Посланец Небес, или Заберите его обратно!

– Не-а, - хохотнул Джоджи.
– Есть оно, такое особое чувство...

– Вот-вот. У колдунов тоже есть такое вот особенное чувство.

– Ну да... А вы не дурак, господин лучезарный. Чем бы вы там в итоге ни были. Так вот, то бишь... Любовь - ходовой товар, - продолжил пророк, которого мы заслужили.
– С ней отлично идут пустые надежды, самоутверждение, чувство важности, мерзкие подробности и ложь. Люди покупают ложь намного легче, чем правду. Ложь веселее и проще; такие дела.

Нас обступил галдящий базар, сквозь который мы снова пробивались, и меня посетило странное чувство, будто весь мир вокруг - один большой магазин. Так бывает в портовых городах... а может, и не только в них.

– Потому-то любовь и стала товаром, - говорил Джоджи.
– Хочешь продать историю? Расскажи её о любви, причём или грязно, чтобы можно было подразнить запретное - или так просто, как только можно. Чтобы любовь вроде как и была, а делать для этого ничего не надо было. Чудеса даром! Налетай! Грязь и халява - вот что легко продать.

– Это...
– начала Овита, но Джоджи её перебил.

– Но ты этого не слушай, поняла?
– сказал он как-то зло, отчаянно.
– Не верь в эти сказки. Ты - хорошая девчонка, хотя так сразу и не скажешь. Просто будь умной. Просто успей дождаться удобного момента и обмануть первой, поняла? Тогда победишь. Не волнуйся, я всему тебя научу! Уж я-то всё знаю о том, как эта игра работает.

Я отвернулась, чтобы Джоджи не заметил жалости в моих глазах.

– Интересные вы, оказывается, - люди, - сказал вдруг Шам.
– Я вас иначе себе представлял.

– Там, где вы жили, людей нет?
– кажется, Овита была безумно счастлива сменить тему.

– Ну, немного есть, - признал ветер.
– Но я ними не пересекался. Да и обычных смертных там почти нет. В том мире, где я живу, атмосфера очень сменилась за последние столетия. Он стал пространством зыбким, неверным, постоянно меняющимся - только такое способно выдержать большое количество существ вроде меня. Обычные люди там или перевелись, или стали необычными. У них выхода, собственно, не было.

– Чудесный мир, наверное...
– протянула Овита мечтательно.

– Ваш тоже хорош, - сказал вдруг Шам.
– Не знаю, кто местный творец и знаком ли я с ним, но уже уважаю: люди и киты у него на удивление хорошо получились.

Наши спутники рассмеялись - решили, бедолаги, что ветер пошутил. А я с некоторым удивлением осознала, что мы начинаем... притираться друг к другу.

Забавно это. Как там говорил Шам - ненастоящий пророк, ненастоящий монах... команда фальшивок - так нас следовало бы назвать.

С другой стороны, быть может, именно это нас и объединяет. Кому, если не фальшивкам, знать цену - настоящему?

19. О ветрах, одуванчиках и нечаянных покупках

*

– Зачем ты это делаешь?
– спросил Шам.

И знаете, я растерялась.

Бывают вещи, которые весьма тяжело объяснить логически. Зачем класть палец в рот зевающему коту? Зачем рисовать на омываемом волнами песке? Или вот, как в данном случае - зачем дуть на одуванчики?

Объяснение "не знаю" было самым честным, но звучало бы до ужаса несолидно.

– Я помогаю твоим собратьям, - сказала я.
– Ветрам, в смысле.

– Чего?
– поразился Шам. И посмотрел на меня с подозрением и значением: мол, мать, ты там как? Здорова?

И да, объяснение получилось так себе, но Остапа уже несло.

– Вот смотри, - я подняла местный одуван, монструозину размером в половину моей головы.
– Они размножаются семянками, так? Эдакие белые зонтики. А помогает им кто? Ветер. Именно ветер уносит семена, и получается, что ветры как бы ответе за судьбу одуванчика. И это тяжёлая и ответственная работа, так? Ветры, может, и хотели бы позаботиться обо всех, но семянок-то много, таких очень на первый взгляд одинаковых, а ветров - мало, таких очень-очень разных. Так что их нельзя винить, что они не могут проследить за каждым семечком. Вот я и помогаю, как могу. Понимаешь?

Судя по лицу Шама, пока мои одуванчиковые теории не вызывали у него особенного восторга - вестимо, всё ещё пытался понять, что это такое меня покусало. Зато Овита внезапно прониклась (до сих пор поражаюсь тому, какой она в душе ещё ребёнок):

– Господин монах! А вы ведь заклинатель ветров, так?

– Я?!

Шам закатил глаза и снова начал бормотать что-то насчёт самого нелепого на свете колдуна.

– Ну вы ведь оставляете подарки ветрам! Я сама видела, - пояснила Овита.
– Так почему бы вам не попросить их позаботиться о семенах?

Это официально самый странный разговор в моей жизни.

– Это так не работает, - сказала я.
– Видите, сколько на этом поле одуванчиков? Как тут обо всех позаботиться?

Истинная правда: там, где мы остановили наш арендованный фургон и обосновались на привал, одуванчиков было так много, что аж почти до горизонта.

– Жаль, - сказала Овита.
– Это несправедливо как-то. Кто-то вырастет лучше и краше, кто-то - хуже, а кому-то вообще не зацвести. И всё это лишь из-за того, что так подул ветер.

Н-да... стоило бы догадаться, что у неё возникнут такие ассоциации.

– Вечно вы, господин монах, как расскажете - хоть вой, - тут же встрял Джоджи.
– Я всегда говорил: от большого ума - большие проблемы. Сильно умный и себе житья не даёт, и другим тоску создаёт. Думает, и думает, и думает... Росли себе - и пускай растут. Одно слово - бурьян.

Я прикусила губу. Глупо как-то получилось!

– Ладно, - сказал вдруг Шам.
– Я тогда тоже поучаствую.

– В чём?

– Как - в чём? В размножении одуванчиков, - ветер был убийственно серьёзен.
– В их судьбе.

– Правда?
– поразилась Овита.

– А то!
– Шам ухмыльнулся, и белые крылья раскинулись у него за спиной. А потом он взмыл в небо, и...

Шам... он очень сильный ветер. Холодный, пронизывающий и звонкий, приносящий с собой крохотные краеугольные снежинки, двигающий грозовые облака, поднимающий буруны сердитых волн; он совсем не похож на степные ветра. Конечно, он сбил нас с ног - это очевидно, как же иначе? Но мы быстро об этом забыли, потому что над нами в небо взмыли тысячи тысяч семян.