Полное собрание сочинений. Том 4

— В дь все одна, кормилецъ, — старикъ-отъ мой хворый, старый, а я все одна, да одна. — Камень и тотъ треснетъ. Хоть бы помереть, такъ легче бы было; одинъ конецъ, а то сморятъ они меня, отецъ ты нашъ, мочи моей ужъ н тъ. Нев стка съ работы извелась, и мн тоже будетъ.

— Какъ извелась? отчего?

— Съ натуги, кормилецъ. Взяли мы ее запрошлый годъ изъ Бабурина, — продолжала она слезнымъ голосомъ, — ну баба была и молодая, св жая, смирная: важная была баба, родной. Дома-то у отца за заловками въ хол жила, нужды не видала, а какъ къ намъ поступила, какъ нашу работу узнала, и на барщину, и дома, и в зд , она, да я. Мн что? я, баба привышная, она-жъ тяжелая была, да горе стала терп ть, а все маялась — работящая была — ну, надорвалась, сердешная. Стала чахнуть, да чахнуть. Л тось петровками еще на б ду родила, a хл бушка не было, кой-что, кой-что ли, работа-же сп шная подошла. У ней груди и пересохли. Д тенокъ первинькой былъ, коровенки н ту-ти, да и д ло наше мужицкое, гд рожкомъ выкормить, а кормить неч мъ; ну изв стно, бабья глупость, она этимъ пуще убиваться стала. А какъ мальчишка померъ, ужъ она съ этой кручины выла, выла, голосила, голосила, да нужда, да работа, все таже, да такъ извелась, сердешная, что къ Покрову и сама кончилась. Онъ ее пор шилъ, бестія. Что я тебя просить хот ла, Ваше Сіятельство — продолжала она, низко кланяясь.

— Что?

— В дь онъ мужикъ еще молодой, отъ меня уже какой работы ждать, нынче жива, а завтра помру. Какъ ему безъ жены быть? В дь онъ теб не мужикъ будетъ. Обдумай ты насъ какъ нибудь, отецъ ты нашъ.

— То есть ты женить его хочешь? Чтожъ, это д ло.

— Сд лай божескую милость, ты нашъ отецъ, ты наша мать, — и, сд лавъ знакъ своему сыну, она съ нимъ вм ст грохнулась въ ноги Князя.

— Зач мъ-же ты въ землю кланяешься, — говорилъ Николинька, съ досадой поднимая ее за плечо. — Разв нельзя такъ сказать. Ты знаешь, что я этаго не люблю. Жени сына, пожалуйста, я очень радъ, коли у тебя есть нев ста на прим т .

Старуха поднялась и утирала рукавомъ сухіе глаза. Давыдка посл довалъ ея прим ру и въ томъ же глупо-апатическомъ положеніи продолжалъ стоять и слушать, что говорила его мать.

— Нев сты-то есть, какъ не быть? Вотъ Васютка Мих йкина, д вка ничего, да в дь безъ твоей воли не пойдетъ.

— Разв она не согласна?

— Н тъ, кормилецъ, коли по согласію пойдетъ?

— Ну, такъ чтожъ д лать? Я принуждать не могу, а вы поищите другую: не у себя, такъ у чужихъ, я охотно заплачу 100, 200 р., только бы шла по своей охот , а насильно выдавать замужъ нельзя. И закона такого н тъ, да и гр хъ это большой.

— Э-э-эхъ кормилецъ! Да статочное ли д ло, чтобы, глядя на нашу жизнь, охотой пошла? Солдатка самая и та такой нужды на себя принять не захочетъ. Какой мужикъ и д вку къ намъ въ дворъ отдастъ. Отчаянный не отдастъ. В дь мы голь, нищета. Одну, скажетъ, почитай, что съ голоду, заморили, такъ и моей тоже будетъ. Кто отдастъ? — прибавила она, недов рчиво качая головой. — Разсуди, Ваше Сіятельство.

— Такъ что же я могу сд лать?

— Обдумай ты насъ какъ нибудь, родненькій, — повторила уб дительно Арина, — что намъ д лать?

— Да что же я могу обдумать? Я тоже ничего не могу сд лать для васъ въ этомъ отношеніи. Вотъ хл ба вы просили, такъ я прикажу вамъ отпустить и во всякомъ д л готовъ помогать; только ты его усов сти, чтобы онъ свою л нь-то бросилъ, — говорилъ Николинька, выходя въ с ни, старух , которая кланяясь сл довала за нимъ.

— Что я съ нимъ буду д лать, отецъ? В дь самъ видишь, какой онъ. Онъ в дь мужикъ и умный, и смирный, гр хъ напрасно сказать, художествъ за нимъ никакихъ не водится; ужъ это Богъ знаетъ, что это съ нимъ такое попритчилось, что онъ самъ себ злод й. В дь онъ и самъ тому не радъ. Я, батюшка, Ваше Сіятельство, — продолжала она шопотомъ, — и такъ клала и этакъ прикидывала: неиначе, какъ испортили его злые люди.

— Какъ испортили?

— Да какъ испортили? Долго ли до гр ха. По злоб вынули горсть земли изъ подъ сл ду... и нав къ не челов комъ исд лали, в дь всякіе люди бываютъ. Я такъ себ думаю; не сходить-ли мн къ Дындыку старику, что въ Воробьевк живетъ, онъ всякія слова знаетъ и порчу снимаетъ, и съ креста воду пущаетъ; такъ не пособитъ ли онъ!

— Н тъ, онъ не поможетъ; а я подумаю о твоемъ сын , — и Князь вышелъ на улицу.

— Какъ не помочь, кормилецъ, в дь онъ колдунъ, одно слово колдунъ.

Давыдка Б лый мужикъ смирный, непьющій, неглупый и честный, онъ лучше многихъ своихъ товарищей, которые живутъ не такъ б дно, какъ онъ. Но несчастный въ высшей степени лимфатическій темпераментъ или апатическій характеръ, или проще[?] насл дственная непреодолимая л нь, сд лали его т мъ, что онъ есть — лодыремъ, какъ выражается его мать. И она совершенно права, говоря, что онъ самъ этому не радъ. Онъ родился лодыремъ и в къ будетъ лодыремъ, ничто не изм нитъ его. Но родись онъ въ другой сфер , въ которой безпрерывный тяжелый трудъ не есть существенная необходимость, кто знаетъ, ч мъ-бы онъ былъ? Разв мало встр чаемъ мы этихъ запухшихъ, вялыхъ, л нивыхъ натуръ безъ живости и энергіи, которые были такими-же лодырями, родись они въ б дности? Но средства къ существованію ихъ обезпечены, временный умственный трудъ въ н которой степени возможенъ для нихъ, и они спокойно погружаются въ свою безвыходную апатію, часто даже щеголяя ею, и, неизв стно почему, называя славянскою л нью.

Но нищета, трудъ крестьянина, принужденнаго работать изъ вс хъ силъ и безпрестанно, невозможны съ такимъ характеромъ. Онъ убиваетъ надежду, увеличиваетъ безпомощность. А безпрестанные брань, побои вселяютъ равнодушіе даже отвращеніе [къ] окружающему [?]. Наконецъ, чт'o грустн е всего, къ безсилію присоединяется сознаніе безсилія: и б дность, и побои, и несчастія д лаются обыкновенными необходимыми явленіями жизни, онъ привыкаетъ къ нимъ, и не думая о возможности облегчить свою участь, ничего не желая, ничего не добиваясь. Давыдку забили. Онъ знаетъ, что онъ лодырь, что ему сть нечего. Что-жъ, пускай, бьютъ, такъ и сл дуетъ, разсуждаетъ онъ. —

«Но что мн д лать съ нимъ, думаетъ мой герой, грустно наклонивъ голову и шагая большими шагами внизъ по деревн . — Ежели останутся такіе мужики, то мечта моя вид ть ихъ вс хъ счастливыми никогда не осуществится. Онъ никогда не пойметъ, чего я отъ него хочу, онъ отъ меня ничего не ожидаетъ, кром побой. Такъ и быть должно. Его 20 л тъ били, а я только годъ стараюсь сов товать и помогать ему. — Въ солдаты, — подумалъ онъ, — но за что? онъ добрый мужикъ. Да и не примутъ, подсказало ему чувство разсчетливаго эгоизма. Взять во дворъ? Да, вотъ», и онъ съ удовольствіемъ челов ка, разр шившаго трудную задачу, остановился на этой мысли. — «Тамъ онъ будетъ на глазахъ. Я въ состоянии буду всегда сл дить за нимъ, и можетъ быть кротостью, ув щаніями, выборомъ занятій усп ю пріучить его къ размышленію и труду. Такъ и сд лаю». — Успокоившись на этотъ счетъ Николинька вспомнилъ, что ему надо зайдти къ Болх и отдать об щанные 50 р. — «Хотя Шкаликъ обманулъ меня, — говорилъ онъ самъ себ , — но я долженъ исполнить свое слово, ежели хочу внушить къ себ дов ріе». И онъ отправился къ Болх .

Болхиныхъ семья большая и дворъ исправный. Во всей вотчин , почитай, первый мужикъ. Л тось другую связь изъ своего л са поставилъ, господъ не трудилъ. Теперь есть, гд съ семьею распространиться. Коней у него, окромя жеребятъ, да подростковъ, троекъ 6 соберется, а скотины, коровъ, да овецъ: какъ съ поля гонятъ, да бабы выйдутъ на улицу загонять, такъ въ воротахъ ихъ то сопрется, что у-у! Б да! до француза старикъ садилъ — тамъ у нихъ пчелы, осикъ важный! Люди говорятъ, что у старика и деньги есть и деньги не маленькія; да онъ про то никому не сказываетъ, и никто, ни д ти, ни нев стки не знаетъ, гд он у него зарыты. Должно на осик , больше негд . — Да какъ имъ справнымъ не быть? Старикъ-атъ Болха мужикъ умный, разчетливый и порядки всякіе знаетъ. Съ молодыхъ-то л тъ онъ на станціи на 3-хъ тройкахъ л тъ 8 стоялъ. Ну, какъ сошелъ и лошадьми, и снастью справился, и въ мошн то не пусто было, батрака нанялъ, за землю принялся. Пчелами занялся. И назвать, что пчеловодъ! противъ него, другаго мастера по всей окружности н тъ. — Далъ Богъ ему во всемъ счастія и на хл бъ, и на лошадей, и на скотину, и на пчелъ, и сыновья-то ребята знатные выросли, да и баловаться то онъ имъ больно повадки не давалъ, куратный мужикъ! Какъ пришла пора, и сыновей женилъ, одну бабу взялъ у своихъ, а двухъ въ сус дей на свой коштъ[?] откупилъ. Просить тогды некого было — опека была. Ну, изв стное д ло: какъ настоящій хозяинъ въ дому: да семья большая, нев стки-то полаются, полаются, а все ладно живутъ и мужики зажиточные. Старикъ-отъ, годовъ 5 тому будетъ, было лугами по малости займаться сталъ, съ Шкаликомъ въ долю пошелъ, да не посчастливилось. 300 р. на Шкалику пропало, и расписка по сю пору у старика лежитъ, да получить не чаетъ; такъ и бросилъ. Меньшіе ребята — Игнатка, да Илья — теперь каждый годъ на 5 тройкахъ зиму въ извозъ здятъ, а старшего Карпа старикъ хозяиномъ въ дом поставилъ. «Старъ, мылъ, ужъ мн не по силамъ, и мое д ло около пчелъ». Карпъ то мужикъ и похвальный, да все проти старика не будетъ: да и хозяинъ-отъ онъ неполный. Неспорно старикъ и передалъ все ему, да деньги не открываетъ, ну, изв стно, хоть пока живъ, да деньги у него, въ дому-то все стариковъ разумъ орудуетъ. Этакъ-то они и славно живутъ, коли бы не старикъ. Куды? —

Въ новыхъ тесовыхъ воротахъ, которыя съ скрипомъ отворились, Николиньку встр тилъ Илья. Онъ велъ поить 2 тройки кр пконогихъ, гривистыхъ и рослыхъ коней. Лошади хотя были сыты и веселы, были уже не совс мъ св жи. У н которыхъ широкія копыта, потные колени погнулись, и во многихъ м стахъ видны были старые побои на спин и бокахъ. Лицо Илюшки Болхина, одно изъ красив йшихъ лицъ, которыя когда либо мн удавалось вид ть. Все, начиная отъ св тло-русой головы, обстриженной въ кружокъ, до огромныхъ тяжелыхъ сапогъ съ сморщенными широкими голенищами, над тыхъ съ особеннымъ ямскимъ шикомъ на его стройныя ноги — все прекрасно.