Полководцы кавказских войн

Таким образом, по замыслу главнокомандующего России на Кавказе осадные войска надежно обеспечивались с флангов и тыла. Туркам с дерзостью их неприятеля на их собственной территории приходилось мириться. Но, лишившись укрытия после набегов в приграничных крепостях, иррегулярная племенная конница ушла в родные места, ослабив тем самым силу Анатолийской армии.

Став осадным лагерем на Эрзерумской дороге, Муравьев еще больше ужесточил блокаду вражеского гарнизона. Крепкими заставами перерезываются все пути сообщения города с окрестными селениями и горами. Там, где это требовалось, возводятся небольшие полевые укрепления с постоянными гарнизонами в них. Тем самым турки лишаются даже этих небольших источников получения провианта.

По всем ближним и дальним дорогам, горным тропам действовали летучие конные отряды. Они повсеместно перехватывали неприятельские обозы и лазутчиков. Такие подвижные заслоны на путях сообщений в своем большинстве состояли из кавказской добровольческой милиции.

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ МУРАВЬЕВ-КАРСКИЙ yol _____^

С официального одобрения Санкт-Петербурга царский наместник в военную кампанию 1855 года привлек значительные силы иррегулярных войск, состоявших из охотников (добровольцев) — воинов народов Кавказа. В состав действующего Отдельного корпуса их вошло свыше 12 тысяч — азербайджанцев, грузин, армян, курдов, дагестанцев, осетин, кабардинцев, ингушей... Они составили 74 конных и 66 пеших сотен.

Очевидец победного муравьевского похода на Карскую крепость так описывал кавказские национальные ополчения:

«Иррегулярная кавалерия Действующего корпуса представляет теперь в малом виде все разнообразие и всю пестроту кавказского населения, столь пестрого и разнообразною в мире. Племена, никогда не видевшие друг друга, столкнулись здесь вместе и от противоположной особенности каждого высказались еще резче. Широкоплечий осетин на круглой горской лошадке едет рядом с поджарым карабахцем, под которым пляшет конь, такой же тонкий и подобранный, как его хозяин. Краса кавказских наездников — стройный кабардинский уздень, всегда просто одетый, убранный оружием столь же неказистым на вид... но тут же рядом с ним можно видеть образец совершенно противоположный, хотя одинаково воинственный: курда, в его расшитой золотом куртке и пестрой чалме, с камышовым копьем, обвитым страусовыми перьями, на рыжем жеребце, столь тонко выезженном, что кажется... пропляшет на пятачке... Все эти представители самобытных племен Кавказа... служат одинаково усердно России, созвавшей их под общие знамена».

Создав надежное блокадное кольцо, генерал от инфантерии Н.Н. Муравьев перевел войска к Чифтлик-кею и начал «правильную» осаду. Карскому гарнизону предложили сдаться на почетных условиях, но получили отказ. Турки под предводительством мушира Вассиф-паши решили защищаться до последней крайности. Впрочем, в корпусной штаб-квартире иного ответа и не ожидали. Однако осадная формальность на войне была соблюдена.

Тогда осаждавшие предприняли несколько попыток выманить османов для боя за линию крепостных укреплений. Однако действия кавалерийских разъездов, «задиравших» неприятеля, оказались малоуспешными. После нескольких конных сшибок столкновения сторон прекратились: турецкая конница перестала выходить из городских ворот.

Тем временем день шел за днем. Русскому командованию стало известно, что в крепости все собранные запасы продовольствия складировали в трех мечетях под охраной сильных караулов. Му-шир Вассиф-паша считал такой способ хранения провианта в его мало дисциплинированном войске наиболее надежным. Он надеялся на скорую помощь султана и неприступность вверенной ему крепости. В этом его заверял и ободрял английский бригадир Вильямс, судьба и карьера которого тоже зависела от обороны Карса.

Пока карский гарнизон проедал продовольственные запасы, русский осадный лагерь обустраивался. Особой нужды в провианте в нем не испытывали. Каждодневная задача виделась в том, чтобы не допустить к осажденным любой помощи извне.

Блокада длилась уже около четырех месяцев. Гарнизон Карса таял с каждым днем. Турки постоянно гибли в стычках с русскими сторожевыми дозорами. С каждым днем все больше и больше солдат султанской армии бежало из крепости: голодных, оборванных, недовольных действиями паши Вассифа. Часть беглецов удачно разбредалась по окрестным горным деревням, часть попадала в плен. Там их на удивление кормили и обращались с ними «ласково».

Именно беглецы и являлись наиболее достоверным источником информации о состоянии карского гарнизона. Так, 21 августа разъезд драгунского эскадрона во главе с его командиром штабс-капитаном Андреевым захватил группу торговцев в 60 человек, тайком вышедших из города. Они и дали особо важные сведения о положении в осажденной крепости.

Из трех больших мечетей, заполненных провиантскими запасами, две были уже совершенно пусты. Продовольствие стали расходовать из последней, третьей, выставив вокруг нее усиленный караул. Для осажденного гарнизона это стало «последним» блокадным звонком.

Так как султанский солдат из числа рядовых получал в сутки всего по 52 драхмы, то он мог купить на эти деньги примерно фунт с четвертью еды. Исходя из этого, в корпусной штаб-квартире рассчитали, что в Карсе съестных припасов могло хватить для его гарнизона еще месяца на два, да и то с большой натяжкой. Численность же осажденных, по сведениям беглецов, уменьшилась примерно на треть. Потери приходились на погибших в стычках под городскими стенами, дезертиров и на умерших от болезней.

\

\

Больше всего страдала турецкая кавалерия. Фуража в городе совсем не осталось, и изнуренных голодом лошадей пристреливали на провиант. Часть кавалеристов обратили в пехотинцев, людей менее привилегированных. Такое решение мушира вызвало открытый\ропот среди недавних конников.

Главное! что сообщили словоохотливые карские торговцы, за-держанные\драгунским разъездом, состояло в следующем. Вассиф-паша решил в следующую ночь отпустить из крепости оставшуюся «на ходу? конницу числом в 2500 всадников. Муширом им ставилась задача прорваться любой ценой в Эрзерум и действовать оттуда против русских под знаменами корпусного командира Вели-паши. В случае успеха задуманного в тылах кавказских войск мог оказаться опасный своей маневренностью отряд вражеской конницы.

Муравьев, ^забоченный такими сведениями, решил перехватить гарнизонную Конницу не при выходе ее из крепости (так как в случае нашей ктаки она могла вновь укрыться в ней), а по дороге на Эрзерум. Там и была выставлена крепкая застава из драгунской кавалерии! В ту ночь сторожевые пикеты русских «не повстречали» карских (беглецов вблизи города и дали им «незамеченными» уйти от него. *

Конная схватка с безжалостной сечей произошла вне видимости и сльпшшости с крепостных стен. Сводный кавалерийский отряд из двух рскадронов под командованием майора Киш янского успешно справился с поставленной задачей. В кровопролитном для одной стороны ночном бою в плен к русским попало только четыре сотни рядовых и тринадцать офицеров врага. Остальных порубили саблями на дороге. Тех турецких конников, кто сумел вырваться из кольца, переловили сторожевые разъезды по пути их бегства к Эрзеруму.

Так осажденный карский гарнизон — главные силы Анатолийской армии — остался без еще совсем недавно многочисленной кавалерии. Об этом стало известно в городе в ту же ночь. Печальную весть муширу Вассиф-паше принесли несколько конников, которые в начале боя на дороге по воле случая направили своих коней не в сторону Эрзерума, а повернули их назад.

В горах наступала осень. Султанское командование попыталось подать помощь осажденной Карской крепости. Была задумана спасительная операция, но не из близкого Эрзерума, в

котором больших войск не набиралось. В Стамбуле решили нанести сильный удар по Отдельному Кавказскому корпуот с иной стороны.

Акватория Черного моря находилась в полном владении соединенного флота Британии и Франции. Союзники совершенно беспрепятственно осуществляли любые морские перевозки. Такой возможностью воспользовались и турки. Высадившийся в Сухуми полководец Омер-паша с войском почти в 50 тысяч/ человек попытался было угрожать городу Кутаису, но безуспешно. Он не смог сбить немногочисленные заслоны русских войск. К тому же особой решительности десантировавшийся в Абхазии неприятельский корпус не проявил. Осторожный Омер-паша побоялся «заходить» далеко в Грузию.