Полное собрание стихотворений

Январь 1865

Москва

Apostaten-Marsch *

(Мотив одного немецкого поэта) [101]

Пресмыкаться в грязи, ноги сильным лизать, За подачку от них продавать убежденье, Кто отважен и чист, на того клеветать, Чтоб изведал беду и гоненье, – Вот оно, призванье наше! Служим верно мы ему. Горе мысли неподкупной! Гибель честному уму! Горе пылким сердцам, что мечты юных дней Словно клад берегут и, по старой привычке, Всё о правде кричат да о благе людей, – Мы дадим им опасные клички. Горе тем, кто в лицо нам бросает укор, Кто позором клеймит наше дело и слово; Мы толпе закричим: он разбойник и вор, Подавайте скорее оковы! Было время, когда мы, подъявши чело, Тоже рвались к борьбе и немало шумели; Слава богу, теперь опьяненье прошло, Мы другие преследуем цели. Мы сознали, что все эти грезы смешны, Что к почету ведет нас дорога иная И что старый свой грех искупить мы должны, Честь и совесть в грязи попирая! Пресмыкаться в грязи, ноги сильным лизать, За подачку от них продавать убежденье, Кто отважен и чист, на того клеветать, Чтоб изведал беду и гоненье, – Вот теперь призванье наше! Служим верно мы ему. Горе мысли неподкупной! Гибель честному уму!

101

Песня отступников (нем.). – Ред.

Октябрь 1865

«Быстро тают снега, побежали ручьи…» *

Быстро тают снега, побежали ручьи, И теплей небеса засинели… Вот недолго еще – прилетят соловьи, Зазвучат их влюбленные трели. Все-то, все тебя ждут не дождутся, весна! Жду и я наболевшей душою, Чтобы лес зашумел, пробужденный от сна, Разукрашенный яркой листвою. Сколько раз этот шум, как ему я внимал, На меня навевал примиренье; Я сильнее любил, я полнее прощал, Затихало в груди озлобленье, И как будто шептал чей-то голос: «Сомкни Здесь навеки усталые очи, Хорошо умереть в эти ясные дни, В эти теплые, тихие ночи. Хоть и жаль, может быть, расставаться с землей, Когда всё вкруг тебя расцветает; Но блажен, кто, пройдя путь нерадостный свой, С примиреньем в груди угасает».

<1867>

Славянским гостям *

Примите, славяне, наш братский привет, Любовью он к вам непритворной согрет, Примите желанье – да крепнет Духовный меж нами союз, Чтоб козни врагов не расторгли Нас ныне связующих уз. Да крепнет на долгие, долгие лета Под знаменем правды, науки и света! Мы верим, что к цели великой Господня ведет нас рука, Мы верим – желанная вами Пора возрожденья близка. И мощным бойцам за народность и право Воскликнет весь мир с изумлением: «Слава!»:

23 мая 1867

Москва

«Где ты, пора веселых встреч…» *

Где ты, пора веселых встреч, – В саду при ярком свете дня? И детски ласковая речь, Любить учившая меня? Где незабвенная пора, Когда житейскою тропой, Чиста, правдива и добра, Она шла об руку со мной? Где кроткий свет прекрасных глаз, Что примиренье в душу лил? На миг блеснул он – и погас, На миг он путь мой озарил! И снова мраком я объят. И только бледные лучи Воспоминания дрожат Еще порой в моей ночи. Их свет не греет, не живит; Но жизнь без них еще мрачней; Больное сердце дорожит И призраком счастливых дней…

<1868>

«Когда тебе молчанием суровым…» *

Когда тебе молчанием суровым За ласки я платил, мое дитя, Иль оскорблял тебя ревнивым словом, Стихала ты, поникнув и грустя. В глазах твоих напрасно я старался Подметить гнев: лишь скорбь я видеть мог, И никогда в тот миг не вырывался Из уст твоих язвительный упрек. Когда ж потом, с рыданьем и мольбою К ногам твоим припав, я говорил: «Судьба велит расстаться нам с тобою, Тебе одно лишь горе я дарил! Оставь меня! Моя душа больная Былых невзгод с тебя не сбросит гнет! Ты рвешься жить, и сила молодая В тебе ключом неудержимым бьет! Оставь меня! Усеянный цветами, Быть может, ждет тебя веселый путь, И страсть еще горячими лучами – Иная страсть – твою согреет грудь!» Твой взор тогда огнем негодованья Сверкал, уста шептали мне упрек… И верил я легко, что расставанья Тяжелый час от нас еще далек.

<1868>

«Жаль мне тех, чья гибнет сила…» *

Жаль мне тех, чья гибнет сила Под гнетущим игом зла; Жаль мне тех, кого могила Преждевременно взяла; Тех бойцов с душою чистой, Мысли доблестных вождей, Что дорогою тернистой Бодро к цели шли своей С словом пламенным пророка, Пробуждающим от сна; Я скорблю о них глубоко, Свято чту их имена. Но и вас мне жаль порою, Изнемогших на пути: Не хотели вы с толпою Ослепленною брести, Но не в силах были благу Ближних жертвовать собой; Дух ваш гордость и отвагу – Всё утратил пред бедой. Жаль мне вас: я знаю, совесть Часто шепчет вам укор; Вашей молодости повесть Вам слезой туманит взор. В вашем сердце боязливом Не угасли стыд и честь; Знаю я, благим порывам И теперь к вам доступ есть. Но над вами полной власти Не иметь им никогда, Потому что сила страсти Сердцу вашему чужда. И идете вы, склоняя Грустно голову свою, Но в душе благословляя Честно гибнущих в бою. Жаль мне вас… Но есть иные – И бесчисленны они, – Что на подвиги благие Тоже шли в былые дни; Но высокие стремленья В жертву пошлости людской Принесли без сожаленья, Преклонившись пред толпой. Честной мысли изменили, Братьев продали своих, И позором их клеймили, И швыряли грязью в них. Эта дышащая злобой И предательская рать Будет ненависть до гроба В честных душах пробуждать!

<1868>

Облака («Я лежал на траве и глядел…») *

(Посв<ящается>

Г. А. Ларошу)

Я лежал на траве и глядел, Как по небу плывут облака; Ветер листьями клена шумел, Их ко мне нагибая слегка. И неслись облака надо мной, Исчезая и тая вдали… Они солнце ревниво собой Заслоняли порой от земли. Будто солнцу хотели сказать: «Не дари ты ей теплых лучей! Перестань, перестань согревать Эту землю любовью своей! Где сгустилась вечерняя мгла, Где твой пламенный луч догорел, Сколько там совершается зла, Сколько темных, неправедных дел! Разве лдск она стоит твоих? Разве, грешная, любит тебя? Нам одним ты сияй! Нас одних, Непорочных и чистых, любя!» И неслись по степям голубым Облака в бесконечную даль, Исчезая одно за другим; Но, казалось, их солнцу не жаль; Не хотело оно чистоты Их холодной на землю менять И горячим лучом с высоты Стало грешную землю лобзать…

14 июля 1868

Царицыно

Старики *

Вот и опять мы, как в прежние годы, Старый товарищ, беседу ведем, И прожитые когда-то невзгоды Смутным каким-то нам кажутся сном. Сколько мы лет не видались с тобою! Сколько воды с той поры утекло… Старость, подкравшись к нам тихой стопою, Избороздила обоим чело. Пламень, горевший в глазах, потушила, Снегом обсыпала волосы нам. Где наша бодрость, отвага и сила? Видно, они не под стать сединам! Помнишь, товарищ, минуту разлуки? Весело вдаль мы глядели тогда; Жали друг другу с улыбкой мы руки, Грозная нас не страшила беда. Мы говорили друг другу, прощаясь: Скоро желанное время придет; Сбудется всё, что толпа, издеваясь, Бредом, мечтаньем нелепым зовет. Веруя в силу свободного слова, Думали мы, что могучая рать Ринуться в битву с неправдой готова, Стоило только ему прозвучать. Что же ты вдруг покачал головою? Что улыбнулись так горько уста? Молодость нас обманула с тобою… Совесть зато у обоих чиста. Бедны мы оба, в потертой одежде; Много от нас отшатнулось друзей. Пусть их! Но сердце в нас бьется, как прежде, Верой горячей в добро и людей. Пыл нетерпенья в душе охладили, Свергли немало кумиров года; Но и кумирам толпы не кадили В чаяньи благ мы земных никогда. С пеной у рта не бросали каменья В юность кипучую, если, полна Гордой отваги, в пылу увлеченья, Нас за ошибки корила она. Знаем мы оба: как время настанет Нам от житейских трудов отдохнуть, Лихом она стариков не помянет, Скажет: они пролагали нам путь. Так-то, товарищ! Разбитым и хилым, Нам остается глядеть в стороне, Как нарождаются новые силы, Как на борьбу выступают оне; Да вспоминая прожитые годы, В сердце суровое небо молить, Чтоб миновали все наши невзгоды Тех, кто пришел нас, отживших, сменить.

<1869>

«Тяжелая, мучительная дума…» *

Тяжелая, мучительная дума Гнетет меня. Везде она со мной, В толпе ли я, средь говора и шума, Иль одинок брожу в тиши лесной. И шепчет всё неведомый мне голос: «Жизнь прожита! Смотри: в твоих кудрях Уж не один седой пробился волос, В морщинах лоб, огонь потух в глазах. Прошедшее окинь духовным взором И совести правдивого суда Не избегай! Пред строгим приговором, Раскаянья исполнен и стыда, Склонись во прах челом когда-то гордым, Сознай, что жизнь напрасно тратил ты, Что не служил добру оплотом твердым, Но был рабом бессильным суеты; Что больше слез, чем радости и счастья, Ты преданным и добрым тем дарил, Кто в дни невзгод, в дни бурного ненастья Любовью путь твой мрачный озарил! И что ни в чьей душе существованье Твое следа оставить не могло…» Бесплодное и горькое сознанье! Зачем ко мне теперь лишь ты пришло, Когда в кудрях седой пробился волос, Когда для битв житейских нету сил? Зачем мой дух укором этот голос В былые дни от сна не пробудил? Жизнь прожита… и скоро с ней проститься Придет пора… Но думать тяжело, Что над тобой с любовью не склонится Ничье в тот миг печальное чело…

<1869>

Слова для музыки («Я помню всё…») *

Я помню всё: и голос милый, И ласки, ласки без конца; Я буду помнить до могилы Черты любимого лица. И сад я помню над рекою, Где мы, в вечерний, поздний час, Бродили тихою стопою, Где мы сошлись в последний раз. Какой глубокой, страшной муки Была душа моя полна, Когда, мои сжимая руки, «Прости!» – сказала мне она… Прошли года… Но образ милый Еще живет в душе моей, И буду помнить до могилы Я кроткий свет ее очей…

<1860-е годы>

«Иль те дни еще далеки…» *

Иль те дни еще далеки, Далека еще пора, Вами зримая, пророки, Провозвестники добра? Скоро ль сменится любовью Эта ненависть племен И не будет братской кровью Меч народов обагрен? Скоро ль мысль в порыве смелом Лжи оковы разобьет; Скоро ль слово станет делом, Дело даст обильный плод? Скоро ль разума над силой Мир увидит торжество? Или мы сойдем в могилы Только с верою в него? Засветись, о день счастливый! Разгони густой туман, Что лежит еще на нивах Стольких сном объятых стран!