Полмира

Она припомнила, как мать, тихонько напевая, расчесывала ей волосы, и как, глядя на них, улыбался отец. Она припомнила смех и теплоту обнимающих ее рук. Свою семью. Свой дом. Она схватилась за мешочек под рубахой и подумала, как жалко выглядит, таская с собой кости отцовских пальцев. Но это все, что у нее осталось. И она смотрела на отражение, на свою изуродованную голову и качала головой. Рядом появилось еще одно – высокое, стройное и бесцветное.

– Зачем ты привез меня сюда? – спросила она, сердито разбивая оба отражения ладонью.

– Чтобы наши враги сделались союзниками, – ответил отец Ярви. – Чтобы привести помощь Гетланду.

– Если ты не заметил, у меня не очень хорошо получается заводить друзей!

– У всех свои недостатки.

– Но я-то зачем тебе понадобилась? Зачем ты нанял Скифр учить меня?

Служитель опустился на корточки рядом с ней:

– Ты доверяешь мне, Колючка?

– Да. Ты спас мне жизнь.

Колючка поглядела в его бледные голубые глаза и вдруг подумала: а стоит ли доверять такому хитрому и коварному человеку?

– И я дала тебе клятву. Разве у меня есть выбор?

– Нет. Поэтому – верь мне.

И он оглядел уродливо обкорнанные волосы.

– Может, это и выглядит непривычно, но я считаю, что тебе идет. С короткой стрижкой ты выглядишь… по-особому. Свирепо так. Не как все.

Она фыркнула:

– Это точно.

– Ну так и что? Я-то, честно говоря, думал, что тебе нравится быть не как все. Что ты от насмешек только расцветаешь – как цветок на навозе!

– Это только так кажется, – пробормотала она. – Держать хорошую мину при плохой игре очень трудно.

– Можешь поверить – я в курсе.

И они долго так сидели над водой и молчали.

– Поможешь мне обрить вторую половину?

– А не хочешь оставить ее так?

– Вот так? А зачем? Что люди скажут?

Ярви оглянулся на команду:

– Они? Да пошли они.

– Да пошли они… – пробормотала Колючка.

А и впрямь… И она зачерпнула воды и пригладила волосы на неостриженной половине. А что? Не такая уж и плохая идея… Оставить все как есть. И ходить вот так – наполовину обритой. Свирепой такой. Чтоб все смотрели и обмирали.

– Да пошли они!

И она коротко рассмеялась.

– Ты не единственная в команде, кто странно выглядит. И потом, – тут Ярви высохшей рукой смахнул ей с плеча отстриженное, – волосы – они отрастают.

* * *

Целый день они с трудом выгребали против течения – Священная становилась все уже, а берега ее – все обрывистей. Ральф хмурился, осторожно ведя корабль мимо камней, окаймленных белой пеной. В тот вечер, когда над заросшими лесом холмами небо окрасилось закатным красным, они добрались до верхних волоков.

На берегу стояла весьма странная на вид деревня. Разрослась она благодаря торговле с прибывающими кораблями, и в ней все дома были разные – ни одного одинакового: кто-то построился из дерева, кто-то из камня, а кто-то сложил из дерна землянку, похожую на курган древнего героя. Здесь осели люди с берегов моря Осколков, которые плыли на юг, и люди из Калейва и Империи, которые путешествовали на север, и люди из лесных племен и даже из коневодов, которые ехали по своим делам на восток или на запад. Семена, которые ветер принес со всего мира. Семена, которые благодаря странной удаче решили прорасти именно здесь.

Здешний люд одевался кто во что горазд и обычаев придерживался разных, но знатно поднаторел в одном: как выбивать деньги из путешественников. Однако в жилах отца Ярви не зря текла кровь Золотой Королевы – он тоже внакладе не остался. С каждым он торговался на его собственном наречии, очаровывал барышников улыбками или приводил в замешательство каменным безразличием, и всегда добивался своего: они так и увивались вокруг служителя, предлагая товар по самым низким ценам. А когда он в конце концов сторговал у старостихи селения восемь здоровенных бородатых буйволов, она долго не могла проморгаться и все таращилась на несколько жалких монеток в своей ладони.

– Отца Ярви вокруг пальца не обведешь! – сурово заметил Бранд, когда они завороженно наблюдали за переговорами – волшебство, да и только.

– Хитрее человека я в жизни не встречал, – покивал Ральф.

Вдоль берега здесь тянулось натуральное кладбище кораблей: остатки бревен-ходов и катков, сломанные мачты и весла, даже изогнутый старый киль с обломками шпангоутов – ни дать ни взять, скелет корабля, который спустили с холмов в сильно побитом виде и решили разобрать на запасные части. Команда тут же вооружилась топорами и стамесками, и к моменту, как отец Месяц показался на небе, «Южный ветер» уже стоял килем на двух хороших бревнах-ходах, а весь груз перетаскали в два нанятых в деревне фургона.

– Тренироваться будем? – спросила Колючка, наблюдая, как команда по своему обыкновению рассаживается у огня и заводит разговоры о том о сем.

Колл как раз начал пересказывать одну из самых неприличных баек Одды, все покатывались с хохоту.

Скифр поглядела на нее, глаз блеснул в свете костра.

– Уже поздно, и завтра тяжелый день. Ты что, действительно хочешь тренироваться?

Колючка отпихнула носком сапога валявшуюся на земле стружку:

– Ну хотя б чуть-чуть…

– Из тебя получится отличный убийца, детка. Берись за оружие.

Ральф, конечно, пинками разбудил всех на рассвете. Все потягивались и ворчали, изо рта шел пар – холодно.

– Подъем, говнюки! Впереди – самый тяжкий день вашей никчемной жизни! Подъем!

Вообще-то у них все дни были тяжелые, прям начиная с отплытия из Торлбю, однако кормчий не соврал. Волочь корабль через холмы – тяжело. Прямо очень тяжело. Потому что это корабль и ты его, эту дуру здоровенную, волочешь. На себе.

Они со стоном тянули за канаты, рыча от натуги, налегали грудью на торчавшие весла, плечом толкали корпус, когда ходы застревали или цеплялись за корягу, хватались друг за друга, задыхаясь, истекая потом, единой вонючей кучей. Упряжка из четырех быков тащила корабль, однако вскоре на всех уже живого места не осталось: синяки от падений, кровавые ссадины от канатов, ветки хлестали, щепки отлетали и тоже ранили…

Сафрит пошла вперед – очистить путь от нападавших веток. Колл то и дело нырял под киль с ведром смолы и свиного жира – смазывать, чтобы корабль скользил ловчее. Отец Ярви понукал возчиков на их собственном языке, а те, правда, не тыкали в быков стрекалом, а только тихонько выговаривали им что-то.

А дорога шла вверх, всегда вверх. Да и какая то была дорога – так, слабый след в траве среди камней и корневищ. Часть команды вооружилась и отправилась дозором в лес, чтоб бандиты врасплох не застали. Разбойники часто поджидали в засаде корабли, чтоб разграбить товар, а людей продать в рабство.