Пороки искусства

– Этот тип… он не просто умён, он будто издевается над нами, – прошептал он, чуть сжав зубы. – Мы даже не близки к разгадке, а он играет с нами, как с марионетками.

Аяко молча наблюдала за ним, стараясь не отвлекать его от мыслей, но он уже понимал – ничего не изменить. Они могли изучать это место часами, и вряд ли бы нашли хотя бы малейшую улику. И каждый миг осознания этого только усиливал его досаду.

– Ладно, – резко сказал Ито, словно сбросив с себя мыслительный груз. – Нам всё равно придётся двигаться дальше. Мы вытянем его на поверхность, когда он сам этого не ожидает.

С этими словами Ито отвернулся, показывая, что его спокойствие вернулось, но Аяко видела в его взгляде затаённое, едва сдерживаемое раздражение. Ито глубоко вздохнул, на мгновение задерживая взгляд на бетонной фигуре, словно пытаясь проникнуть за её холодную оболочку. Затем, повернувшись к Аяко, он сказал с лёгким сожалением в голосе:

– Ладно, уже поздно. Я отвезу тебя домой. Завтра соберёмся с новыми силами и будем думать.

Аяко кивнула, благодарно улыбнувшись, её глаза всё ещё светились напряжённостью. Они оставили место преступления, словно выходя из гипнотического плена невообразимой сцены, и двинулись к машине, погружённые каждый в свои мысли. Когда они ехали по пустынным ночным улицам, Ито почувствовал, как тишина нависает над ними, и лёгкая усталость проникает в его тело, как и в сознание Аяко, которая, казалось, всё ещё была погружена в размышления о статуе. Город мерцал за окном, как мираж, дразнящая сеть огней, словно предвещала новые загадки.

– Никогда не сталкивалась с таким? – вдруг спросил Ито, нарушив тишину. Он краем глаза заметил, как Аяко слегка вздрогнула, возвращаясь в реальность.

– Нет, – тихо ответила она, опустив взгляд на свои руки. – Это… совсем другое. Убийца не просто убивает, он создаёт… картины. – Она вздохнула. – Не понимаю, зачем всё это. Что он хочет нам сказать?

Ито покачал головой, не находя слов. Он тоже не мог понять логику или мотивы этого человека. Но что-то в глубине подсказывало ему, что это только начало, и ответ может быть гораздо страшнее, чем они могли предположить. Они замолчали, погружённые каждый в свои мысли. Спустя несколько минут Ито свернул на улицу, где жила Аяко, и остановился у её подъезда. Лёгкий ветер трепал ночную листву, и воздух казался особенно свежим после гнетущей атмосферы стройки.

– Отдыхай, – мягко сказал он, кивая ей. – Завтра вернёмся к этому с ясной головой.

– Спасибо, Ито, – сказала Аяко, и, выйдя из машины, она ещё раз взглянула на него с благодарностью, прежде чем скрыться в тени подъезда.

Когда она исчезла из виду, Ито ещё несколько секунд сидел, глядя в её сторону, а затем, оставшись один на пустынной улице, снова ощутил ту давящую тоску, словно предчувствие надвигающейся бури. Ито провел несколько минут в тишине, не трогаясь с места. В голове всё ещё всплывали образы жуткой бетонной фигуры, хладнокровно оставленной убийцей на стройке, словно она была частью его извращённого плана. Он задумчиво провел рукой по лицу, пытаясь освободиться от гнетущих мыслей, но тревога и раздражение крепко цеплялись за его разум. Наконец, Ито завел машину и направился к себе домой. Пока он ехал по ночным улицам, его не покидала мысль о том, как мало зацепок им удалось найти. Не было ни следов, ни улик, и казалось, что каждый шаг, который они делали, уводил их всё дальше от истины. Обычно у Ито было острое чутьё на детали, на те мелкие несовпадения, которые выдавали преступника, но здесь он был словно в ловушке, окружённый тщательно продуманным театром смерти. Когда он подъехал к своему дому, на горизонте уже виднелись первые слабые отблески рассвета. Ито поднялся к себе, на мгновение задержавшись в дверях, оглядывая пустую квартиру, казавшуюся ему холодной и неуютной. Он прошел в кухню и налил себе стакан воды, надеясь, что это хотя бы немного успокоит его. Мысленно он снова возвращался на стройку, перед глазами вставало тело, застывшее в бетоне. Он поставил стакан и вздохнул. Невольно подумал об Аяко: насколько сложно ей выдерживать эти жуткие картины, быть рядом, когда всё кажется таким безнадёжным. Они оба понимали, что идут против сильного и опасного врага, но Ито был уверен, что, несмотря ни на что, они разгадают замысел этого убийцы. Едва голова коснулась подушки, Ито провалился в беспокойный сон, наполненный серыми, давящими образами. Строительные конструкции, тяжёлые бетонные стены, приглушенные звуки шагов… Все, как будто сливалось в некое гнетущее видение, где за каждой тенью пряталась загадка.

Глава 3. Секреты, ставшие достоянием.

Ито с трудом разлепил глаза, когда телефон настойчиво завибрировал в его руке. День уже был в разгаре, свет заливал комнату, но Ито был погружен в беспокойный сон, и резкое пробуждение лишь усугубило его усталость. Голос Аяко был тихим, но напряжённым, в её словах звучала неотложная тревога:

– Ито, включи телевизор. Срочно.

Ито, ещё не до конца осознавая, что происходит, потянулся к пульту и включил телевизор. На экране, ярко и беспощадно, сменяя друг друга, шли заголовки и кадры с мест преступлений. Фотографии, знакомые до мельчайших деталей, вырвались на всеобщее обозрение: окровавленные места, где были найдены тела Сакуры Миядзаки и Юми Накахары. В кадре мелькали размытые, зацензуренные изображения, но даже сквозь пиксели он мог узнать те детали, что были доступны только полиции. Кадры исчезали, сменяясь озабоченными лицами ведущих, потом вновь возникали, едва прикрытые черными прямоугольниками цензуры. Ито застыл, чувствуя, как ярость вспыхивает в его груди. Как это возможно? Как фотографии, которые видели лишь несколько человек, могли оказаться у репортеров? Это не просто утечка – это позор, надругательство над самим делом, попытка превратить кошмарные смерти в зрелище для жадной толпы.

– Аяко, как это могло случиться? – спросил он, с трудом сдерживая гнев. – Кто вообще мог передать эти фотографии журналистам?

– Не знаю, – в её голосе слышалась смесь растерянности и гнева. – Никто из нас не может этого понять. Мы ведь следим за этим делом особенно строго…

Она замолчала, словно подбирая слова, которые могли бы утешить или объяснить случившееся, но их не было. Глубокая тишина воцарилась на несколько мгновений, и Ито осознал, насколько теперь испорчено их расследование.

– Аяко собирайся, я скоро за тобой заеду. – Сказал Ито серьезным голосом.

Ито поспешно бросил трубку и вскочил с кровати, ощущая, как гнев наполняет его грудь. Каждая мысль о случившейся утечке казалась железным кулаком, сжимающим его живот. Это был не просто случайный инцидент – это был удар по всему расследованию, по всему, ради чего он работал эти последние дни. Как они могли допустить утечку настолько важной информации? Фотографии, которые были доступны лишь нескольким высокопрофильным людям в полиции, теперь выставлены на показ всему миру. Это подрывало не только расследование, но и репутацию всей службы. Он быстро умывался, холодная вода, стекающая по лицу, не приносила ни облегчения, ни прояснения в голове. Он словно застрял в этом порочном круге, где каждое его действие, каждый шаг вел к новым ошибкам. Он посмотрел на себя в зеркало, его глаза отражали усталость и решимость. Внешность не имела значения – дело было не в том, как он выглядел, а в том, как они могли позволить эту утечку. Вопросы, тревога, ответственность… все это висело в воздухе, как непреодолимая тяжесть.

После того как он почистил зубы и наспех оделся, Ито поспешил к двери, снова выдыхая, пытаясь не поддаться растерянности. Аяко, он знал, должна быть готова. Но главное сейчас – разобраться, кто мог быть источником утечки. Его мысли унеслись к этим подозреваемым: возможно, это кто-то из самого отдела? Или же чужие, кто знал, что их расследование обречено стать достоянием публики? Он продолжал размышлять, пока не забрался в машину. Механически крутя руль, Ито ехал в сторону Аяко. Его глаза были сосредоточены на дороге, но мысли были совсем не о том, что происходило вокруг. Он думал о том, как они будут объяснять этот позор своим коллегам и как теперь это повлияет на ход расследования. Невозможно было поверить, что кто-то из своих мог так поступить. У него было ощущение, что если этот след останется без ответа, он не сможет продолжить работать так, как прежде. Нужно было понять, кто именно подставил их, кто предал. Ито в раздражении сжал руль, когда его телефон вдруг вибрировал в кармане. Он взглянул на экран – номер Мори. Сердце сжалось. Теперь, когда новости были везде, он знал, что разговор не будет легким.

– Ито, – голос Мори был сдержан, но в нем все равно звучала резкая тревога. – Я не могу понять, как ты допустил такую утечку. Как ты мог позволить этим фотографиям попасть в прессу?

Ито вздохнул, ощущая, как напряжение снова поднималось в груди. Он взглянул на дорогу, пытаясь не терять концентрацию. Нервно заговорил:

– Мори, я сам не понимаю, как это случилось. Я был уверен, что мы все держим под контролем. Эти фотографии должны были оставаться конфиденциальными. Неужели ты думаешь, что я сам мог передать сними прессе?

Мори молчала несколько секунд, прежде чем ответить:

– Ты должен был предусмотреть этот вариант. Все эти детали, все эти материалы – мы не можем позволить, чтобы они оказались в руках журналистов. Ты знаешь, что любое утечка – это не просто скандал, это угроза для расследования и, возможно, для жизни свидетелей. Я рассчитывала на твою внимательность, Ито.

Его пальцы сжались на руле так сильно, что даже кожа на ладонях побелела. Он попытался не срываться на крик, сдерживая гнев, но слова все равно вырвались:

– Я делаю все, что могу, Мори! Но в этом деле каждый шаг может быть ошибкой, и никто не застрахован от того, чтобы что-то пошло не так. Я не могу контролировать каждый аспект, понимаешь?

Мори не терпела такого тона и мгновенно парировала:

– Ты ведь знаешь, что от твоих решений зависит многое, и я тебе доверяю. Если мы не справимся с этим, люди начнут задаваться вопросами о нашей компетентности. Ты должен разобраться в этом, Ито. И как можно быстрее. Где ты сейчас?

Ито сдержал очередной вздох и, оглядываясь на знакомые улицы, ответил: