Полное собрание сочинений. Том 27.

Не счастье — счастье слишкомъ неопредленное выраженіе, но благо, главное благо жизни — въ соотвтствіи своихъ поступковъ требованіямъ своего сознанія, и худшее, несчастливйшее состояніе — это чувство несоотвтствія своихъ поступковъ требованіямъ своего сознанія, — разногласіе между ними.

Чмъ меньше разногласія, тмъ счастливе человкъ, чмъ больше это разногласіе, тмъ человкъ несчастне.

Согласіе жизни и требованій сознанія есть блаженство. Разногласіе между требованіями сознанія и жизнью есть страданье, и страданье такое сильное, что человкъ не можетъ долго переносить его и такъ или иначе выходитъ изъ него.

Выходить же изъ этого разногласія есть два способа: одинъ — это приближеніе своей жизни къ требованіямъ сознанія; другой — это затемнніе сознанія.>

* № 3.

К главе I.

Способы вншніе — скрытіе указаній совсти посредствомъ отвлеченія вниманія — безконечно разнообразны. Таковы всякаго рода забавы, увеселенія, собранія, балы, охоты, карты, шашки, шахматы, кости. Таковы всякаго рода зрлища, цирки, спорты, парады, скачки, выставки, театры, всякаго рода чтенія безъ опредленной цли: газеты, романы, таковы ненужные наряды, ненужныя путешествія, ненужныя работы физическія и умственныя, отъ вышиваній въ пяльцахъ до ршенія вопросовъ о происхожденіи видовъ, таковы заботы о пріобртеніи собственности и славы людской. Способовъ этихъ очень много, и вс они дйствительны, но не всегда достаточны.

* № 4.

К главе II.

Оттого и говорится и повторяется это <скверное> слово писанія (какъ жаль, что помнятъ больше всего такія слова), что вино веселитъ сердце человка (хотя вино собственно не веселитъ, а только уничтожаетъ ту тоску и страданіе, происходящіе отъ сознанія несогласія своей жизни съ требованіями совсти, и потому даетъ ходъ жизни, такъ какъ при сознаніи несоотвтствія нельзя жить, какъ нельзя идти, не зная дороги). Вино длаетъ то, что перестаетъ быть стыдно, совстно, скучно и мучительно, и потому кажется, что оно веселитъ.

* № 5.

К главе II.

<Къ несчастью, въ писаніи есть случайное слово: вино веселитъ сердце человка, и какъ всегда, умныя, важныя слова забыты, глупыя и неважныя помнятся и привидятся.>

* № 6.

К главе II.

<Про себя знаю, что когда я пилъ вино — я рдко напивался — раза два въ жизни — то я длалъ, не будучи тмъ, что называется пьянымъ, подъ вліяніемъ его такіе поступки, говорилъ такія вещи (а въ нашемъ быту главные наши поступки — слова), которые и не подумалъ бы сдлать и сказать безъ вина.>

* № 7.

К главе II.

<Морфинистъ требуетъ однаго спокойствія физическаго, безболзненности, и наркотикъ даетъ ему это. Сознаніе дока или курильщика опіума и хашиша требуетъ удовлетвореній похоти, которые невозможны ему, и наркотикъ погружаетъ его въ состояніе галлюцинаціи, при которомъ ему кажется, что онъ иметъ то, чего ему хочется. Разница хашиша, опіума отъ алкоголя и табака та, что табакъ разршаетъ судью и критика умственнаго, распускаетъ преимущественно умъ и рчь, алкоголь — преимущественно чувство, морфинъ, хашишъ и опіумъ преимущественно воображеніе. При первомъ — табачномъ опъяненіи усыпляется задерживающій размахъ и произволъ ума, при алкоголе — задерживающее чувство, при морфине, опіуме, хашиш — воображеніе>

* № 8.

К главе II.

Вс знаютъ, что страстные потребители морфина, опіума, хашиша, предаваясь своему пороку и живя въ мір воображенія, въ который ихъ переноситъ пріемъ одуряющаго вещества, все боле и боле становятся равнодушными къ жизни, не стараясь уже измнять ни себя, ни условія своей жизни соотвтственно требованіямъ своего сознанія, и становятся тмъ, что называется невмняемыми. Ненормальность этихъ людей признается всми, и мы совершенно справедливо относимся къ нимъ, какъ къ больнымъ людямъ, съ которыми нельзя разсуждать, но которыхъ надо лчить. Почему же люди нашего міра, постоянно пьющіе вино и курящіе, представляются намъ совершенно нормальными, и намъ и въ голову не приходитъ, что люди, потребляющее алкоголь и табакъ, точно также люди не нормальные и больные, какъ и морфинисты или доки и курильщики опіума и хашиша? —

Если можно установить различіе между послдствіями потребления опіума, хашиша, морфина, алкоголя и табаку, то только въ особенностяхъ нарушенія цльности душевной дятельности: одно вещество нарушаетъ одну сторону душевной дятельности, другое — другую; но вс одинаково нарушаютъ нормальность этой дятельности, а потому вс одинаково достигаютъ цли скрыть отъ человка требованія его сознанія. Я не испыталъ дйствія морфина, опіума, хашиша и могу судить о дйствіи ихъ только по тому, что слышалъ и читалъ, а потому и мннiе мое о томъ, на какую сторону душевной дятельности дйствуютъ морфинъ, опіумъ, хашишъ, я высказываю только какъ предположеніе, тогда какъ дйствіе алкоголя и табаку, которое я испыталъ на себ и постоянно наблюдаю, я утверждаю, какъ несомннное данное опыта и наблюденія, всегда могущее быть провреннымъ и подтвержденнымъ. Дйствіе морфина и опіума, мн кажется, состоитъ преимущественно въ уничтоженіи въ человк сознанія его физической слабости, дйствіе хашиша — въ уничтоженіи руководителя воображенія. Такъ я предполагаю. Дйствіе же алкоголя состоитъ въ уничтоженіи сознанія чувства хорошаго и дурнаго; табака — въ уничтоженіи сознанія разумнаго и безсмысленнаго. Опіумъ и морфинъ уничтожаютъ, какъ бы, совсть тла, хашишъ — совсть воображенія, алкоголь — совсть чувства, табакъ — совсть ума. —

О морфин, опіум, хашиш я предполагаю, но о вин и табак я утверждаю. Утверждаю, что вино лишаетъ человка совсти, табакъ — разума.

* № 9.

К главе II.

<Такъ что не въ однихъ тхъ случаяхъ, когда нужно выпить для храбрости, чтобъ похать къ женщинамъ, украсть, убить, одурманиваніе виномъ заглушало совсть. Оно заглушаетъ ее всегда> и тогда, когда подъ вліяніемъ его <не совершается особенно рзкихъ, нарушающихъ порядокъ жизни поступковъ, и совсть заглушается нетолько тогда,> когда человкъ напьется до того, что шатается и путается языкомъ, но и тогда, когда <человкъ пьетъ свою постоянную и умренную порцію. Едва ли даже не полне при умренномъ и постоянномъ употребленіи. При сильномъ пьянств, напримръ, бываетъ просвтъ, во время котораго человкъ можетъ одуматься. При умренномъ и постоянномъ употребленіи ихъ нтъ. Напрасно думаютъ, что дйствіе вина прекращается черезъ 3—4 часа, дйствіе его на душевное состояніе продолжается не мене сутокъ, доказательствомъ чего служитъ такъ называемое похмліе.

Одинъ хмль не успетъ пройти до половины, какъ напускается уже другой. Въ промежуткахъ же подбавляются пріемы табачнаго дурмана, такъ что умренно пьющіе и курящіе люди живутъ постоянно съ подавленной, недйствующей совстью.>

* № 10.

К главе II.

Людямъ одуреннымъ никакъ нельзя видть своего положенія. Они не выходятъ изъ состоянія дурмана. Человкъ, постоянно употребляющій спиртные напитки, выпиваетъ свою порцію водки, вина, пива за завтракомъ. Не успетъ пройти хмль, держащійся боле 5 часовъ, какъ наступаетъ обдъ, потомъ ужинъ, ежели въ промежуткахъ еще не выпиваются экстренныя порціи. Въ промежуткахъ же не прекращается куреніе табаку, такъ что если и выбивается у иныхъ совсть изъ за опьяненія вина — табакъ заглушаетъ эти послдніе проблески.

* № 11.

К главе III.

Таково вншнее различіе дйствія опіума, алкоголя и табаку, но есть и внутреннее различіе. Различіе это, насколько я его наблюдалъ на себ и другихъ, въ томъ, что алкоголь заглушаетъ, такъ сказать, совсть чувства, а табакъ — совсть разума. Алкоголь скрываетъ требованія совсти чувства, устраняетъ задерживающую силу, которая не позволяетъ выражаться всмъ зарождающимся чувствамъ. Табакъ устраняетъ ту задерживающую силу разума, которая не позволяетъ высказываться всмъ зарождающимся неяснымъ мыслямъ.

* № 12.

К главе III.

Лесингъ говоритъ: viele Leute hoeren mit dem Denken da auf wo das Denken anfaengt ihnen Shwirigkeit zu bereiten ^[256]— начинаетъ быть трудно. (Можно прибавить: гд только думанье и плодотворно). Каждый знаетъ, что при работ мысли, какъ и при всякой работ, наступаетъ моментъ, когда является ощущеніе напряженія труда, тотъ моментъ, когда именно и достигается плодъ мышленія; и вотъ тутъ-то, какъ и въ физической работ, является искушеніе — не идти дальше, отдохнуть, бросить. Вотъ этому-то самому искушенію помогаетъ табакъ. Человку смутно начинаютъ представляться дальнйшіе новые выводы. Ему нужно напряженiе вниманія, чтобы разсмотрть ихъ. Онъ усталъ, ему тяжело. Онъ закуриваетъ; то немногое, что было видно, скрывается.