Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
11 октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных русских полков, ожидая смотра, правильными четвероугольниками, с ружьями в козлах и с симметрично расставленными зелеными ящиками и фурами, стоял в полумили от города.
Несмотря на резкий холод осеннего утра, люди были в одних мундирах и чистых, белых штанах. Кивера блестели вычищенными медными орлами, чешуями и новыми, красными с белым, помпонами. На телячьих ранцах, прикрепленных намеленными и налакированными, на груди скрещенными, ремнями перевязей, были у всех одинаково скатанные цилиндрами шинели и блестящие жестяные манерки. Тысячи ружей, рядами составленные в козла, одинаково краснели ремнями и блестели штыками. Несмотря на то, что вблизи виднелся немецкий городок с черепишными крышами и немецкой башней кирхи и что по обсаженной деревьями дороге, на которой стоял полк, проезжали немцы в парных форшпанах, и толпа, [1973] немки в своих некрасивых одеждах смотрели издалека на войско, полк имел точно тот вид, который имел в то время всякий русский полк, готовящийся к смотру где нибудь в середине России. Точно так же солдаты то там, то здесь беспрестанно рысью отбегали от четвероугольников рот, придерживая рукою тянущий назад ранец и, торопливо оправляясь, подбегали к своим местам. Точно так же офицеры в мундирах, шарфах, знаках, [в болтающи]хся по ногам шпажках, шутливо
1973
Зачеркнуто:женщин и детей со страхом
1974
В рукописи оборван уголок. Многоточие редактора.
Полк был почти в том состоянии, в котором бывает полк, готовящийся к смотру в России, но для того, чтобы привести его в это состояние, после перехода в три тысячи верст, нужны были сверхъестественные усилия, и эти усилия [1975] были употреблены. [1976] С вечера был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе и солдаты целую ночь, после тридцативерстного перехода, чистили оружие и амуницию. Человек тридцать в эту ночь к утру отправлено было в лазарет, человек двадцать наказано, но к утру всё блестело, всё было по форме и полк мог более или менее спокойно ожидать смотра.
1975
Зач.:благодаря строгости и заботливости полкового командира
1976
Зач.:в предшествующую ночь. Не только не спали солдаты, не спали фелдвебеля, (эта особенная порода людей, не знающая общей другим людям меры усталости и потребности отдыха, сна и пищи) <фелдвебеля наблюдали за> фелдвебеля убирали обозы, возбуждая деятельность в своих командах. Не спали и ротные командиры, не раздеваясь, хлопотали по своим командам, и полковой командир не снимал мундира и лично следил и за поправкой обуви, и зa расчетом людей, и за приведением обоза в приличное состояние, и за устройством котлов, и за канцелярией.
Вглядевшись ближе, можно было заметить много недостатков в состоянии полка. Обоз был не в комплекте: сломанные фуры были заменены не форменными и неформенный обоз был спрятан за деревней; много было отсталых, больных и нестроевых, показанных больными по той причине, что они, по недостатку обуви, не могли быть прилично выведены в строй, у многих и в строю обувь казалась только исправною, в сущности же дыры на сапогах были зачернены ваксой; ранды в двух ротах были еще не по новой форме и т. д. Все эти недостатки знал полковой командир, но он знал тоже, что приложить к своему делу более усилий, чем он, невозможно было и потому в душе его соединялось чувство страха, чтобы другие полки не были лучше его, и чувство [1977] надежды, что, [1978] приняв во внимание труды, перенесенные полком, главнокомандующий может остаться не недоволен.
1977
Зачеркнуто:гордости
1978
Зач.:его полк сравнительно еще не совсем в дурном состоянии
Полковой командир был еще не старый генерал, плотный, широкий, больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому, и статный мущина. На нем был новый с иголочки и с слежавшимися складками мундир с орденами, полученными в мирное время, и с густыми, золотыми эполетами, которые как будто не к низу, а к верху поднимали плечи. Мундир и панталоны были узки и полковой командир, видимо, не мог уничтожить в себе сознания округлостей своего полного тела; так что сознание это мешало совершенной свободе его движений. [1979] Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, [1980] слегка изгибаясь спиною. И эта подрагивающая походка [1981] как будто говорила, что, кроме воинской дисциплины, в душе полковника были еще струны участия к общественности и прекрасному полу. [1982]
1979
Зач.:Проходя по рядам полковник
1980
Зач.:грациозно
1981
Зач.:видимо умышленно усвоенная полковым командиром, показывала
1982
Зач.:Распорядившись переодеванием, полковник, подрагивая, подошел опять к князю Андрею, которого он успел узнать фамилию.
— Позвольте быть знакомым, князь, — сказал он. — Ну, что скажете, как здесь продовольствие?
— Мне ничего не известно, — сухо отвечал князь Андрей. Полковник нахмурился, отошел несколько шагов. Подрагивая, похаживая перед фронтом, полковник наблюдал, как быстро переодевались люди. Вдруг он, окончив распоряжения по полку, подрагивая, подошел опять к князю Андрею, желая побеседовать с штабным; но князь Андрей, заметив его приближение, отошел от него. Полковник обиделся. Молодецки загнув руку ладонью внутрь, он взялся за темляк, тряхнул эполетами и, устремив глаза на ряды полка, видимо отъискивая упущения и желая за дерзость адъютанта наказать кого-нибудь из подчиненных.
— Это что еще? — закричал он. — Это что? — закричал он, указывая на что то в 3-й роте, <видимо не столько для> командира 3-й
роты[ Далее со слов:Ну, батюшка, Миколай Митрич, — до конца отрывка— близко к печатному тексту. T. I, ч. 2, гл. I.]
* № 52 (рук. № 81. T. I, ч. 2, гл. I).
< — Что это он кричит? — между тем спросил князь Андрей у Ахрасимова.
Ахрасимов посмотрел.
— А!... — сказал он, узнав в чем дело. — У нас разжалованный есть, Долохов, Вольности себе позволяет, <а полковник не допустит.> И теперь что-то...
— Долохов, вы говорите, меня просили за него. [1983] Что он, этот Долохов?
— Да как вам сказать, князь, — улыбаясь говорил Ахрасимов. — С ним держи ухо востро. Как говорит он, так точно будто и безвинно, и образован, и умен, и благороден, и добр, солдатам много дарит. Его любят солдатики. А характер зверский, своего крепостного чуть до смерти не убил. [1984] Опасный даже человек, как раз брюхо штыком распорет. [1985] Ну, а наш полковник молодец. Строг, а справедлив — молодец, как ни поверни. Полковник [1986] спуска ему вот на сколько не дает.
1983
Зачеркнуто в первой редакции:Петр Безухов, знаете...
— Где мне знать этих аристократов ваших, я солдат простой.
1984
Зач.:Сказал нам, что ежели ему грубость сделает кто-нибудь в полку, он тому
1985
Зач.:и сделает, этакой мальчик.
1986
Зач.:слушал его угрозу и
— Гм... — промычал князь Андрей. [1987]
— Как же я не пойму, князь, как же говорят, что австрийцев дело плохо, а мы всё тут стоим, не двигаемся? Вы мне [1988] скажите, князь.
— Так видно надо, — сказал князь Андрей. — Руки связаны.
— Кем же, князь, австрийцами?
— Должно быть...
— Ну, а правду говорят, что австрийцы побиты?
— Говорят, [1989] но официально мы не имеем никаких известий. Мы только поздравляем австрийцев с победами.
1987
Зач.:— Да что шутить, а вы лучше нашему брату армейцу расскажите, что
1988
Зач.:растолкуйте, — продолжал расспрашивать Ахрасимов
1989
Зач.:к нам пришли два отряда
— Да какие же победы?
— Должно быть победы.
Они помолчали.
— Вы думаете, для чего вас смотрят на походе? — сказал князь Андрей.
Ахрасимов спрашивал взглядом.
— А для того, чтобы показать австрийскому генералу, который вчера приехал, что вы без сапог. Вы хлопочете получше одеться, а что хуже — то лучше. [1990]
— Нет. Вы мне расскажите. Ну, а как же нам жалобы доходят, что вы грабите очень жителей? — сказал князь Андрей. — Это как? Правду скажите.
1990
Зач.:Да что говорить.
— Да, как вам сказать, князь, — всё более улыбаясь, сказал Ахрасимов. — Вы меня знаете. Охотник ли я до чужого и позволил ли бы я какие нибудь глупости? — Он помолчал. И князь Андрей сознался, глядя на его лицо, что этот человек меньше кого бы то ни было на свете способен был поощрять грабеж.
— Ну, а вот, — продолжал Ахрасимов, — как это вы скажете: идем мы два дня без дневок за Тешеном, нам говорят, подводы будут. Приходим, нет ничего. Кирасирская дивизия под штаб всё забрала. Идем сорок верст без отдыха, дождь, холод, слякоть. Приходим, квартир нет, лошадям клока сена нет. Что ж так и стоять? Ну, и ничего не говоришь, не приказываешь. Глядь, разбежались солдатики, разбежались солдатики, — повторил Ахрасимов, с нежностью произнося эти слова. — И, глядишь, тащут, кто заборчики, кто сенца, кто мешочек.
Он улыбался весело и счастливо.
— Ведь не забудьте, князь, день не ели, продрогли, у половины пальцы из сапог торчат, сапоги каши просят. Ну что ж, грабеж разве это? Ведь для них же идем. Что ж они не готовят, что ж не рассчитывают? А я вам, князь, я как благородный человек скажу, — продолжал он, одушевляясь, — не знаю, как в других полках, а наши мушкатеры, это такие молодцы солдатики, это братья, а не солдаты. Всё ни по чем. А поднесут водочки — держись. Всё забыли.
Князь Андрей внимательно, не спуская глаз, слушал Ахрасимова с тем видом, с которым слушают не человека, с которым разговаривают, а человека, который читает стихи или поет.
— Ну, а ротные как? Пользуются. У вас так называется, кажется, — спросил он.
Ахрасимов всё улыбался, но при этом вопросе засмеялся.
— Как вам сказать; ему надо получить деньги на провиант, а он так достанет.
— Как так? Украдет? [1991]
— Отчего ж украдет, князь? Нет, никому не хуже, а деньги у него останутся. На это хозяйство — расчет. [1992] У нас капитаны молодцы. Вы посмотрите, у меня в батальоне, нигде таких ротных артелей не найдете. Я не к тому говорю, что я служу в этом полку, или чтоб вас заманить, я знаю, вы так меня выпытываете, но я и в гвардии служил, а поручусь, что исправнее полка армейского не найдете. Люди сыты, довольны, дисциплина строгая. Полковник справедливый, знает службу вот как! Офицеры! товарищи, дух благородный, а присяга, [1993] что и говорить.>
1991
Зачеркнуто: — Как можно
1992
Зач. в первой редакции: —Эх, князь, да кто роты то командиры? Ведь это не миллионеры, а так дворянчики и хорошие есть
1993
Примечание Толстого:солдаты