Посланец Небес, или Заберите его обратно!

Но их, как известно, много - этих правд... что бы там ни думали по этому поводу почившие в юном возрасте категоричные фараоны.

– Я думаю, вам стоит остаться с господином пророком наедине, - сказала я не очень уверенно.
– И создать определённую атмосферу.

– Атмосферу?..

Овита запнулась - на поляну, где мы расположились со всеми удобствами, неспешно вышел раб с вязанкой хвороста.

– Госпожа, - коротко поклонился Овите он, после чего принялся невозмутимо обустраивать кострище.

Иногда мне казалось, что других слов этот заросший парень просто не знает. А ведь мы все пытались его разговорить... ну, в своей манере.

Джоджи, например, долго и нудно возмущался (не то в шутку, не то всерьёз), что его жена купила себе раба для удовольствий - при живом-то муже. Овита краснела и уверяла, что отпустит раба в первом же городе, где это будет возможно. И просила Шама снять ошейник. Ветер предсказуемо отказывался: мол, тогда не будет весело.

Раб молчал.

Я пыталась узнать имя нового члена отряда, историю и за что он вообще на самом деле осуждён - нужно хотя бы понимать, какого рода проблему мы с собой потащили.

Раб молчал.

Пользоваться ошейником без нужды не хотелось, потому я решила пустить ситуацию на самотёк - пока что. В конечном итоге, меня, может, тоже не тянуло бы общаться с новоявленными хозяевами сразу, не разобравшись. Вдруг они только притворяются компанией относительно безобидных психов, а на деле - людоеды и некрофилы, готовые употребить покупку по прямому назначению?

Тактика выжидания принесла свои плоды: на второй день, когда Овита споткнулась и чуть не упала, он подхватил её под локоть и сказал укоризненно:

– Госпожа.

И с тех пор упражняется в многообразии выражений, с которыми можно произнести одно и то же слово. Сейчас вот получилось как-то слегка вопросительно, будто парень интересовался, как он может помочь. Овита, впрочем, углубилась в свои мысли и никак не отреагировала.

Я же задумалась. Может, раб других слов не знает? Надо будет как-то проверить... я задумалась над этим, но к костру вернулся Джоджи, громогласно проклиная комаров и сетуя на отсутствие поблизости какой-никакой гостиницы. А после и Шам примчался, точнее просто собрался - из множества воздушных вихрей.

– У нас опять на ужин каша? Я не буду кашу. Я великий и лучезарный! Как я могу есть кашу?!

Как несложно догадаться, дальнейшее больше напоминало цирк, и про раба я благополучно думать забыла. Поручила Чикире присматривать, чтобы не начудил чего - и хватит с него.

Пока что.

*

– Так значит, у нас с тобой только контракт?
– Шам возник у меня за спиной, стоило только отойти от лагеря.
– И вот вообще-вообще никакой любви? Я оскорблён и опечален. До глубины души.

– Хватит дурачиться, - сказала я ему с усмешкой.
– И подслушивать чужие разговоры.

– Да что вас подслушивать? Даже лучшие из женщин - просто женщины, все разговоры - об одних только мужчинах! Даже скучно!

– Вот и не слушал бы, если скучно, - отбила подачу я.
– И вообще, оставь меня в покое, а? У меня тоже есть гигиенические потребности.

– Могу подогреть воду в озере.

– Н-да?
– я покосилась на ветра с подозрением.
– Только не преврати её в уху, как в прошлый раз.

– Подумаешь, немного перестарался?
– ветер фыркнул.
– Я тебя тут, на берегу подожду...

– Нет, - рявкнула я.

– Но почему? Я там всё уже видел!

Тень, дай мне сил.

– Заметь, я даже не спрашиваю, когда именно ты успел всё посмотреть, - вздохнула я.
– Оставь меня одну, Шам. Пожалуйста.

– Ла-адно, - ветер исчез.

Я только вздохнула. Тяжкое это дело - быть иномирным монахом.

Особенно в критические дни.

*

– Ну что, теперь можно?

Я не взвизгнула, чем правда горжусь. Вдохнула и выдохнула, набросила на голое тело рубашку и повернулась к Шаму.

– Я же попросила...

– И я ушёл, - фыркнула ветер.
– Ненадолго. И вообще, ты мне должна.

– Что?

– Когда спасали пророка - в очередной раз, кто бы мог подумать, - ты сказала, что должна мне.

Какая-то неоднозначная у нас получается ситуация...

– И чего ты хочешь?

– Свидание.

Думаю, у меня довольно сильно дёрнулся глаз.

– Свидание?

– Ну да, - Шам вздёрнул подбородок.
– А то что это такое вообще - все меня любят, а ты вдруг нет? Неправильно это. Надо исправлять! Я влюблю тебя в себя.

Приплыли, что называется. Сушите вёсла, топите крыс.

– А давай я признаюсь тебе в любви, и мы пойдём спать?

– Не-а, так неинтересно.

Что на него, спрашивается, нашло?!

23. О свиданиях, признаниях, глупостях и драках

***

– Давай своё свидание, - сказала я.
– Так и быть.

Я всё равно ему должна, так? И он действительно помог. Опять же, задумай Шам что-то плохое - ему не пришлось бы изобретать велосипед. Вон, Роди и телом с посланниками расплачивался, и одна Тень знает, чем ещё.

У меня до сих пор ничего не просили. Как я могу теперь отказать?

Хотя надо быть честной с собой: могу. И даже стоило бы. И так было бы лучше. Но...

– Посидим на берегу?
– уточнила я.
– Могу сходить за едой и устроить нечто вроде пикника.

– Ха!
– Шам высокомерно вздёрнул подбородок.
– Я же великий и лучезарный, забыла? Значит, и свидание должно быть такое же. Вот!

И потом вокруг нас... что-то произошло.

– Нравится?
– глаза Шама сияли потусторонним голубым светом.
– Это настоящий Небесный Дворец, подарок родителей на двухсотлетие. Красиво, правда?

Красиво... это недостаточное, совершенно неправильное слово для этого случая. Совершенно не передающее и сотую долю смысла.