Полководцы кавказских войн, Шишов Алексей Васильевич

Полководцы кавказских войн

на обложку

Шишов Алексей Васильевич

Шрифт:

Султанская пехота, демонстрируя хорошую европейскую выучку, стала сворачиваться в каре. Однако сделать это до конца она не успела — донцы и милиционеры успели на полном скаку врубиться в ряды нескольких пехотных таборов. Произошла ужасная рубка, в которой пешие аскеры, не сразу дрогнув, отбивались от всадников штыками. Обе стороны несли здесь большие потери.

В той схватке посреди неприятельского лагеря смертью храбрых гибнут командир 11-го Донского казачьего полка полковник Харитонов и сотенный начальник милиционеров князь Кайхосро Мике-ладзе. Последнему было семьдесят пять лет, но он не мог не пойти на войну против турок-османов. Их гибель у всех на глазах только разъярила донских казаков и конных грузинских ополченцев.

Разыгравшееся сражение дало /иного имен геройски погибших воинов. На берегах Чолока отличилась конная имеретинская

дружина под командованием подполковника Джандиери. Она в числе первых обскакала турецкий лагерь и лихо атаковала резервный батальон низама. Несшиеся впереди всех сотенные начальники князь Вахвахов и прапорщик князь Андронников — сын Ивана Малхазовича — получили по несколько ран и пали на поле брани. Но турецкий табор был разгромлен.

Вслед за конницей в обширный укрепленный лагерь батумцев ворвались и пехотинцы-кавказцы. В ходе рукопашного боя восточный ятаган не смог противостоять русскому штыку. Аскеры подвергшегося страшному разгрому корпуса Анатолийской армии обратились в бегство. Последними, кто ввергся в общую панику, оказались султанские офицеры. Сражение стало перемещаться в соседний, второй лагерь Селим-паиги, который никаких укреплений не имел и предназначался для корпусных обозов.

Когда Батумский корпус пришел в «обратное» движение, по рядам штурмующих поднялся радостный крик: «Турки бегут!..» И действительно, те, не ожидавшие столь стремительного, почти восторженного натиска сил противника, защищались недолго. Воодушевление же атакующих при виде этого только росло.

Вводя в сражение последние резервы, русский командующий все усиливал общий натиск, он интуитивно понимал, что противник, в силу своей многочисленности, опомнившись и собравшись с силами, мог бы закрепиться на ближайших высотах или горных перевалах. И тогда бы в чолокском деле все пришлось бы начинать сначала. Но такого варианта развития сражения, слава богу, не случилось, поскольку настойчивое преследование отступающих довершило победу.

Кроме двух походных лагерей у реки, турки имели еще и третий — у Кокутских высот, защищенный на всякий случай артиллерийской батареей. В лагере стояло несколько пехотных таборов, которые не поддались стихии повального бегства, а изготовились обороняться. Это было лишним подтверждением того, что труды британских и французских инструкторов по реорганизации султанской армии даром все же не пропали.

Русской пехоте пришлось прекратить преследование и собраться для приступа вставшего у них на пути вражеского лагеря. 1-й батальон Брестского полка под командованием подполковника ^Шаликова и 3-й батальон литовцев майора Мокрица (раненного при этом двумя пулями и картечью) штурмом овладели 4-орудийной батареей, выдержав рукопашный бой с ее пехотным прикрытием. После этого последний походный лагерь батумцев был быстро очигцен от его хозяев.

Как писалось в победном донесении, Батумский корпус обратился в «совершенное бегство». Стараясь не дать туркам оторваться от преследователей, генерал-лейтенант Андронников требовал от командиров вести его с максимумом настойчивости. Иван Малхазович показал завидное искусство ведения горной войны, которое для Кавказа в последующем стало хрестоматийным.

Он пошел, имея сил несравнимо мало, на то, что бросил вдогонку несколько конных отрядов по боковым расходящимся дорогам с четырьмя горными орудиями на тот случай, если беглецы вздумают где-либо закрепиться. Тифлисский военный губернатор отправил для флангового преследования грузинскую конную милицию и два менее измотанных в утреннем сражении батальона Брестского пехотного полка с двумя горными пушками.

Преследование велось до полного рассеивания бегущих толп расстроенного турецкого корпуса по окрестным горам и лесам. Только после этого в утомленные войска Гурийского отряда пришел приказ князя Андронникова возвратиться на берега Чолока.

Сам Магомед Селим-паша с несколькими приближенными и военными советниками едва спасся бегством на свежих конях. Он до последнего оставался на поле битвы, надеясь на какое-то спасительное чудо. Победителям паша оставил поистине роскошную для походной жизни палатку со всем личным имуществом и даже собственную родовую саблю, которой очень дорожил.

Когда подсчитали взятые трофеи, то они оказались из разряда очень внушительных: вся корпусная артиллерия из 13 орудий с зарядными ящиками, имущество трех походных лагерей, запасы провианта и фуража, боеприпасов. К этому добавлялся еще и вьючный транспорт из 500 мулов. Победителям

досталась вся казна командующего корпусом, которую финансовая служба Кавказского наместничества оценила без малого в полмиллиона российских рублей.

Неприятель потерял в тот день до четырех тысяч человек убитыми и ранеными. Потери со стороны Гурийского отряда тоже оказались немалыми — до полутора тысяч человек. Было убито 14 офицеров и 292 нижних чина, ранено и контужено — 42 офицера и 1149 рядовых и унтер-офицеров.

Как видим, победа на реке Чолок по сравнению с викторией в Ахалцыхском сражении далась гораздо более дорогой ценой. Лично князю Андронникову она стоила утраты сына, только начав-