Пороки искусства

– Отправьте мне запись, – ответил Ито, и, получив файл, тут же открыл его на экране. Он и Аяко внимательно смотрели, как темная фигура, пригнув голову, подходила к ячейке, будто специально пряча лицо от камер.

– Я не могу точно сказать, но у меня ощущение, что он намеренно выдает себя за незаметного, – тихо произнес Ито. – Слишком спокойно, слишком уверенно.

Аяко кивнула.

– Как будто специально прячет лицо, но не боится быть узнанным по осанке или движениям. Будто хочет дать нам какую-то подсказку, но при этом оставляет нас в неведении.

Ито отвернулся от монитора, обдумывая следующую возможную связь.

– Этот человек не просто хочет нас запутать. Он хочет показать себя как неуловимого, как нечто возвышенное, вне нашего понимания, – заключил он. – Но он ошибся в одном: каждый его шаг – это не только вызов нам, но и след, по которому мы идем.

Он взглянул на Аяко, и в их глазах отразилась решимость. Их ждал трудный путь, но Ито знал, что теперь они шли по следу, который преступник, возможно, оставил, думая, что никто не догадается его расшифровать.

Ито принял твердое решение и сказал:

– Нужно поехать в музей и узнать, есть ли у этих убийств связь с произведениями искусства. Возможно, кто-то из сотрудников музея сможет помочь нам лучше понять, зачем убийца выбрал именно такие образы.

Аяко посмотрела на него с легким сомнением:

– Ито, в Токио больше сорока музеев. Какой именно ты имеешь в виду?

Ито улыбнулся, слегка покачав головой.

– Думаю, есть только одно место, где нам могут помочь. Национальный музей западного искусства. Там собраны мировые шедевры, и специалисты знают всё о значении каждой детали. Если убийца вдохновлялся классическими образами, это именно тот музей, где мы можем получить ответы.

Аяко кивнула, соглашаясь, и их машины устремилась в сторону Уэно, где возвышался строгий и величественный корпус музея. Когда они прибыли, прохладный осенний ветер дул в лицо, а небо над Токио было затянуто серыми облаками, словно тяжелым занавесом, нависшим над городом. Ито и Аяко, выйдя из машины, направились к главному входу музея, где их уже ждал директор. Мужчина средних лет, с аккуратно подстриженными волосами и строгим костюмом, встретил их с сдержанной приветливостью.

– Добрый день, господа. Меня зовут Такеши Окубо, я директор Национального музея западного искусства, – представился он, протягивая руку. – Чем могу помочь?

Ито, не теряя времени, сразу перешел к делу.

– Мы расследуем серию убийств, и нам кажется, что убийца может быть связан с произведениями искусства. Мы слышали, что у вас есть коллекция, в которой могут быть изображения, похожие на те, что он воссоздавал на месте преступления. Мы ищем связь между этими убийствами и каким-то художником или скульптором.

Окубо внимательно выслушал, но в его глазах не было ни удивления, ни тревоги, только профессиональный интерес.

– Я понимаю, – сказал он спокойно, – искусство действительно может стать источником вдохновения для людей с неординарным восприятием мира. Я вас слушаю, продолжайте.

Ито достал фотографии первой жертвы и протянул их директору музея. Такеши Окубо принял их с виду спокойно, но когда его взгляд скользнул по изображению, в его глазах мелькнула легкая дрожь. Он задержал взгляд на одном из снимков, и Ито заметил, как его лицо несколько смягчилось.

– Это напоминает мне… – произнес он, не отрываясь от фотографии. – Это напоминает картину «Спящая Венера» Джорджоне.

Ито прислушался, в его голосе не было удивления, только сосредоточенность.

– «Спящая Венера»? – повторил он. – Кто это и что за картина?

Окубо слегка наклонился вперед, его руки легли на стол, и он начал рассказывать, как бы погружаясь в размышления.

– «Спящая Венера» – это незавершённый шедевр Джорджоне, написанный в 1510 году. Эта картина считается одной из самых известных и загадочных работ эпохи Ренессанса. На полотне изображена обнаженная женщина, которая спит на ложе. Она спокойна, расслаблена, ее взгляд устремлен в пустоту, но в этом есть что-то светлое, почти божественное.

Ито внимательно смотрел на Окубо, в его голове возникала связь между картинами и убийствами, между тем, что они видели на месте преступлений, и тем, что происходило в мире искусства.

– И какой смысл в этой картине, на ваш взгляд? – спросил Ито, не давая своим мыслям сбиться с пути.

Окубо задумался. Его глаза снова устремились на фотографии, а затем он слегка развел руки, как бы пытаясь обрисовать идею, которая возникла у него в голове.

– Официально считается, что на этой картине изображена Венера, богиня любви, но в контексте картины она не олицетворяет греховность, как это часто бывает в изображениях обнаженных женщин, – начал он. – Спящая Венера не стесняется своего тела, она как бы не осознает, что она обнажена. Сон – это состояние, в котором человек, согласно философии того времени, наиболее близок к Богу, способен к глубокому внутреннему осмыслению, к чистому созерцанию собственного мира и высшего начала. Это почти священное состояние покоя.

Ито вслушивался, его глаза слегка сузились, когда он размышлял о том, как убийца мог воспринять эту картину.

– Но вы сказали «официальная версия», – сказал Ито, будто вырывая его из размышлений. – Вы считаете, что у картины может быть другой смысл?

Окубо прищурился и, явно собираясь предложить несколько более мрачных трактовок, продолжил:

– Да, конечно. Убийца может трактовать ее по-своему. Возможно, для него Венера, спящая в таком состоянии, символизирует уязвимость, беззащитность. Может быть, он видит в этом картине не божественный покой, а жертвенность, готовность к страданию. Женщина, лишенная контроля над собой, может быть воспринята как образ того, кто уже не в силах сопротивляться своей судьбе.

Ито кивнул. Он почувствовал, как в воздухе повисло какое-то напряжение. Возможно, убийца был человеком, для которого искусство было не просто вдохновением, но и инструментом для выражения своих тёмных импульсов.

Окубо продолжил, его голос стал более настороженным:

– Или же, и это еще один вариант, убийца может видеть в этой картине свою победу. В момент, когда женщина спит, когда она беззащитна, он может чувствовать себя богом, властелином. Он может быть не просто исполнителем убийства, а человеком, который утверждает свою силу через уничтожение.

Ито мысленно повторял эти слова, представляя, как убийца мог бы интерпретировать сцены, подобные тем, что они видели на месте преступлений. Каждое его слово звучало все более убедительно.

– Но мы все же не можем точно сказать, какой смысл он вложил в эту картину, – добавил Окубо, поднимаясь с кресла. – Множество людей видят искусство по-разному. То, что для одного является бессмертной красотой, для другого может быть вызовом, угрозой или даже оправданием для преступления.

Ито посмотрел на фотографию еще раз, словно искал в ней что-то, чего не видел раньше. Теперь, когда Окубо указал на возможные трактовки картины, в голове у Ито стали складываться новые, темные образы.