Попаданец с четырьмя колёсами

Разобрали меня… если б был человеком, сказал бы «по косточкам». А так приходится говорить правду: разобрали по деталькам. От меня остался разве один корпус. Да, и провода снимать не стали: побоялись перепутать, когда обратно ставить придётся. Но протёрли их всех сторон тщательно! Заблистали, как новенькие. А имеющиеся на проводах небольшие потёртости гномы замазали какой-то быстротвердеющей, но не полностью, до мягкости, розовой смолой — гибкости проводов не помешала, а послужила, скорее, дополнительным защитным слоем.

Странно было наблюдать за разбросанными — впрочем, весьма аккуратно и бережно — гномий порядок! — своими составными частями. Но, как ни старайся, а когда детали находятся не на своём законном месте, всё равно создаётся иллюзия разбросанности и захламлённости. Хаос!

А потом меня воссоздавали из хаоса…

Но сначала я почувствовал себя в каком-то нереальном мире… (как будто я не в таком же сейчас нахожусь! Но это было именно ОЩУЩЕНИЕ) когда обалдело взирал на свои разбросанные, как после взрыва, внутренности. Ну, или как в операционной… только не пойму — когда разбирают на органы или когда просто делают операцию? А то и такая мысль мелькнула: уж не то ли самое наблюдалось в процессе творения человека богом? Непонятно одно: бог человека из обезьяны творил, или из глины?

Ой, нет, что-то меня не туда потянуло! Я почему-то стал считать себя чуть ли не настоящим человеком! По крайней мере, почувствовал себя таковым.

А ведь всё можно представить намного прозаичнее: сломался главный конвейер автозавода, а машины выпускать надо, план «горит», вот и растащили запчасти по бригадам, и стали осуществлять сборку автомобилей в индивидуальном порядке.

Но вся ощущаемая нереальность происходящего сыграла со мной интересную шутку: окружающее показалось столь эфемерным, столь воздушным… И если бы я был человеком, то сказал бы, что почувствовал себя если не как в раю, то, во всяком случае, где-то в непосредственной близости от него. Совсем рядышком, в соседних небесных кущах.

Настроение у меня стало таким, что захотелось взлететь! Я вдруг почувствовал себя невесомым, как будто бы сбросил — вместе с деталями и покрывающими их пылью и грязью — груз, превышающий собственный вес!

Я даже попробовал немножечко приподняться в воздух… И у меня получилось! Но, чтобы не заметили гномы, приподнялся всего на пару сантиметров. Но я парил! Я висел в воздухе! Я летал! Ну… пытался парить, пробовал летать.

Что ж, получается, в полёте тоже нет ничего плохого — если летать на бреющем и не очень быстро. Так и пейзажи интересные можно рассматривать, и колёса в пыли и грязи не испачкаются. Опять же, мойку посещать не придётся. Не люблю я этих недавно появившихся новомодных моек под большим давлением — пузико щекочет. То бишь картер двигателя.

Набросившиеся на мои детали гномы шустрили почём зря. Я не успевал отследить всех, уловить их движения. Даже испугался, что кое-кто может затырить ряд необходимых элементов. А как я потом существовать буду? Нет, судя по тому, что я ни в малейшей степени не потерял сознания при разборке и после неё, а, оставшись в едином корпусе (уж, полагаю, точечную-то сварку гномы всё одно пока не освоили, потому и доламывать меня окончательно не стали), и смог даже попытаться взлететь, то основная моя сущность заключается именно в корпусе, и я вполне могу отправляться путешествовать и в сиюминутном виде. Но… господа, а где эстетика? Где гармония? Машина без колёс — это нонсенс! А тем более единственно в виде корпуса. Нет, ребята, очистка очисткой — я вижу, как гномята стараются, отдраивая все детали — а целостность мою извольте восстановить. Ну, хотя бы после того, как наиграетесь — я же всё понимаю…

Я заметил, что гномы тщательно измеряют все детали и не менее тщательно записывают снятые параметры — кто на пергаментных свитках, а кто и на почти современных блокнотах. Понятно, им интересно: никогда не видели автомобилей. Мне тоже интересно наблюдать за ними: никогда не видел гномов. Кстати, где-то я слышал про гномобиль…

Наконец-то рабочая суматоха закончилась, и меня стали собирать заново: гномы закопошились вокруг, восстанавливая прежний мой персональный вид и оригинальную суть. Они тщательно смазывали требующие смазки детали — я, не стесняясь, давал советы, а то и впрямую командовал сборкой — и не менее тщательно в который раз протирали то, что смазки не требовало.

И наконец всё закончилось. Гномы стояли вокруг, перепачканные донельзя, и с затаённым восторгом следили, как я придирчиво осматриваю их работу. Благо для этого почти ничего не нужно делать: панорамные стекла давали практически полный обзор — на все триста шестьдесят градусов.

Чувствовал я себя… превосходно! Говоря по-человечески, как будто второй раз родился, но без таких неприятностей как непроизвольное пачкание пелёнок и первый крик. Хотя завопить от восторга мне хотелось: гномы не только убрали грязь из всех возможных и невозможных мест, но и загерметизировали их так, что грязь туда не смогла попасть ни при каких условиях. Недаром говорят, что у гномов имеется своя магия.

— С… спасибо! — поблагодарил я гномов. Они — особенно малыши — радостно зашумели и запрыгали от восторга. Но и гномы постарше тоже радовались искренне, от души. Не знаю уж, есть ли душа у гномов, но мне показалось, что определённо есть. — Что с меня?

— Не обижай! — нахмурился старый гном. — Ты и сам не понимаешь, наверное, как нам всем помог. Какие новые мысли посетили наши головы! Да мы теперь настолько продвинулись в техническом прогрессе, что и сказать нельзя!

Ты смотри! Совсем не похож на того дремучего старикана, каким хотел представиться вчера вечером. Как излагает-то! Как по писаному. Но я всё же решил уточнить:

— Неужели в полной разборке была такая необходимость? Или вы не упустили момента досконально познакомиться с неизвестным доселе механизмом?

Гном смущённо хмыкнул:

— Да вот я то же и говорю: не видали мы доселе таких механизмов, как ты. Это тебе спасибо большое, что позволил покопаться в… твоих внутренностях.

— А… бензинчика у вас таки нет? — заикнулся я.

— Увы! — развёл руками гном. — Чего нет, того нет. Но ты попробуй проехаться вдоль реки, — он указал рукой направление, — там живут добытчики земляного масла. Может, они тебе чем помогут?

— А это далеко? — уточнил я на всякий случай. Гном почесал затылок:

— Дык… дня три, почитай, на телеге ехать надоть…

Ну, ты смотри! Снова он «впадает в дремучесть». Или потому, что при работе с техникой нужно больше интеллекта, чем для повседневного общения?

— Спасибо, — кивнул я верхним багажником. Ещё старый хозяин установил. А новый не стал снимать.

— Всегда рады помочь! — расплылся гном в улыбке и махнул рукой своим, чтобы открывали ворота.

— Один вопрос, — остановил я старого гнома.

— Какой? — заинтересованно спросил он.

— Вас не удивило, что я, вроде как механизм, «железяка», как в нашем мире кое-кто выражается — и вдруг разговариваю, общаюсь…

Гном покачал головой:

— Мы привыкли обращаться к сделанным нами вещам как к живым существам: даём им имена, разговариваем с ними… И в глубине души надеемся, что когда-нибудь и они заговорят с нами. Некоторым это удаётся — тем, которые познакомились с серьёзной магией. Вот и подумали точно так же, что и ты встретил на своём пути сильного мага, который намагичил твою сущность и выявил её для общения с другими существами.