Полнолуние для магистра

Ричард Уэллс усмехнулся уголками губ.

— Бездействие? О, нет. Отныне мистер Джейкоб под неусыпным контролем. О котором, впрочем, пока не догадывается, как и о многом другом, происходящем вокруг его бесчувственного тела.

— Как бесчувственного? — ахнул регент. — И он?.. Я хотел сказать — он тоже пострадавший? Жертва? Я-то думал, он и есть тот самый злоумышленник! Впрочем… — Он развёл руками. — Нет, что-то не сходится. Не мог он убить нескольких человек, да ещё так ловко представить все смерти, как произошедшие от естественных причин; он же всё это время был на побережье, в Баде? Но тогда…

— В какой-то мере вы угадали, Август. Доктор Джейкоб — ещё одна жертва.

Георг сердито сверкнул глазами.

— Не понимаю!

— Большего я вам пока не могу сообщить. Скажу одно: существо, едва не убившее сегодня профессора Диккенса, не было его ассистентом и старинным другом. Весьма возможно, что «старина Джейкоб», как называет его профессор, умер два дня назад, упав с лестницы и разбив затылок. У него до сих пор остались следы от удара; ваши лейб-медик и маг-целитель сами не могут оправиться от потрясения. Из-за тщательно наведённого отвода глаз им казалось, что рана пострадавшего незначительна; а сейчас, после того, как с них сняли заклятье, они не понимают, как с такими повреждениями можно было вообще выжить. Но в том-то и дело, что невозможно.

— Ещё один подселенец? — в волнении предположил регент.

— Если бы…

Магистр задумался.

— Впрочем, не исключено. Подселенец-маг, но при этом вовсе необязательно иномирец. Тс-с! — Он приложил палец к губам. — Это пока одна из версий. Есть у меня некое предположение, требующее дополнительного расследования и доказательств. Я возлагаю большие надежды на беседу с одним очень важным свидетелем. Вы уже назначили аудиенцию лорду Грэхему?

Принц-регент азартно потёр руки.

— Ещё нет. Вы хотите встретиться с ним прямо здесь?

— Вы же знаете, что лишь два кабинета в Лондоне максимально защищены от прослушивания: мой и ваш. Но приглашать сэра Оливера в Орден я не рискну, чтобы не обнаружить чрезмерного к нему интереса; встреча же его с вами — лишь вопрос времени, она никого не удивит. Итак?

Регент решительно хлопнул ладонями по подлокотникам кресла.

— Решено. Завтра… нет, послезавтра, в одиннадцать утра.

Внезапно на лице его проступила озабоченность.

— Погодите-ка, Ричард, а что вы там упоминали о намерении мисс Ангелики нас покинуть? О ком, собственно, будет вести речь лорд Грэхем? О своей настоящей падчерице — или об иномирянке, к которой воспылал сочувствием? Я должен знать!

* * *

Кто-то осторожно тряс Лику за плечо.

— Мисс! О, мисс Ангелика, проснитесь же! Спать сидя нехорошо, вам лучше перейти в постель!

Не соображая спросонья, в чём дело она с недоумением воззрилась на горничную, пока не поняла, что смотрит на неё снизу вверх, что тело ноет от неудобной позы, а под головой отнюдь не подушка, а жёсткая шероховатая стопка тетрадей. Ага, понятно. «Только на минуточку!» А сама заснула на чужих конспектах, как студентка на лекции.

Невольно улыбнулась этому сравнению.

А вот снилось ей нечто, к студенческой поре никаким боком не относящееся. Такой восхитительный романтический сон… Жаль, что лишь сон. Лика встряхнулась.

— Да-да, конечно!

— Я уж и умыться вам приготовила, и грелку в постель, и полоскание для рта… Нужно? Мисс Диккенс, хозяйская дочка-то, завсегда перед сном намывалась, когда из таза, когда и в ванне, и зубы полоскала; и чудным таким словом всё это обзывала. Гиена, кажется…

Лика невольно прыснула:

— Гигиена, Фанни!

Со сна её немного качнуло, когда она поднялась на ноги: закружилась голова. Нет, если сейчас она заляжет в ванну, то уснёт прямо там же, расслабившись в горячей воде. Если вообще её дождётся.

— Дай просто умыться. И где там этот эликсир для зубов?

— А вот всё в ванной комнате, пойдёмте, барышня, — зачастила горничная, поддерживая её под локоть. — Не извольте беспокоиться, мы всё знаем, как настоящих леди ко сну собирать. Вот только нет у вас ни для личика притираний, ни для ручек; как же так? Не обзавелись ещё? У каждой барышни полон туалетный столик такого добра, а у вас ни мазей для красоты, ни духов пахучих, ни пудрочки. Оно понятно, вы у нас в гостях, вчера только прибыли, не до того было. Но ведь неудобно барышням без всяких таких мелочей обходиться! А я вот слышала, что Фрида, наша кухарка, слышала от миссис Диккенс, будто та сегодня собиралась с вами по модным магазинам проехаться, всё ждала, когда вы вернётесь. Да тут хозяина привезли раненого, и закрутилось всё, засуетилось…

Лика слышала её туманно, словно сквозь вату. Кое-как умылась, почистила зубы — «гиена»-гигиена в этом доме и впрямь оказывалась на передовом уровне — машинально позволила себя переодеть в ночное одеяние и даже не хихикала над чепчиком, поскольку сил не оставалось. С блаженным стоном провалилась в перину, вытянула под одеялом ноги. По темноте, сменившей проникающий сквозь сомкнутые веки свет, угадала, что Фанни погасила свечи. Послышались её удаляющиеся шаги, тихо пристукнула дверь. Спа-ать!..

…Как там, интересно, Сквикки с птенчиками? И храбрый воробей? И Шикки? Она так и не узнала, как же тот очутился в фамильярах у Магистра!

А глаза у Магистра ясные, молодые, хоть и в обрамлении «гусиных лапок», но такие милые… Жаль, конечно, что он настолько старше её, но ничего не поделаешь: кажется, она не на шутку влюбилась. Смешно и грустно. Смешно — потому что, проглядывая время от времени женские романы, нет-нет, да попадавшиеся под руку в библиотеке, Лика каждый раз, читая о внезапно нагрянувшей любви героини к незнакомцу, фыркала, крутила головой и заявляла, когда мысленно, когда и громко, вслух: «Не верю!» В самом деле, как можно, не зная ни хороших, ни отрицательных черт, не сходив ни разу на свидание — и влюбиться по уши, да ещё иной раз на всю жизнь! Её несколько милых спокойных романов с друзьями детства завязывались каждый раз после тщательного обдумывания, одобрения сурового внутреннего критика, а заканчивались, хоть и со светлой печалью и лёгким сожалением, но со вполне логической оговоркой: отношения себя исчерпали. Всё. Между ними больше ничего нового не происходит. Иногда бывает полезно вовремя остановиться и поставить точку.

Рихард же…

Или Ричард? Надо же, она даже не спросила, которое из имён настоящее. Впрочем, могут быть и оба. В аристократических семействах это часто встречается.

Но ей всё-таки ближе «Рихард».

Вот запал он ей в душу, да настолько, что не думать о нём, не представлять, не желать поцелуя, а, может, и чего-то большего невозможно. И выходит, что она, как те дурочки из женских романов, втюрилась, втрескалась так, что крышу сорвало окончательно… Вот вам и смешно.

А грустно потому, что будущего у них нет, и не будет. Осталось каких-то недели две случайных встреч или возможных свиданий — при условии, если Рихард сможет побороть своё невыносимое джентльменство и в самом деле примется за ней ухаживать, да ещё по всем правилам. Но пойдёт ли он на это?

«А как же я?..»

…А вы, дорогой Магистр, тоскующий, не похожий на себя, строгого и сдержанного, склоняющийся с мольбой к её руке — всего лишь сон. Сон. Подсознание подсуетилось, выдавая желательное за действительное. В реальности же их расставание лишь вопрос времени. Ах, окажись Лика в этом мире самой собой — уж она бы отбросила природную нерешительность, тем более что несколько раз у неё очень даже выходило; и тогда хотя бы было что вспомнить. Но нынешнее тело принадлежало не ей, а невинной девушке. Его полагалось блюсти в чистоте. Так уж вышло.