более 20 лет. При том же Тиберии Г. Галерий был префектом Египта 15 лет. С другой стороны, Эмилий Рект занимал пост префекта Египта всего один или два года. Другие провинции считались сенаторскими, ими управляли бывшие консулы, но и на их территории действовали все распоряжения принцепса. В сенаторских провинциях в мирное время не было значительных войск. Только в Африке под командованием проконсула находился один легион. В остальных провинциях в лучшем случае имелись отдельные когорты вспомогательных частей.