Поместье Кларенс

Она была в пути уже три минуты, когда зазвонил ее телефон. Имя Лукаса высветилось на экране консоли. Все в жизни ее брата вот-вот должно было измениться. Она жаждала хотя бы одного последнего нормального разговора, поэтому впервые за месяц ответила.

— Привет.

— Привет? — Он усмехнулся. — Это все, что ты хочешь мне сказать? Привет. Какого черта, Элора?

— Мне жаль. Я отстойная сестра.

— Да. Это так. — Последовало долгое молчание. — Что я сделал? Почему ты злишься на меня?

Черт. Ее грудь резанула боль, прозвучавшая в его голосе.

— Ты не сделал ничего плохого. И я не злюсь на тебя. Просто это были напряженные несколько недель. Я кое через что проходила и не очень хорошо с этим справлялась.

— Кое-что это колледж или что-то еще? Папа сказал, что твой выпускной год в «Астоне» будет тяжелым.

— Да, он тяжелый, — солгала она. Занятия отнимали много времени, но и близко не были такими тяжелыми, как на первых курсах.

— Учеба — это отстой.

— Почему? Что происходит?

Он глубоко вздохнул, а затем его последние проблемы вылились в поток словесной рвоты, от его трудностей с математикой до эссе об Американской революции, которое должно быть сдано завтра.

Элора впитывала все это, ничего так не желая, как отмотать время назад и подавить в себе любопытство.

— Как футбол?

— Хорошо. Я решил, что он мне нравится больше, чем баскетбол.

Она хихикнула.

— Да, и как только начнется баскетбол, ты решишь, что он тебе нравится больше, чем футбол.

— Возможно. — Он рассмеялся. — Я скучал по тебе на своих играх. Мне нравится пытаться найти тебя в толпе.

— Я тоже по этому скучала.

— Ты сможешь прийти? В следующие выходные.

— Да, — согласилась она без колебаний. Вот только, если она продолжит вести машину, то очень быстро окажется дома. И в зависимости от того, как папа отнесется к новостям, если он решит поделиться ими с Лукасом, мир ее брата рухнет. Возможно, у него снова пропадет интерес к футболу.

Нога Элоры зависла над тормозом. Она не могла этого сделать. Ещё нет.

— Ты за рулем? — спросил он.

— Да, я выполняла поручение. — Она притормозила на следующей улице, сворачивая на полосу для разворота. Затем она совершила запрещенный разворот.

Ещё нет.

— Мне сегодня нужно заниматься, — сказал Лукас. — Папа какое-то время работал, но потом сказал, что поможет мне с эссе. Возможно, мы пойдем куда-нибудь поужинать. Хочешь пойти?

— Хотелось бы мне, чтобы я могла, — сказала она. — Но я только что вернулась, и у меня много работы.

— Да, — пробормотал он. — Ты могла бы не ехать в Мартас-Винъярд и прийти ко мне.

— Это были учебные выходные. — Еще одна ложь.

— Просто дразню. — Улыбка, прозвучавшая в его голосе, появилась и на ее лице. — Увидимся на моей игре.

— Я буду там. — Чего бы это ни стоило, она найдет в себе мужество пойти. Если Лукас вот-вот потеряет отца, она не заставит его потерять еще и сестру. — Напиши мне позже.

— Ты правда ответишь?

— Да. — Она вздохнула. — Мне жаль. Простишь меня?

— Да. Пока.

— Пока. — Элора закончила разговор, чувствуя себя ничуть не легче и не менее противоречиво. Но решимость покончить с секретами, которая была у нее всего несколько минут назад, исчезла, и она обнаружила, что бесцельно ведет машину, не желая возвращаться в поместье.

Там для нее не было ничего, кроме узлов в животе и одинокой комнаты.

Это одиночество подтолкнуло ее поехать в Восточный Бостон, в промышленный район вдоль набережной Челси-Крик, где застройщик перестраивал старые здания в стильные резиденции и магазины розничной торговли. Этот район был модным и набирал все большую популярность с его шикарными магазинами, модными ресторанами и несколькими пивоварнями с крафтовым пивом. В то время как коммерческие предприятия занимали первые этажи зданий, верхние этажи были переоборудованы под жилую недвижимость, в основном студии и апартаменты в пентхаусах.

Элора притормозила перед знакомым кирпичным зданием, заняв одно из пустых мест перед тату-салоном. Затем она уставилась на дверь. Впустит ли он ее внутрь? Она вылезала из своего «БМВ», когда увидела, что по улице идет мужчина.

Его куртка скрывала татуировки, покрывавшие его руки, но племенной узор змеился по темной коже шеи, открывая немного его собственных работ. Заметив ее, он ухмыльнулся и вздернул подбородок.

— Привет, Элора.

— Привет, Аксель. — Румянец залил ее щеки. Зейн был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, но Аксель занимал второе место.

— Ты в порядке? — спросил он, подходя ближе и рассматривая ее.

— Отлично, — солгала она.

Элора сегодня была совсем не похожа на себя.

Никакой косметики. Волосы немыты и собраны в узел. Этим утром она проснулась в Мартас-Винъярд, в коттедже Зейна, и у нее не было сил что-либо с собой делать, поэтому она надела пару леггинсов и объемную толстовку. Это была одна из толстовок Зейна, которую она годами прятала от Айви и надевала только для сна. Но теперь, когда Айви знала о них, скрывать это не было смысла, поэтому она надела ее, чтобы отправиться домой.

— Направляешься наверх? — спросил Аксель, доставая ключи из кармана куртки и вставляя их в дверной замок.

Она кивнула, следуя за ним внутрь.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Передавай ему привет. В последнее время он был занят. Давненько его не видел.

— Хорошо. — Она подождала, пока он отопрет внутреннюю дверь своего тату-салона, прежде чем сделать глубокий вдох и подняться по бетонной лестнице на второй этаж.

У нее перехватило дыхание, когда она подняла руку, чтобы постучать. В тот момент, когда костяшки ее пальцев коснулись стальной двери, она пожалела, что пришла. Он точно отошлет ее прочь.

Когда щелкнул засов, ее желудок сжался. Зейн открыл дверь, и у нее пересохло во рту. На нем не было ничего, кроме белого полотенца, обернутого вокруг его узких бедер. Татуировки, которые Аксель наносил на кожу Зейна на протяжении многих лет, были выставлены на всеобщее обозрение. Его волосы были влажными, и несколько случайных капель воды каскадом стекали по широкой груди.

Он не поздоровался с ней и не поманил ее внутрь. Он стоял и ждал, когда она заговорит.

— Ты один? — спросила она, ненавидя дрожь в своем голосе.