Портной

– Хорошо, но как вы или другие тогда оказались в "моем измерении"?
– устало откинулся в кресле следователь, видимо диагностировав случай "запущенного солипсизма".

– Ни "меня", ни "вас", строго говоря, не существует в силу взаимообусловленности, - поправил Кицум.
– Это, во-первых. А во вторых, мы оказались в одной лодке совсем не случайно. У нас схожие причины, условия и обстоятельства. Древние мистики называли такое "совпадение" кармой, подразумевая под этим естественную причинно-следственную связь. Если рассыпать ведро песка по разным детским формочкам, то куличики из них вылепятся столь же разные. В физических законах, по которым так объединились песчинки, нет ничего мистического, хотя просчитать судьбу каждой из них достаточно затруднительно.

– Да черт с ними, с этими "куличками"!
– разозлился следователь, совершенно запутавшись.
– "Фильмы", в которые вы запускаете зрителей, это объективно существующие миры или иллюзии?

– Всё воспринимаемое тоже иллюзия. И она поистине великолепна. Вы так ничего и не поняли, - раздосадовано щелкнул Кицум пальцами.
– Я понимаю. Это не так легко схватывается.

– Достаточно!
– поднял ладонь следователь, словно выставляя защитный барьер.
– Где ключи к шифрам?

– У меня дома. Тайник в ножке кухонного стола. Вы открываете ящик Пандоры. Желаю удачи. Человечеству теперь она очень понадобится!
– допрос закончился демоническим хохотом сумасшедшего.

3

"Кицум! Слышите?"

Мир родился в яркой вспышке одновременно с этим раздражающим голосом. И мир хорошо понимал, что ему говорят. А вот моргать пока нечем. Вокруг только свет. Он сам и есть свет. Но тогда чей этот голос?

"Кицум!"

Из прозрачных глубин небытия всплыло тяжелое наследие памяти. И оно жутко смердело. Необъятное и чистое пространство осознанности сузилось до клетки одной жалкой личности. А такое понижение в ранге никому не понравится.

– Да чтоб вас!
– разочарованно чертыхнулся Кицум, как только разлепил глаза. В них светила ручкой-фонариком какая-то юная особь. Женская, судя по яркой раскраске.

– Уже разговариваете?
– удивилась она.

– Вот ужас-то, да?
– язвительно пробормотал Кицум, отметив, что язык едва ворочается.
– Что-то пошло не так? Забыли попрощаться?

– Нет, всё прошло сравнительно хорошо, - девушка, наконец, сообразила выключить свой фонарик. Длинные пальцы быстро забегали по планшету.

– Что прошло? Стазис?
– недоуменно спросил Кицум. Он отчетливо помнил, что его "проводили" инъекцией всего несколько секунд назад. Вот только врач был другой.

– Угу, - приветливо кивнули ему.
– Вы отбыли в контролируемой коме пятнадцать лет и три месяца.

Пятнадцать лет!

В это было трудно поверить. Кицум представлял стазис, как бездонную тьму, где можно свободно парить, наслаждаясь покоем безмыслия. Но перерыва в осознанности попросту не было. А вернее, он его не заметил. Закрыв глаза после укола, он сразу же открыл их от яркого света.

У него украли даже срок заключения!

– Так я теперь свободен?
– небрежно бросил он, затаив дыхание.

Следователь выполнил свое обещание, и всё же на душе было тревожно. Кислое женское лицо намекало на неприятности, и Кицум интуитивно ожидал какой-то невероятной подставы. Хорошо бы про него вообще все забыли. Хотя, вряд ли... Он, словно эдемский змий, подарил людям яблоко знания. И сидевшие внутри черви наверняка стали сюрпризом.

– Да, теперь вы свободны. Видите ли...

– замялась девушка, опуская глаза.
– Родственники господина Печенкина заявили права на ваше тело.

– И?
– настороженно продолжил Кицум.
– Вы продали им меня в рабство? Приговор уже был. Я знаю свои права и понес наказание. Нельзя повторно осудить за одно и то же преступление.

– Это дело рассматривалось уже не в уголовном, а в мирском суде в рамках компенсации за потерю кормильца и нанесенный моральный ущерб, - вклинился в разговор сочный мужской голос. Его обладатель появился в поле зрения секундой позже.

Кицум с трудом повернул к нему голову.

Дешевый серый костюм, невыразительные черты лица, хитрые маслянистые глазки. Подленькая и мелочная порода. Видимо, новый юрист.

– Александр Киперман, - представился он, поклонившись.
– Мои услуги оплатил Центр Социальной Защиты. Только одно посещение.

– Социальной?
– возмутился Кицум.
– У меня контракт с...

– Забудьте. Вы признаны банкротом. У вас больше нет денег, - нагло перебил его тот.
– Скажите спасибо, что я трачу на вас свое время. Оно не так дешево стоит.

– А куда делись все мои сбережения? Акции, кинотеатр?
– пролепетал бывший директор, покрываясь испариной. Вытереть со лба ее он не мог. Похоже, тело еще спало.

– Билеты на шоу были раскуплены на годы вперед. Работать без вас оно не могло, а в каждом контракте прописана неустойка. Всё, что у вас было, ушло с молотка. Кинотеатр в центре города тоже пришлось продать. Земельный налог между небоскребами неприятен, но обязателен, - в тоне юриста отчетливо прозвучали нотки злорадства.

Вот, сукин сын!

Кицум стиснул зубы. Нельзя доставлять этому жулику удовольствия. Должно быть, тот несколько лет ждал момента, когда произнесет эту речь. Надо держаться и взять себя в руки. Хорошо, если бы они еще и работали...

– Черт с ними, с деньгами, - нарочито безразлично произнес он.
– Что с иском родственников этого...

– Печёнкина, - любезно подсказал Александр.
– Вы проиграли дело. Разбудить вас запрещал закон, денег уже не было, а бесплатным юристам трудно поддерживать мотивацию для эффективной работы.

– Вы шутите?
– вздрогнул Кицум.
– Крепостных упразднили еще в девятнадцатом веке. Никто не может отнять то, без чего нельзя обойтись.

– Но сейчас середина двадцать первого века. В суде решили, что вы способны обойтись и без тела. По крайней мере, без большей его части. Теоретически их легко заменить имплантатами. Кажется, в деле упоминалось, что вы ненавидите киборгов? Судьей был один из них. И у него очень своеобразное чувство юмора, - довольно усмехнулся юрист, видя, как глаза клиента наливаются яростью.

– Ублюдки! На имплантаты теперь нет даже денег!
– зарычал Кицум.

– А это уже ваша проблема. Здесь режимное учреждение, а не благотворительный хоспис. Завтра вас выпишут.

– Но это узаконенное убийство!
– встрепенулась девушка, в ужасе расширив глаза.
– У него отсутствует половина органов. Без стационарной аппаратуры жизнеобеспечения он не проживет и минуты! Фактически, это голова и почти пустой чехол тела!

– Не беспокойтесь так. Ему помогут, - заверил ее Александр.
– Поэтому, я сюда и пришел. Вот визитка.
– Со змеиной улыбочкой он протянул врачу карточку.