Поместье Кларенс

Элора наблюдала, как он сначала преобразил свое собственное здание, освободив место для своего друга и татуировщика Акселя под пентхаусом. Затем она стала свидетелем того, как Зейн преобразил другие здания, привлекая в этот район другие предприятия и жителей.

Она не имела никакого отношения к проекту, но ее грудь вздымалась, когда они шли по улице.

— Я горжусь тобой.

Элора сказала это так тихо, что он просто не мог ее услышать. Но затем его рука легла на ее колено, слегка сжав его, прежде чем вернуться на руль, и они оставили его район позади.

Ветер хлестал ее по щекам. Воздух был прохладным и бодрящим, но послеполуденное солнце не давало ей замерзнуть. Это и теплота Зейна.

Она прижалась подбородком к его спине, крепче обхватила руками его торс и в течение часа позволяла себе думать.

О родителях. О неизвестном. О ее отношениях с Зейном.

Он хотел обязательств. Он хотел любви. Зейн хотел покончить с этими извращенными маленькими интрижками. Будет ли его волновать, что Лукас его сводный брат? Кем были Зейн и Элора как пара, если не переплетенными узами?

У его отца был ребенок от ее матери.

Отец Элоры уже много лет спал с его матерью.

Они были слишком похожи друг на друга. Мальдонадо и Кларенсы.

Превратится ли она в свою мать? Станет ли она таким же озлобленным, пресыщенным человеком? И если однажды это случится и сходство выйдет за рамки зеркала, возненавидит ли ее Зейн?

А Лукас — милый, невинный Лукас — попадет ли он под прицел?

Он был Мальдонадо. Он был Кларенсом.

Она чувствовала себя потерянной из-за него.

В итоге, она просто закрыла глаза, прижалась к Зейну и отбросила эти мысли в сторону. Она забыла обо всем этом, пока мотоцикл не замедлил ход, и она не поняла, что они подъехали к его дому. Послеполуденное солнце клонилось к закату, отбрасывая золотистый отблеск на наклонную крышу.

Он проскользнул в гараж, заглушив «Харлей», но не двинулся с места, чтобы встать. Он не стал уговаривать ее уйти. Он накрыл ее руки своими и долго держал в объятиях, пока, наконец, поездка не закончилась.

Элора спустила ноги с сиденья, снимая куртку и шлем. Толстовка отправлялась домой, в поместье, в ее гардероб.

Зейн встал перед ней, положив свой шлем на сиденье мотоцикла, и заправил прядь волос ей за ухо. Затем палец коснулся веснушек у нее на носу.

— Готова поговорить?

— Я хочу рассказать тебе, но… — Она закрыла глаза. — Мне страшно.

— Из-за чего? Чего ты так чертовски боишься, Эл? Поговори со мной.

Она была в ужасе от того, что он отошлет ее прочь. Будет настолько больно, потому что уходить придется именно ей. Но если он действительно решит покончить с этим, если он посмотрит на нее так, словно она была чем-то меньшим, это разобьет последние осколки ее сердца.

Элора не была готова рассказать ему о Лукасе. Ещё нет. Поэтому она набралась храбрости и открыла ему более безопасный секрет.

— Я не знаю, кто мой отец.

Зейн напрягся, его глаза сузились, вглядываясь в ее лицо.

— О чем ты говоришь?

— Лоуренс Мальдонадо не мой биологический отец.

Для нее было облегчением произнести эти слова. Освободить правду о себе. Уничтожить тайну.

Теперь ей оставалось только набраться храбрости, чтобы уничтожить другую.

Глава 17

— Отличная работа, мисс Кларенс. — Профессор Смит вернул картографический проект, над которым она работала всю неделю.

— Спасибо. — У Айви зачесались руки открыть портфолио и проверить свою реальную оценку, но она удержалась, держа ладони на поверхности.

Профессор Смит редко произносил похвалы. Может быть, именно поэтому он был ее любимым преподавателем. Он ожидал совершенства от своих учеников и ставил планку чрезвычайно высоко. Но она заслужила комплимент, и, черт возьми, это было приятно.

Этот проект занимал ее жизнь всю неделю с тех пор, как она вернулась с Мартас-Винъярд. Это дало ей мысленную отдушину, чтобы занять свой мозг и не думать о Тейте.

— На сегодня все, — объявил профессор Смит классу. — В понедельник мы начнем изучение армады (прим. ред.: Непобедимая армада — это крупный военный флот, собранный Испанией в 1586–1588 годах для вторжения в Англию во время англо-испанской войны (1585–1604), изучим карты, а также проанализируем ее разгром. Наслаждайтесь выходными.

Пока в комнате стоял шум, люди раскладывали книги и бумаги, она украдкой взглянула на свою оценку «А». Повод отпраздновать.

Айви быстро собрала свои вещи, и в тот момент, когда она вышла из холла во внутренний двор, затененный осенними деревьями, она достала свой телефон и позвонила Эдвину.

Он ответил после второго гудка.

— Привет.

— Привет. Что ты делаешь?

— Занимаюсь в библиотеке.

— В пятницу?

Эдвин был хорошим учеником, но он был не из тех, кто засиживается за учебниками в пятницу. Когда его занятия заканчивались, он обычно был готов начать выходные. Ее близнец не так часто ходил в «Измену», как она, но он всегда был готов хорошо провести время.

— На сегодня я закончила занятия. Брось учебу. Давай пойдем что-нибудь сделаем. — В последнее время Айви проводила с Эдвином не так уж много времени. Отчасти потому, что была занята в колледже. И отчасти потому, что избегала его.

Инцидент в «Клубе 27» был историей, и она не хотела о ней говорить. А это значит, избегание ее брата было необходимо, чтобы избежать разговора. Но прошло достаточно времени, и она скучала по нему.

— Пообедаем? — предложила она.

— Не-а, — пробормотал он.

Она нахмурилась.

— Не-а? И это все?

— Я занят. — Эдвин вздохнул. — И не голоден.

— Ладно, хорошо. — Она открыла рот, чтобы вместо этого предложить поужинать, но тут в трубке воцарилась тишина. Она отняла ее от уха и обнаружила, что он повесил трубку.

— Что за черт? Это было грубо.

Он все еще злился на нее? Не то чтобы она хотела, чтобы какой-то подонок дал ей пощечину.

Направляясь к парковке, Айви раздумывала, не перезвонить ли Эдвину, но она знала своего брата. Если он был в плохом настроении, ему нужно было время и пространство. Поэтому она отправилась обедать одна, заглянув в маленькое кафе, где подавали вкусный салат из капусты. Она читала книгу на телефоне, пока ела в тишине, затем оплатила счет и вернулась к своей машине, набрав Элоре. Может быть, ее подруга согласится отпраздновать.