Посланец Небес, или Заберите его обратно!

Я же повернулась к Овите:

– Расскажете, что было потом?

– Потом он начал говорить, что рядом есть его община и там все заблудшие души обретают свой дом. Я... я не могу объяснить... просто он был таким убедительным! Сказал, что я смогу спасти себя, а ещё тех, кого... кто мне дорог. И я почти пошла. Сейчас я не понимаю, почему, но тогда он смотрел мне в глаза, и я почти пошла, но потом сказала: сначала позову мужа и наших спутников. "Мой муж - пророк, как и вы", - сказала я. Тогда он начал расспрашивать, и я что-то отвечала... А потом он просто забрал осла и ушёл.

Ух ёшечки-кошечки... кажется, и в этом мире среди мошенников встречаются умельцы, владеющие зачатками гипноза.

– Так, - сказал Джоджи.
– Хватит с меня. Я набью этому "пророку" морду и верну тебе осла.

– Что?!
– тут мы с Овитой проявили поразительное единодушие.

– Господин пророк...
– начала я, пытаясь подобрать слова.

– Ничего не хочу слышать!
– отрезал наш внезапно героический пророк.
– Он мне, гнида, вернёт этого осла, даже если мне придётся пересчитать ему все зубы! А вы, господин монах, отведите Овиту в трактир. Я тоже скоро приду!

И что мне делать, спрашивается?

– Но как вы собираетесь искать этого "пророка"?
– постаралась я воззвать ко здравому смыслу.

– Найду, уж не сомневайтесь, - буркнул Джоджи.
– Пророк пророка видит издалека, и всё такое. Скоро вернусь!

И растворился в толпе.

Ну вот совсем уж приплыли, как говорится... Делать нечего: я попросила Чику присмотреть за нашим пророком и повела Овиту в таверну.

*

– Вы думаете, это правда?
– поинтересовалась Овита тихо.

Я задумчиво покосилась на поникшую девушку, сжимающую в руках глиняную кружку с местным аналогом глинтвейна.

– Правда - что?

– Что жертва обмана всегда сама виновата?

– Нет, - отозвалась я.
– Просто - оправдание, удобное со всех сторон. "Это не я обманщик, это жертва - идиот," - типичная точка зрения, очень распространённая сделка с совестью.

– Сделка с совестью?..

– Забудьте, - я вздохнула.
– Послушайте... да, никогда нельзя сказать однозначно, кто виноват в той или иной ситуации: слишком много факторов присутствует всегда, а жизнь вообще - сложная и сволочная штука. Не мы такие, жизнь такая, да-да. Но вот вам парадокс: жизнь "такая" у всех, но не все почему-то бросаются так подло и цинично обманывать окружающих. А уж если при этом и моральную вину можно спихнуть на свою жертву, то вообще красота! Считай - отлично устроились. Только вот увы им: нет, виновата не жертва. Но...

– Но?
– приободрившаяся было Овита сразу погрустнела.

– Но проблема в том, что вопрос "виновата ли я" - не главный, - сказала я мягко.
– Понимаете... можно сколько угодно пенять на обманщика, окружающий мир, жизненную несправедливость и прочие подобные вещи. Но знаешь что? Мошенников и подлецов от этого едва ли станет меньше. И верить им или нет, поддаваться или нет - тоже разновидность выбора. И приобретённого опыта. Я веду к тому, что нет, вы не виноваты. Но - да, вам следует запомнить эту ситуацию и сделать всё, чтобы она не повторилась впредь. Потому что не всегда под рукой будет кто-то, готовый вернуть осла. Да и утомительно его каждый раз возвращать, любой устанет и рукой махнёт... Понимаете, о чём я? Не зря у меня на родине говорят: половина хитрости лисы зависит от глупости курицы.

– На вашей родине живут мудрые люди, господин монах, - сказала Овита.
– Я понимаю, о чём вы говорите. Но...

– О! Девчоночьи... и монашьи посиделки?
– Шам, возникший возле нас, был, как обычно, поразительно бесцеремонен.
– А пророк-то наш где? И чего это вы такие грустные?

– Кхм, - сказала я.
– Видите ли...

*

– Что?!
– возмутился Шам.
– Да как они посмели?! Они у меня узрят такую истину, что жить не захочется! Заставлю их всю жизнь говорить одну только правду!

Ух ты. Если разобраться, действительно ужасное наказание - мало кто из людей задумывается, насколько важной частью нашей повседневной жизни является ложь.

– Это же не будет считаться массовым беспорядком, - он умоляюще посмотрел на меня.
– Ты запретил мне только кровавые безобразия, так? Тут я могу повеселиться?

В этот момент моя совесть сошлась в жаркой и непримиримой схватке с жаждой мести.

– Давай не торопиться, - вздохнула я в итоге, когда душевные порывы разошлись в разные стороны ринга, временно признав ничью.
– Но...

И тут связь с Чикирой, которая теплилась где-то на задворках моего сознания, подала настойчивый сигнал бедствия.

??????????????????????????

– Люди и ветры, - сказала я.
– Кажется, у нас проблемы.

*

– Что, опять?!
– поразился Шам.
– Нет, ну серьёзно?!

Я промолчала, но, признаться, меня обуревали ровно те же самые чувства.

– ... обвиняется в оскорблении веры, пророка Небес Озирия и его общины Правильного Пути...

Я вздохнула.

Чиновник был другой. Людей побольше, приговорённых двое... но в целом ситуация до такой степени повторяла наше знакомство с пророком, что не вполне понятно, смеяться нам или всё же плакать.

– Как же так?
– прошептала Овита.
– Они забрали моего осла - а теперь судят Джоджи за попытку его вернуть?!

– Похоже на то, - отозвалась я тихо.

Поворот, конечно, тот ещё. С другой стороны, уж мне-то, выросшей на Земле, следовало нечто подобное предвидеть раньше.

Пока мы осознавали увиденное, чиновник принялся зачитывать обвинение второму подсудимому (если их тут вообще судили, в чём я сильно сомневаюсь):

– Попытка побега, попытка снять ошейник справедливости, неповиновение хозяину...

– Раб!
– ахнула Овита.
– Но почему они говорят "ошейник справедливости"?

– Долговое рабство, должно быть, - я припомнила, что на этих землях подобное практиковалось.

– Так что?
– прищурился Шам.
– Ты всё ещё против кровавых зрелищ? Да брось, будет весело!

– Да, я против кровавых зрелищ, - признала я честно.
– Но... ты не смог бы как-то спасти Джоджи без этого? Пожалуйста!

– С кем приходится работать, - пробормотал Шам.
– Будешь должен!

– Буду, - вздохнула я.

– Вот и хорошо...

С этими словами ветер исчез в толпе - чтобы через несколько мгновений появиться на судейском помосте.

– Радуйтесь, смертные!
– патетично взвыл он.
– Грядёт праведный суд!

Уж не знаю почему, но ни чиновники, ни скромно стоящее в сторонке местное духовенство (наверняка представители той самой общины) перспективе праведного суда не особенно обрадовались.

– Ты кто такой?
– грозно поинтересовался чиновник.