Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2

И Санаду не знает, хороший это знак или плохой.

***

День сегодня какой-то бестолковый. Чувствую себя прекрасно, чего нельзя предположить по мертвенной бледности кожи и нездоровой красноте глаз, но при этом я официально на больничном. Мысли об этом вызывают нервные смешки: как будто мне выходной выделили в честь становления женщиной.

Смех разбирает и когда я по вызову Эзалона дохожу до его кабинета, перед которым меня недавно перехватил Санаду: на том самом месте, где это произошло.

Нервно хихикаю, пока Эзалон объясняет, что он закрыл посторонним вампирам доступ в Академию, но мне всё равно следует быть внимательнее и ни в коем случае не покидать территорию.

В конце концов Эзалон, расцепив пальцы, строго спрашивает:

– Вы в порядке? Вам не надо показаться целителю?

Зажав рот ладонью, мотаю головой. Хотя, возможно, какое-нибудь успокоительное мне не помешает. С другой стороны: я бодра, воодушевлена, ну а что хихикаю без повода – так это лучше, чем голову пеплом посыпать.

Эзалон внимательно оглядывает меня, и его начальственный тон смягчается:

– Простите, Клеопатра, превращение в вампира, особенно такое внезапное, особенно для жительницы непризнанного мира, это большой стресс.

Я опять нервно хихикаю и машу рукой:

– Да нет, ничего страшного, поверьте, причина не в этом. Но если бы знала, я бы запаслась пудрой и автозагаром.

В ясных глазах Эзалона читается сомнение:

– Вы уверены, что в порядке? Наша целительница сейчас несколько, хм-м, занята, но, думаю, мы смогли бы уговорить её вас осмотреть. Наверное…

– О, не отрывайте её от мужа. Поверьте, со мной всё в порядке. Мне надо походить, подумать, осознать всё случившееся.

– Не переживайте, я уверен, Санаду что-нибудь придумает. Он довольно изворотливый. А даже если у него не получится… придётся вам побыть вечной студенткой.

О да, Санаду довольно изворотливый… С трудом сдержав нервное хихиканье, машу рукой:

– Простите, думаю, мне лучше уйти.

– Хм, да, если вам так угодно. Но в случае проблем – обязательно обращайтесь. К Алоизу, миссис Клэренс, ко мне.

Покивав, выдавливаю:

– Спасибо.

Выскакиваю в коридор, где меня всё же разбирает смех.

Может, Эзалон прав, и мне надо показаться целительнице?

Но прогулка по аллеям Академии помогает успокоиться и собраться с мыслями. И прийти к двум выводам: я понимаю, что у Санаду проблемы с моим обращением, но мне бы хотелось, чтобы сейчас он был рядом. Близость с ним меня впечатлила сильнее, чем превращение в вампира.

Потому что проклятой, жаждущей крови или какой-то другой я себя не чувствую. Только бледность кожи и алые глаза новообращённого вампира в отражении напоминают мне о новой расовой принадлежности, но это мелочи.

Посмотрев на небо и оценив его как не слишком подходящее для поджаривания бледной вампирской корочки, вновь задумываюсь об автозагаре.

На плечо ложится когтистая лапа.

– О, привет, Антоний! – развернувшись и запрокинув голову, заглядываю в его морду со вздыбленной шерстью. – Не против алфавитом позаниматься? Очень уж хочется послушать твой рассказ о потасовке с обезумевшими вампирами. И была ли среди них рыжая в мужской одежде.

Антоний лишь дёргает ушами. Определённо нам надо учить алфавит.

Я со вздохом оглядываю Академию драконов. Почему-то точно знаю, что Санаду здесь нет. Он уже давно отсутствует… и это беспокоит. Как он там?

***

Тихо шуршит в уголке Марк Аврелий. Приводя в порядок волосы перед сном, пытаюсь распутать упрямую кудряшку. Сижу я в спальне Санаду, справедливо полагая, что теперь имею право не только на его ванну, но и на постель.

Распутываю кудряшку и анализирую свои эмоции: любопытно, как меняется восприятие после перехода в горизонтальную плоскость – даже если технически она оставалась вертикальной.

Раньше я бы просто переживала за Санаду, как там его дела, что за проблемы – которые он назвал нашими. Теперь помимо этого беспокойства противным червячком свербит мысль, а не от меня ли он сбежал? Попробовал, не понравилось, Мара круче, старые чувства не ржавеют и всё такое.

Конечно, такой поворот я переживу: не я первая, не я последняя. Но ведь свербит!

Вздохнув, постучав расчёской по груди, сползаю с постели Санаду.

– Марк Аврелий, за мной, – зову мою прелесть.

Чем-то шурша, он вылезает из-под кровати. Вопросительно смотрит на меня. Свободной рукой постукиваю по плечу, и тут же рыжая молния взвивается по кружевам сорочки, обвивает мою шею пушистым хвостом.

– Проведём социальный эксперимент, – я направляюсь к выходу.

Марк Аврелий цепляется за мои кудряшки, то ли отговаривая от эксперимента, то ли наоборот, подгоняя скорее его устроить.

В дверях останавливаюсь: а с какой стати я должна уходить, чтобы проверить намерения Санаду по тому, зайдёт ли он ко мне или нет? Кто последний в тапки встал – тому они и достаются.

Решительно возвращаюсь к кровати Санаду и, ссадив Марка Аврелия на подушку, забираюсь под одеяло: если Санаду предпочтёт Мару, пусть уступает мне свою комнату. Отсюда и до любимой ванны ближе и вообще мне здесь больше нравится, чем в выделенной мне спальне.

Марк Аврелий, укоризненно глянув на меня, уползает обратно под кровать.

Хлопком в ладоши отключив сразу все магические сферы, я уютнее устраиваюсь в постели. Закрываю глаза… и мысли мои против воли уносятся к тому самому.

***

Кто-то на кровати. Трогает мои волосы, этими прикосновениями вытягивая меня из сладкой темноты сна, в котором я лежу таким же сладким калачиком.

– Аврелий, отстань, – дёргаю рукой, прогоняя расшалившегося бельчонка, но пальцы натыкаются на чужую руку.

И эта рука их перехватывает. Пальцев касаются губы. Губы касаются и моего виска. Плеча.

Санаду.

Он забирается под одеяло позади меня, прижимается к обтянутому сорочкой телу – своим обнажённым.

В комнате темно. Сон не желает отпускать меня окончательно, поэтому я не очень понимаю, почему Санаду теребит мою руку. Академический браслет вяло позвякивает о демонический.

– Браслетов развела, – устало ворчит Санаду, между ними обхватывая моё запястье чем-то холодным. – Ты ведь не против?