Полное собрание сочинений. Том 26
Шрифт:
Панъ. Ой, ой, ой! Руки мои затекли. Ой! Погоди жъ, все вымщу. Желзными прутьями пороть буду. Ой, спина! Избили всю. Ну, расплатитесь вы! Я васъ! Да, доберусь. Ой, ой! Во рту пересохло. Въ подвалы засажу. Заморю.
Дядюшка, и то человкъ привязанъ стоитъ. Иди, посмотри.
Вишь ты, грхъ какой. Должно, разбойники ограбили да и привязали.
Что же стоите, дурачье? Разв не видите, развяжите скоре.
Ахъ, не боятся люди Бога. Какъ измучали человка. (Подходитъ, хочетъ развязать.) Ишь узлы какіе! Ванька, ножикъ давай.
Что копаешься, скоре! О-о-о!
Ну вотъ, расправилъ, сердечный. Водицы теб, что-ль? Ванька, давай воды да хлбца.
На, сердечный, пошь.
Ахъ, разбойники, что длаютъ. Ну, теперь ужъ не миновать вамъ моихъ рукъ.
Дядюшка, онъ кому то грозитъ.
Не замай. Очумлъ онъ, дай опамятуется. Да прикрыть ужъ надо. (Снимаетъ съ себя старый верхній кафтанъ, хочетъ накрыть.) На теб, болзный, прикройся хоть.
Да ты что? съ ума сошелъ, что ли? — на меня дерюгу надваешь. Ты знаешь ли, кто я? Я панъ вашъ. Сейчасъ снимай поддевку да шапку, да обчисти хорошенько, да наднь на меня. Ужъ я, такъ и быть, надну. Да веди меня ко двору ко мн, къ панскому двору.
Очумлъ, видно, человкъ, говоритъ, что панъ, а пана я вчера самъ видлъ, какъ онъ верхомъ на лошади домой прохалъ. (Къ пану.) Будетъ, будетъ, надвай что даютъ, да и добирайся до деревни. Тамъ полежишь.
А и ты такой же, какъ и т. Погоди жъ — и теб то же будетъ. Да какъ ты смешь передъ паномъ въ шапк разговаривать! (Срываетъ съ него шапку.) Давай поддевку. (Хватается за него.)
Пойдемъ, Ванька, онъ вовсе угорлый какой-то.
Мы тебя отъ дерева отвязали, покормили, дядюшка кафтанъ далъ, а ты еще буянить. Брось, а то прибью. (Поднимаетъ кнутъ и толкаетъ. Панъ падаетъ. Пастухи уходятъ. Панъ лежитъ и стонетъ.)
Вишь, человкъ какой лежитъ!
Эй, народъ, скоре бгите вы къ панскому двору и скажите, что панъ нашелся. И чтобы хала сюда за мной коляска и дворовые, a мн отведите избу. Я отдохну.
Да ты что толкуешь?
Что толкую? Я панъ вашъ.
Какой панъ? Панъ дома въ палатахъ живетъ, а не босикомъ. бгаетъ.
Дурачье! Я заблудился за оленемъ, я панъ. Они меня ищутъ.
Будетъ врать-то. Панъ вчера прозжалъ, мы его сами видли. А нынче отъ него прикащикъ прізжалъ. Онъ дома.
Врете, разбойники! Я васъ!
Будетъ, молодецъ. Ужъ тебя побили, сказываютъ, пастухи. Что же, али теб мало — еще хочется? Брось ты эти дла. А иди своей дорогой.
Не врятъ. Ахъ, разбойники, доберусь же я. Ну слушай же. Не вришь ты, что я панъ? Такъ вотъ, дай мн бумаги, перо, я напишу письмо пани. Она признаетъ. Потому я то напишу, чего никто, кром меня и ея, не знаетъ.
Будетъ толковать-то, проваливай!
Что же, дядюшка, пускай напишетъ, свезти можно въ деревню.
Измучался я. Что долго не дутъ, пора бы отвтъ. Не торопятся, не знаютъ. То-то жена обрадуется. (Глядитъ въ окно.) Вотъ онъ детъ.
Что же, гд коляска, гд люди?
Ну, братъ, прокуратъ же ты!
Что, что? какъ ты смешь такъ говорить!
Да такъ и смю, что веллъ тебя панъ...
Какой панъ?
Такой, настоящій, не такой, какъ ты. Веллъ тебя, пана, шелепами выбить отсюда, и чтобы духу твоего не слышно было.
Боже мой, что же это? Да жена-то что?
Жена-то твоя, коли есть, не знаю что, а пани сказала: «Есть же такіе обманщики. Прогоните его».
Боже мой, боже мой, что со мной будетъ? (Плачеть.)
Чудное дло! Ну что же, братъ, не выгорла твоя штука, ступай съ Богомъ.