Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

— Дочь моя, пока Чингахгокъ былъ молодъ, онъ видлъ, какъ блый изъ Фронтенака спустился до Альбани, чтобы сражаться съ своими блыми братьями. Онъ видлъ, какъ англичане и американцы за право владть этой страною раздробляли другъ другу черепы своими томагавками! Онъ видлъ, какъ страна эта отнята была y прежняго властелина ея и его потомковъ и перешла въ другія руки. Разв это не значитъ жить мирно, дочь моя?

— Но разв Делавары тоже не сражались? спросила Елисавета. — Разв они не промняли свою землю на порохъ, покрывала и другіе товары?

— Гд товары, за которые куплены были права прежняго владльца? спросилъ индецъ, остановивъ свои темные глаза пристально и пытливо на лиц Елисаветы. — У меня въ жилищ они? Сказали разв ему: брать, продай намъ землю за это золото, серебро, товары и ружья? Нтъ, землю отъ него отняли, какъ берутъ скальпъ y врага. Разв это миръ?

— Чингахгокъ, я этого не понимаю! возразила Елисавета. — Вы судили бы иначе, если бы вамъ извстны были наши законы и обычаи. Не думайте только ничего дурнаго о моемъ отц: онъ добръ и справедливъ.

— Да, онъ справедливъ, и я сказалъ орленку, что онъ окажетъ ему справедливость.

— Кого вы называете орленкомъ? Кто онъ, откуда и на чемъ основываете вы его сомнительныя права?

— Дочь моя долго жила съ орленкомъ подъ одной кровлей. Разв y него нтъ языка?

— Нтъ, по-крайней-мр, для того, чтобъ доврить свои тайны. Я полагаю, что вы говорите объ Оливер Эдвардс? Онъ слишкомъ Делаваръ, чтобы поврить женщин свои сокровенныя мысли.

— Дочь моя! великій духъ создалъ твоего отца съ блой кожей, a меня съ красной; но въ сердца обоихъ насъ влилъ онъ кровь, которая быстро текла по жиламъ, пока мы были молоды, но которая теперь течетъ лниво и холодно, когда мы состарились. Разв кром кожи есть еще разница? Нтъ! Чингахгокъ былъ однажды женатъ и имлъ прекраснаго сына. У васъ другіе обычаи, чмъ y моего народа, но разв ты думаешь, что Чингахгокъ не любилъ Ватавы и Ункаса?

— A что же сталось съ вашей женой и сыномъ? спросила Елисавета, глубоко тронутая печальнымъ видомъ индйца.

— Что сталось со льдомъ, покрывавшимъ озеро? Онъ растаялъ и превратился въ воду. Чингахгокъ жилъ, пока весь народъ его не переселился въ міръ духовъ, но теперь пришло его время, и онъ готовъ къ смерти.

Онъ замолчалъ и опустилъ голову на грудь. Елисавета до того была тронута, что нсколько времени не могла прервать молчанія, хотя охотно развлекла бы грустныя мысли стараго воина. Наконецъ она сказала:

— Чингахгокъ, гд Натти? По желанію его, я принесла этотъ порохъ и теперь нигд не найду его. Хотите взять его на сохраненіе, чтобы при случа передать ему?

Индецъ тихо поднялъ голову и серьезно посмотрлъ на порохъ, который Елисавета положила ему въ руку.

— Это большой врагъ моего народа, сказалъ онъ. — Безъ него блые никогда не могли бы прогнать Делаваровъ. Да, дочь моя, духъ научилъ вашихъ отцовъ длать оружіе и порохъ, чтобъ поразить индйцевъ въ ихъ родин, и скоро не останется въ этихъ горахъ ни одного Могикана. Когда Чингахгокъ переселится въ лучшій міръ, то съ нимъ угаснетъ послдній изъ этого племени.

Старый воинъ нагнулся впередъ, уперся локтями въ колни, и, казалось, прощался со всми предметами долины, которые все еще не были ясно видны за густымъ туманомъ. Воздухъ между тмъ все боле и боле сгущался, и Елисавета уже чувствовала, что съ каждой минутой дыханіе ея затруднялось. Въ это время глаза Чингахгока утратили болзненное выраженіе; взглядъ его сдлался дикимъ и онъ воскликнулъ съ вдохновеніемъ пророка.

— Чангахгокъ отправится въ ту страну, гд его предки, и найдетъ тамъ столько дичи, сколько рыбъ въ озер. Ни одна женщина не будетъ жаловаться на недостатокъ пищи и ни одинъ Мингосъ не приблизится къ тому краю, въ которомъ обитаютъ краснокожіе. Отцы! сыновья! вс туда! У Чингахгока нтъ боле сына, кром молодаго орла, и въ жилахъ его течетъ кровь благо!

— Чингахгокъ, скажите мн, кто этотъ Эдвардсъ? спросила Елисавета, чтобъ дать мыслямъ индйца другое направленіе. Откуда онъ и почему вы такъ его любите?

При этомъ вопрос Чангахгокъ вскочилъ, схватилъ руку двушки, притянулъ ее къ себ, показалъ на разстилавшуюся подъ ними долину и сказалъ:

— Смотри, дочь моя, докуда можетъ видть глазъ, все было его собственностію…

Въ это время надъ головами ихъ пронеслась страшная масса дыма, и, катясь съ шумомъ, закрыла имъ видъ на горы. Испуганная этимъ явленіемъ, Елисавета вскочила и взглянула на вершину горы, которая тоже была покрыта густымъ дымомъ. Между тмъ, страшный звукъ, въ род шума бури, разносился по всему лсу.

— Ради Бога, Чингахгокъ, что это значить? воскликнула она: дымъ окружаетъ насъ, и на меня дышитъ пламя сильнаго жара.

Прежде чмъ этотъ могъ отвтить, въ лсу раздался голосъ:

— Чингахгокъ! кричалъ онъ: — Могиканъ! гд ты? Весь лсъ въ огн и остается только одна минута для бгства.

Чингахгокъ приложилъ руку ко рту и издалъ губами свистъ, вслдъ за которымъ послышались поспшные шаги по кустарнику и пнямъ, и затмъ появился Эдвардсъ, съ лицомъ, выражавшимъ страхъ.

— Слава Богу, что я нашелъ васъ! старый другъ, сказалъ онъ, нсколько вздохнувъ. — Вставайте и идите прочь! Пламя окружаетъ всю скалу, и если мы не прорвемся сквозь него, то намъ останется только броситься съ обрыва, ибо необходимо добраться до низу. Вставайте, Чингахгокъ! время дорого!

Въ торопливости Эдвардсъ не замтилъ Елисаветы, которая отошла за выступъ скалы. Показавъ на нее, Чингахгокъ сказалъ, какъ бы оживая:

— Спаси ее, Чингахгокъ умретъ!

— Ее? О комъ ты говоришь? вскричалъ молодой человкъ, и быстро обернулся. Увидвъ Елисавету, онъ поблднлъ какъ мертвецъ, и ужасъ почти лишилъ его языка.

— Вы здсь, Елисавета? вскричалъ онъ. — Боже! неужели вамъ суждено умереть такою смертію?

— Нтъ, нтъ, Эдвардсъ, я не думаю, чтобъ опасность была такъ велика, возразила молодая двушка, стараясь быть спокойною: — до сихъ поръ я вижу только дымъ и нигд не видно огня, который бы могъ вредить намъ. Попытаемся бжать.

— Возьмите мою руку, сказалъ Эдвардсъ: — можетъ, мы и найдемъ свободную дорогу. Но можете ли вы выдержать путь?

— Конечно, но я все-таки не думаю, чтобъ опасность была такъ страшна. Пойдемте по той дорог, по которой вы пришли.

— Да, да, пойдемте! сказалъ молодой человкъ съ нершительностію: — Надюсь, что тамъ нтъ опасности, и только напрасно напалъ на васъ такой страхъ.

— Но можемъ ли мы покинуть Чингахгока? Онъ ищетъ смерти, какъ самъ говоритъ.

Болзненное выраженіе блеснуло на лиц молодаго человка; онъ на минуту остановился, чтобы, не теряя времени, найти дорогу сквозь страшный огненный кругъ.

— Намъ нечего останавливаться, сказалъ онъ съ спокойствіемъ нершительности. — Онъ привыкъ къ лсамъ и ихъ ужасамъ и наврно найдетъ выходъ, если только захочетъ. Впередъ!

— Недавно вы думали иначе, Эдвардсъ, сказала Елисавета: — Не оставляйте его умереть такою страшною смертію.

— Индецъ не сгоритъ! Слышалъ ли кто что нибудь подобное! нтъ, индецъ не можетъ сгорть, одна такая мысль возбуждаетъ смхъ! Поспшите только, миссъ Темпль! Дымъ можетъ сдлаться для васъ опаснымъ.