Порченная кровь

— Откуда ты знаешь, что Теклис мертв? — перебил его Вальденхейм.

Эльф обратил на графа холодные глаза.

— Оттуда, — прошипел он, — что я поразил его стрелой — отравленной, зараженной и зачарованной магией, созданной специально для его убийства. Моя дорогая матушка нарекла меня Валарисом, но я лишь смерть Теклиса. Я обучался семьсот лет, с самого рождения, только одному — убийству великого мага Ултуана. Говорили, что любой убийца бессилен против магии Теклиса, а ни один маг не сможет одолеть его в бою, — и я был сотворен и тем и другим. Меня с пеленок учил убивать повелитель Теней, я провел сто лет в послушании у служительниц Кхаина, чтобы получить доступ к их таинствам и победить «мудрейшего». — Он фыркнул. — И теперь, когда он мертв, мне неважно, останусь ли в живых я. Я лишь рука Малекита. Моя смерть и моя боль ничего не значат.

Райнер в изумлении глядел на эльфа. Ему говорили, что Теклису не одна тысяча лет, но это казалось просто легендой, и представить, что это правда, он никак не мог. А теперь перед ним существо, которое пережило четырнадцать поколений людей, преследуя одну-единственную цель...

Валарис перенес тяжесть тела на здоровую ногу.

— Однако, — продолжил он, — учитывая шанс разрушить отводящий камень и подорвать основы власти наших родичей-ренегатов над миром, я рад, что уцелел... хотя, боюсь, рана не даст мне сделать все самому. — Он вздохнул. — По крайней мере, у меня есть инструмент, который осуществит это.

— Ты говоришь о нас? — спросил Манфред. — Мы не твои рабы.

— И очень хорошо. — Валарис оглядывал мутантов. — Эти не справятся с задачей. Зараза искажающего камня разрушила их сознание, и я могу их контролировать, но сами они думать не в состоянии. А чтобы добыть камень, несомненно, понадобится хитрость.

— И с чего ты решил, что мы разбежимся, сучок ты бледный? — спросил Халс.

Валарис поднял бровь:

— Вот и пес залаял.

Мутант за спиной Халса поднял дубинку и шмякнул пикинера по затылку. Тот схватился за голову и выругался.

— Вы станете делать как я скажу, — невозмутимо продолжал эльф, — поскольку графа я буду удерживать в заложниках — и убью его, если вы не принесете камень через три дня.

Райнер остолбенел. Во имя Ранальда! Это что, тот самый шанс, которого они так долго ждали? Может, темный эльф и в состоянии повелевать мутантами, но читать мысли он явно не умеет. Он и не представляет, что Райнер и его спутники не моргнув глазом оставят Манфреда умирать — ну, разумеется, все, кроме шпиона. Райнер фыркнул: вечно этот шпион все портит! Но если они обнаружат и прикончат его, пока Манфред еще в плену у Валариса, то смогут избавиться от графского яда.

Райнер понял, что Вальденхейм подумал ровно о том же. Лицо его стало таким же белым, как у эльфа.

— Сударь, — воскликнул он, пытаясь сохранять достоинство, хотя лоб его покрылся испариной, — если вы думаете, что этот план сработает, то не знаете людей Империи. Камень — залог спасения нашей страны, и мои люди знают, что я с радостью пожертвую своей недостойной жизнью ради такой цели. Если вы пошлете их, они не вернутся, и я им за это лишь поаплодирую.

Эльф улыбнулся.

— Полагаю, я достаточно хорошо знаю народ Империи. Разве я не видел, как они бросали друг друга на погибель, лишь бы присвоить почести за спасение камня? Полагаю, граф, вы пытаетесь обмануть меня, чтобы я позволил вам уйти. Вы слишком любите жизнь, свое положение в обществе и богатство для столь благородного самопожертвования. А ваши люди — такие же жадные животные, как весь ваш вид, и принесут мне камень, если вы пообещаете им награду за свое спасение.

Райнер молча наслаждался. Предрассудки темного эльфа давали им шанс на свободу. Они покинут катакомбы, а как только найдут предателя, то исчезнут, и в живых не останется никого, кто мог бы привести яд в действие.

Манфред поджал губы:

— Тогда пошли их — и сам увидишь. Но я прошу тебя о маленьком одолжении. Если они не вернутся, позволь мне помолиться... — Граф лукаво глянул на Райнера. — Всего несколько мгновений, чтобы благословить героев, которые вместе со мной возложат свои жизни на алтарь Империи.

Эльф переводил взгляд с Вальденхейма на Гетцау.

— Благословить, говоришь?

Он нахмурился, затем подошел к Райнеру, взял его за запястье и поводил над ним левой рукой. Руку Райнера пронзила резкая боль, и он попытался отдернуть ее.

Валарис железной хваткой удержал его, потом расхохотался.

— Я недооценил человеческую хитрость, — признал он. — Это почти в нашем духе. Они связаны ядом.

Он улыбнулся графу:

— Помолиться разрешат всем. А теперь, — он махнул рукой, и мутанты погнали людей к клеткам в стене, — я должен приготовить для вас дары. Я вернусь.

Он повернулся и захромал прочь. Мутанты загнали всех людей в одну тесную клетку.

Когда их заперли, Райнер повернулся к Вальденхейму.

— Итак, милорд, вы хотите, чтобы мы за вами не вернулись и не принесли камень темному эльфу? Ваше самопожертвование воистину достойно героев золотого века Империи.

— Не будь ослом, Гетцау, — отозвался граф. — Если не принесешь камень через три дня, до четвертого просто не доживешь.

Райнер сглотнул, изображая потрясение:

— Как, милорд, вы хотите сказать, что солгали?.. Что вы не намеревались пожертвовать жизнью на благо страны? Вы боитесь смерти?

— Я ничего не боюсь, — сплюнул Манфред. — И если это спасет страну, я буду рад умереть. Но Империя, Гетцау! Она нуждается во мне не меньше, чем в этом камне. Даже теперь, когда Теклис погиб. Без него отводящий камень бесполезен, пока очередной эльфийский маг не прибудет из Ултуана установить его. Я буду нужен, чтобы поддерживать порядок и вести переговоры с эльфами. Я должен остаться в живых, понимаешь?

Райнер понял, что граф напуган. Странно, когда тот, кто так смел в бою, в плену ведет себя как трус. Возможно, дело в том, что человек с мечом в руке еще на что-то может повлиять, а человек в клетке бессилен. Как бы то ни было, Райнер видывал инженеров и наемников, которые встречали свою судьбу с большей отвагой.

— Понимаю, милорд. — Он даже не прятал усмешку. — Но ваши покорные слуги имеют куда меньше причин, чтобы жить. На самом деле, они устали под ярмом и могут решить, что будет лучше для Империи, если она сохранит камень и избавится от тебя, а ради такого и жизни не жалко.

Глаза Франки расширились при этих словах, остальные изумленно молчали.

Манфред побледнел.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что, милорд. Разве что на то, что страх смерти ослабевает, когда жизнь ничего не стоит. Если правда хотите, чтобы мы украли камень у Империи и принесли его проклятому врагу рода человеческого, рискуя жизнями и подавляя естественные склонности, может, добавите к запугиваниям еще кое-что?

— И что же? — Манфред осклабился. — Золото? Жилье получше? Девок в ваше полное распоряжение?

— Свободу.

Черные сердца смотрели на Райнера, в их глазах вспыхнула надежда.

— Пусть это будет нашим последним делом, — продолжал Райнер. — Обещайте, что, если мы освободим вас, вы тоже дадите нам свободу. Простая сделка.

Манфред скептически поднял бровь.

— Говоришь, вы готовы умереть, если я на это не соглашусь?

Райнер вопросительно взглянул на остальных. Он надеялся, что правильно их понял.