Поросло травой

– Вы не помните, после исчезновения Толмачёва кто-то из ваших ребят не изменил настроения? Может быть, замкнулся? Или наоборот, хорохорился?
– капитан Агеев приготовился записывать.

– Тридцать лет прошло, разве такое вспомнишь?
– Зарубин почесал подбородок.
– Мы все тогда переживали, искали его.

– Да, неделю почти стройка не шла, - подтвердил Христолюбский.
– Кстати, Анатолий, про фундамент что скажешь? Его после того заливали?

– Нет, в то утро как раз. Я ребят, помню, поставил на работу, а сам к вам. Они к обеду и закончили. Кто ж мог знать-то, что там...

Зарубин замолчал на полуслове. Его не торопили - память вещь непредсказуемая, вдруг что-то ещё вспомнит.

– А ведь после того, как Толмачёв пропал, у нас красть перестали, - выдал ректор.

Иван Павлович и сам тут же припомнил, что после пропажи студента никто больше не приходил с жалобами. Как отрезало.

– Ну не могли же его за червонец убить?
– Зарубин переводил взгляд с одного полицейского на другого.

– А кроме краж, были у вас ещё конфликты в бригаде?
– Агеев черканул что-то в блокноте.

– Вроде нет, не помню. У меня тогда забот было выше крыши. Вам бы с ребятами поговорить.

– Обязательно, - кивнул Агеев.

– Нам бы адреса. С кем-то общаетесь?

– Лёха, Алексей Струганов, стал бизнесменом, с финнами у него предприятие совместное. Наш спонсор. С ним плотно общаемся. С остальными так, от случая к случаю. Двое наших умерли - Света Антонова и Максим Павловский. А вот Петьку Фомина не видел с восемьдесят шестого. Его как выперли из ВУЗа, так и потерялся. Кто-то говорит, что спился.

***

– Ну и что вы думаете?
– капитан Агеев с удовольствием отпил холодного лимонада, пузырьки тут же "ударили" в нос.

– Девушек можно сразу исключать.

– Это почему же?

– Сам посуди: чтобы проломить череп, нужна сила, потом тело нужно ещё закопать и восстановить опалубку фундамента. Какая бы сильная ни была женщина, одной ей это не под силу, учитывая комплекцию Толмачёва.

– А если вдвоём? Скажем, мешал он им, парней отпугивал или ещё что.

– Вдвоём, конечно, сподручнее, - согласился Иван Павлович.

Офицеры сидели в открытом кафе недалеко от ВУЗа. День перевалил за середину. Солнце, хоть и клонилось к закату, а всё ещё нещадно палило, плавя асфальт. На столике лежал от руки написанный список стройотрядовцев. Всего двадцать человек, включая Толмачёва и двоих умерших. Разброс адресов был огромным: - трое уехали в Германию, как только это стало возможным, один - в Израиль, остальных разбросало по стране. Человек пять только остались в пределах района.

– Надо Сан Санычу позвонить, наверное, экспертиза готова. Может быть, сократим список.

Эксперт ответил после пятого гудка:

– Стёпа, ты ж у меня не один. По твоему делу могу сказать определённо - труп старый. Благодаря близости к цементу, частично мумифицирован. Очевидная причина смерти - открытая черепно-мозговая травма. Удар был нанесён сверху вниз.

– Рост убийцы?

– Тут я не помощник, - вздохнул Сан Саныч.
– Нет данных о том, в каком положении находился убитый в момент смерти. Если стоял, то рост преступника 175-180, если сидел или лежал, то может быть по-всякому.

– Ну а сила удара? Могла это сделать женщина?

– От чего же не могла? Запросто.

– А перетащить тело и спрятать?
– Агеев с хитринкой посмотрел на Христолюбского, слышавшего каждое слово.

– Стёпа, ты вынуждаешь меня к фантазированию. Откуда мне-то знать? Если убийство совершено на дне котлована, если была готова яма, если было достаточно времени и хоть капля умения, то с сокрытием тела справился бы подросток. Сам понимаешь, нет места убийства - нет точки отсчёта для анализа.

– Понятно, - вздохнул Агеев.
– Ну а тряпка? Удалось восстановить изначальные цвета?

– Слишком ты шустрый, товарищ капитан. Пока могу сказать, что это ситец. Не беспокойся, когда получу данные, сразу скину тебе.

– Н-да, не сократим мы список, - удручённо покачал головой капитан, убирая мобильный в карман.

– Можно пойти другим путём, - Христолюбский помахал официантке, чтобы принесла счёт.

***

– Почему вы решили, что убийца Толмачёва должен быть в нашей базе?
– недоумевал Агеев.

Ближе к вечеру они вернулись в Окалинку и засели в участке.

– Чему вас сейчас учат?
– насмешливо спросил Христолюбский.
– Давай представим, что ты совершил убийство, и тебе за это ничего не было. Совсем. Что бы делал?

– Затихарился и всю жизнь оглядывался, наверное.

– Ага, в монастырь ушёл. Это первый вариант. Но, как мне подсказывает опыт и практика, если один раз сошло с рук, то появляется уверенность, что и во второй и в третий всё пройдёт так же.

– Хотите сказать, что наш убийца - профессиональный киллер? Да ладно!

– Хорошо, может быть, не киллер. Но статья за ним точно есть.

– Какая статья?
– в окно сунулась голова Кулагина.
– Про кого?

– Тьфу, чёрт! Напугал!
– Иван Павлович замахнулся на незваного гостя.
– Чего тебе?

– Да ничего, просто мимо иду, смотрю, у вас тут свет горит. Подумал, что дело раскрыли. Решил узнать подробности. Я ведь уже и стенгазету начал оформлять. Для музея.

Кулагин перегнулся через подоконник и принялся пролистывать снимки на цифровом фотоаппарате:

– Вот и место, где нашли, и свидетели, и вот вы даже есть тут у меня. Отличная стенгазета выйдет! Как раз к новому учебному году.

– Коль, ты дурак?
– в лоб спросил Иван Павлович.

– Это почему?

– Ну кто детям такое показывать станет?

– Они итак всё знают, - возразил учитель.
– А тут систематизация, причинно-следственные связи, логика. Между прочим, история состоит не только из добрых поступков. Её по-всякому пишут. А кто не знает истории...

– тот обречён на её повторение, - перебил из-за компьютера Агеев.