Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

— Господинъ Пумпъ, — сказалъ привратникъ, — если вы хотите портить мои замки, то я прившу вамъ къ ногамъ желзныя украшенія, и это отниметъ y васъ всякую охоту вставать.

— Какъ бы не такъ, ворчалъ Веньяминъ: — вы уже держали меня разъ за пятки, и я думаю, что вамъ достаточно этого. Вдь я длаю то же, что и вы. Бросьте вашу наружную застежку, не то, увряю васъ, не найдете цпи и изнутри.

— Я долженъ запирать въ девять часовъ, сказалъ привратникъ, не обращая вниманія на Веньямина: — теперь 42 минуты девятаго.

Онъ поставилъ свчу на сосновый столъ и вышелъ изъ тюрьмы.

— Кожаный-Чулокъ, мой добрый, старый Кожаный-Чулокъ, моя благодарность привела меня къ вамъ. Если бы вы дали обыскать домъ, то все прошло бы хорошо, такъ какъ убійство оленя бездлица.

— Позволить обыскать домъ! сказалъ Натти, тихо подымая голову, но не выходя изъ угла, въ которомъ сидлъ. — Неужели вы думаете, что я впустилъ бы этого червя въ мою хижину? Нтъ, нтъ, я не впустилъ бы и васъ, a o немъ уже и говорить нечего. Пусть они обыщутъ теперь пепелъ и уголья, и если найдутъ что-нибудь кром пыли, какъ при обжиганіи поташа въ горахъ, то не будь я Кожаный-Чулокъ!

Онъ тяжело опустилъ голову и покачалъ ею.

— Но вдь хижину можно выстроить вновь; какъ только освободятъ васъ изъ-подъ ареста, то я сама буду заботиться о томъ, чтобъ вы имли хорошій кровъ.

— Разв можешь ты дать жизнь мертвому? Нтъ, нтъ, никто изъ васъ не пойметъ, что значитъ въ продолженіе сорока лтъ жить подъ однимъ и тмъ же кровомъ и имть вокругъ себя одн и т же вещи.

— Зачмъ эти грустные мысли, старый другъ; вдь есть деревья лучше тхъ, и я достану ихъ для васъ прежде, чмъ вы освободитесь изъ-подъ ареста, и вы проведете въ довольств и спокойствіи остатки дней вашихъ.

— Домъ, спокойствіе, довольство! грустно отвчалъ Натти: вы добры и потому думаете такъ, но этого не можетъ быть, посл того, какъ Веньяминъ видлъ, какъ мои старые члены выставили на посмяніе толпы.

— Ахъ, къ чорту съ твоей клткой, съ пренебреженіемъ сказалъ Веньяминъ: кто будетъ заботиться о нашихъ деревянныхъ чулкахъ. Вдь и мои ноги были въ тискахъ, a я не думаю, чтобъ он сдлались хуже.

Елисавета приказала дворецкому замолчать и, обратясь къ Натти, продолжала:

— Добрый, старый другъ, вдь я пришла сюда, чтобъ поговорить о вашей будущности и позаботиться объ остатк вашихъ дней, дабы вы провели ихъ въ довольств и спокойствіи.

— Спокойствіе, довольство! снова повторилъ Натти: — какого спокойствія можетъ ожидать старикъ, который долженъ пройти цлую милю, чтобъ найти тнь, могущую оградить его отъ солнца. Какъ можете вы говорить о спокойствіи, когда я долженъ буду блуждать цлые дни, чтобъ напасть на оленя и найти только заблудившуюся лисицу. Даже т бобры опротивятъ мн, которыхъ я долженъ буду употребить на уплату штрафа. Я долженъ идти 100 миль до границы Пенсильваніи, чтобъ найти ихъ. Ваши улучшенія и проски прогнали животныхъ и, вмсто плотины, которую Провидніе устроило для бобровъ, вы провели воду въ мельницы чрезъ низменныя мста, какъ будто человкъ осужденъ на то, чтобы препятствовать каплямъ, указаннымъ ему Богомъ.

Потомъ онъ повернулся къ Веньямину и сказалъ:

— Не пейте такъ много; если вы будете такъ часто прикладывать руку ко рту, то не будете въ состояніи отправиться, когда придетъ время.

— Господинъ Бумпо, не заботьтесь о другихъ; поставьте меня на ноги, когда придетъ время, скажите, куда идти, и я увряю васъ, что перегоню васъ всхъ.

— Время пришло, — отвчалъ прислушиваясь Натти: — я слышу, какъ волы трутъ рога о стнку тюрьмы.

— Хорошо, шкиперъ, приказывайте, и мы подымемъ якорь, отвчалъ Веньяминъ.

— Вы не выдадите насъ, миссъ Темпль, сказалъ Натти, доврчиво смотря на Елисавету, вы не выдадите старика, который хочетъ подышать воздухомъ. У меня нтъ дурныхъ намреній, a такъ какъ законъ наложилъ на меня 100 доллеровъ штрафа, то я хочу воспользоваться этимъ временемъ года, чтобы собрать деньги.

— Что хотите вы длать? спросила озадаченная Елисавета: — Вдь вы должны остаться въ тюрьм 30 дней, a въ этомъ кошельк есть для васъ штрафныя деньги. Возьмите ихъ и уплатите штрафъ, но только потерпите мсяцъ, пока не окончится срокъ вашего наказанія. Мы будемъ васъ часто навщать, и вы не будете чувствовать никакой нужды.

— Въ самомъ дл вы хотли это? сказалъ Натти, весело подходя къ двушкамъ и взявъ за руку Елисавету. — Вы приняли участіе въ старик, который сдлалъ только то, что выстрлилъ въ дикое животное, что не стоило ему особеннаго труда.

— Конечно, мы хотимъ этого, сказала Елисавета: — я сожалю отъ всей души, что законъ назначилъ вамъ такой длинный арестъ, но вдь мсяцъ пройдетъ скоро, и тогда….

— Я долженъ остаться здсь еще мсяцъ! вскричалъ Натти со смхомъ. — Нтъ, я не останусь здсь ни дня, ни ночи, ни часу: хотя судья Темпль и присудилъ меня, но удержать меня онъ не можетъ, если, y него нтъ тюрьмы лучше этой. Въ прежнее время я былъ взятъ французами, и они посадили меня и еще 60 другихъ въ блокгаузъ, который считали крпкимъ; но людямъ, привыкшимъ къ лсу, легко было пробиться чрезъ сосновые чурбаны.

Старый охотникъ замолчалъ, осторожно осмотрлъ комнату, безъ церемоніи оттолкнулъ въ сторону дворецкаго, снялъ простыню съ своего ложа и показалъ двушкамъ отверстіе, сдланное въ балкахъ топоромъ и рзцомъ.

— Одинъ толчекъ ногой и дорога открыта, — сказалъ онъ, — и тогда….

— Да, да, уйдемъ, сказалъ Веньяминъ, который между тмъ еще боле опьянлъ: — къ чему послужитъ долгое мшканье? Вы будете ловить бобровъ, a я продавать ихъ шляпошникамъ. Уйдемъ, уйдемъ.

— Ну, надлаетъ мн хлопотъ этотъ молодецъ, сказалъ Натти: — я не знаю, какъ пойдетъ онъ по горамъ, если насъ будутъ преслдовать; онъ неспособенъ къ побгу.

— Что значить побгъ? вскричалъ Веньяминъ, разводя руками: — мы проберемся бокомъ и потомъ побжимъ. — Тише, Веньяминъ, сказала Елисавета, обращаясь къ Натти.

— Конечно, вы не захотите оставить насъ, Натти; подумайте, что тогда вы будете окончательно изгнанникомъ, и что старость ваша приближается, прибавила она. — Потерпите, a потомъ вы можете открыто и честно оставить тюрьму.

— Но, милое дитя, разв я могу ловить здсь бобровъ?

— Нтъ, но здсь довольно денегъ, чтобъ заплатить штрафъ. Возьмите, вдь это золото. Чрезъ мсяцъ вы свободны.

— Золото? спросилъ съ дтскимъ любопытствомъ Натти: — уже много лтъ прошло съ тхъ поръ, какъ видлъ я послдній золотой.

— Это англійскія гинеи и принадлежатъ вамъ, сказала Елисавета.

— Какъ! вы хотите дать мн этотъ кладъ? съ серьознымъ взглядомъ спросилъ удивленный Натти.

— Конечно, возразила Елисавета; разв не спасли вы мн жизнь и не вырвали изъ зубовъ разъяренной пантеры?

Натти взялъ деньги, поворачивалъ ихъ въ рукахъ и тихо сказалъ про себя: