Поместье Кларенс

Папа знал слабости каждого из своих детей и без проблем пользовался ими. Айви хотела заполучить это поместье. Оно принадлежало ей по сердцу, но не по закону, так что она согласилась. Половину первого курса она проработала в отделе кадров.

Она ненавидела эту гребаную стажировку. Она ненавидела рутинные задачи. Она презирала своих коллег. Но она выстояла.

Возможно, ее отец предполагал, что она найдет какую-то тайную любовь в планировании выплат сотрудникам. Возможно, он предполагал, что ей понравится идея нанимать — или увольнять — людей. Он пообещал ей работу на полный рабочий день, как только она получит диплом в «Астоне».

Айви не собиралась работать на своего отца, но она не была глупой. Она ни на йоту не доверяла Дэвиду Кларенсу. Поэтому она хранила молчание о своих карьерных планах, позволяя ему высказывать свои предположения до тех пор, пока поместье официально не перейдет на ее имя. Тогда она сразу пошлет его к черту.

Ей следовало бы знать, что кто-то из его сотрудников будет приглядывать за ней.

Желанная вакансия в Смитсоновском институте в Вашингтоне, округ Колумбия, открылась две недели назад. Айви с трудом составила резюме и сопроводительное письмо, зная, что это рискованно, но все равно сделала это.

В заявлении требовалась ее трудовая книжка. Если они позвонили в «Кларенс Холдингз», это означало, что она прошла первоначальную проверку, верно? Ее надежды на то, что она сможет получить работу своей мечты, возросли.

У папы был особый способ разрушить ее мечты.

— Я думал, что ясно выразился, — сказал он. — Ожидается, что после окончания учебы вы с Эдвином присоединитесь к семейному бизнесу.

Она открыла рот, готовая сказать ему, чтобы он засунул свои ожидания себе в задницу, когда оглядела свою спальню.

Поместье, одежда, машина, Джефф и Франсэс — все это финансировалось ее отцом.

Зейн освободился от отцовских ожиданий, потому что отказался от денег Дэвида Кларенса. Ее старший брат завладел трастовым фондом, созданным их дедом, и использовал эти миллионы для открытия «Измены». А уже после он занялся недвижимостью.

Но дедушка Айви был таким же проницательным, как и его сын. После того, как Зейн выкинул этот трюк, дедушка изменил условия ее и Эдвина трастовых фондов. Их отец последовал их примеру, сделав то же самое.

Она не сможет распоряжаться своим наследством до своего тридцатилетия.

Айви была богата больше, чем большинство людей могли себе представить в самых смелых мечтах. Но она не могла притронуться ни к одному чертову центу без разрешения.

— Это Смитсоновский институт, — сказала она, умоляя его понять. — Такая возможность выпадает раз в жизни. Они, наверное, даже не выберут меня, папа. Но, пожалуйста, позволь мне хотя бы попытаться.

— Нет.

Ярость вскипела в ее груди, тело задрожало от гнева и негодования. Но она проглотила ее, сжала руки в кулаки и заставила ярость исчезнуть из своего голоса.

— Я понимаю.

Айви не станет отзывать свое заявление из Смитсоновского института. Если каким-то чудом они наймут ее, тогда она оценит свои возможности. Даже если это означало попрощаться с этим поместьем. Это был всего лишь дом.

— Тебя не было дома несколько недель. Твоя мать была бы признательна за визит.

Лжец. Мама, вероятно, трахалась со своим новым личным тренером, в то время как папа трахал свою секретаршу. Ни один из них не хотел внезапных визитов своих детей.

— Хорошо.

— Рад, что мы смогли это прояснить.

Она подняла в воздух средний палец, нацепив фальшивую улыбку.

— Хороших выходных.

Он тоже повесил трубку.

— Боже. — Она слетела с кровати, расхаживая по своей комнате, пока красное пятно не исчезло из ее поля зрения. Затем она ворвалась в свой гардероб, роясь в пакетах с покупками в поисках темно-зеленого платья, которое купила ранее.

Разочарование подстегнуло ее движения, когда она направилась в ванную, чтобы нанести еще немного макияжа и заколоть волосы.

Айви могла бы освободиться от цепей Дэвида Кларенса. Все, что ей нужно было сделать, это отказаться от его денег.

Она ненавидела его за то, что он поставил ее в такое положение.

Она ненавидела себя за то, что была слишком слаба, чтобы расстаться с богатством.

Разочарование пронзило ее насквозь, когда она вышла из своей комнаты, одетая для ночного похода в клуб еще до того, как клуб открылся. Но она подошла к своей машине и села за руль. Может быть, Зейн посочувствует ей сегодня вечером. Может быть, он даст ей несколько советов о том, как перехитрить их отца.

Она вела машину, твердо намереваясь направиться в «Измену», но, пока ждала на светофоре, ее внимание привлекла вывеска бара в конце квартала. Загорелся зеленый свет, и вместо того, чтобы проехать мимо бара, ее нога нажала на тормоз, и она свернула на стоянку, припарковавшись между двумя другими машинами.

Контроль ускользал из ее рук, и она понятия не имела, как вернуть его обратно. Может быть, это было бесполезно. Айви была под каблуком у мужчины с того самого дня, как родилась.

Возможно, единственным выходом было смириться с обстоятельствами.

Принимая свою судьбу марионетки.

И если это было так, то ей нужно было выпить чего-нибудь покрепче.

Осенние дни были короткими, и в шесть часов вечерний свет уже угасал. Но Айви была благодарна раннему часу за то, что ей не пришлось идти в темноте к двери бара. Она вошла внутрь, атмосфера была мрачной и насыщенной. В центре помещения стоял рояль. Мужчина, одетый с головы до ног в черное, сидел на скамейке перед ним, его пальцы скользили по клавишам, когда он играл.

— Что вам принести? — спросил бармен.

— Выпить, — ответила она, садясь на табурет.

Выпив три бокала шампанского, она почувствовала себя ничуть не лучше в отношении своего будущего, чем тогда, когда приехала сюда. Но пианист был очарователен, и алкоголь помог немного развеять ее разочарование.

— Кого волнует, что я не работаю в Смитсоновском институте, верно? — спросила она бармена.

— Да. — Он оперся локтями о стойку, немного глубже, чем в прошлый раз. Дюйм за дюймом он пододвигался слишком близко. — Музеи переоценивают.