Последнее обещание, которое ты дала

Из её груди вырвался всхлип, ещё сильнее загоняя вину в моё сердце. Мама посмотрела на меня поверх её головы. Я встретил её взгляд — её голубые глаза, точь-в-точь как мои, округлились от беспокойства. Морщинки у уголков губ стали заметнее, когда она нахмурилась.

Я снял чёрную ковбойскую шляпу, провёл рукой по густым каштановым волосам — таким же, как у мамы, только без седины, которая вплелась в её пряди.

— Почему она вообще была у яблонь? — спросил я.

Мы не сводили с Милы глаз с тех пор, как несколько месяцев назад один ублюдок из банды взял её и мою сестру в заложники под дулом пистолета, прострелил Сэди ногу и пытался использовать Милу, чтобы надавить на моего брата.

Мама всё поняла по взгляду, когда её глаза опустились на моё ружьё, ровно в тот момент, когда Мила снова всхлипнула.

— Он убил птицу, Нана! Красивую чёрную птицу!

Я сделал шаг к ним, но Мила тут же отшатнулась, и это было, пожалуй, самым болезненным ударом.

— Я думала, ты просто пугаешь ворон? — спросила мама.

— Такой был план. Но не моя вина, что одна из них полетела прямо под выстрел.

— Ты ужасный, дядя Райдер! Ты убил бедную, бесполезную маленькую птичку!

— Думаю, ты хотела сказать «беспомощную». — поправила мама, и я заметил, как уголки её губ дёрнулись в лёгкой усмешке.

Я присел на корточки, заглядывая Милле в заплаканные глаза.

— Я не хотел её ранить, малышка. Звуковое ружьё, которое обычно отпугивает их, сломалось, и я просто хотел напугать их выстрелом. Это был несчастный случай.

— Правда?

Я провёл рукой по щетине, которая уже почти превращалась в бороду — никак не доходили руки её сбрить.

— Чистая правда.

— Его семья будет по нему скучать. Ты должен перед ними извиниться.

— Ну, знаешь ли, вороны вообще-то не должны были есть мамины яблоки. Это как… твой папа арестовывает кого-то за нарушение закона.

— Но папа не убивает людей!

Я поймал мамин взгляд, и мы оба не стали вспоминать человека, который похитил Милу и был застрелен в овраге перед тем, как умереть в больнице.

— Как ты думаешь, что дядя Райдер должен сделать, чтобы загладить вину? — спросила мама.

Внутренне я застонал.

Зная Милу, она придумает что-то безумное — с радугами, единорогами и, может быть, волшебной пыльцой. Что-то практически невыполнимое.

Она сделала шаг ко мне, её взгляд был всё ещё печальным, но в нём появилась решимость. Она похлопала меня по руке.

— Ты должен устроить ему похороны, чтобы его семья могла с ним попрощаться.

Я поднял глаза на маму и увидел, как в её глазах пляшут искорки смеха.

В этот момент в кухню вошёл мой брат, требуя объяснений. Пока мама рассказывала, что случилось, его голубые глаза сузились от сдержанного веселья, и он тихо засмеялся.

Мне захотелось вмазать ему прямо в нос и добавить ещё один изгиб к тому, что я сломал ему в детстве.

— Пойду выкопаю могилу, — вздохнул я. — Может, ты с Наной подумаете, что сказать.

Мэддокс издал странный звук, наполовину кашель, наполовину смех. Я показал ему средний палец за спинами женщин.

— За это ты мне поможешь копать.

Мэддокс ткнул пальцем в сияющий бронзовый значок на своей груди.

— Я на дежурстве. Просто завёз Милу на день.

— Ты шериф. Никто не станет тебя отчитывать, если ты опоздаешь на пару минут.

— Нужно подавать команде правильный пример.

Мне хотелось схватить его в захват, взъерошить ему волосы и помять идеально выглаженную форму шерифа округа Уинтер.

Он взял с вешалки свою шляпу и нахлобучил её.

— Увидимся вечером, букашка. Не слишком мучай Нану, но проследи, чтобы дядя Райдер устроил похороны по всем правилам.

Я недовольно буркнул, провожая его к выходу. Как только мы вышли на улицу, я врезал ему кулаком в плечо.

— Чёрт бы тебя побрал.

— Не вини меня. Это ты криворукий стрелок, который подстрелил ворона.

— Он сам влетел в выстрел!

Мэддокс усмехнулся, направляясь к своему пикапу. Он бросил взгляд на мой старый Шеви C10, сверкающий на солнце, как коричневая газировка со льдом.

— Не хочу это признавать, потому что это Шеви, но Уилли отлично его починил. Я думал, он не справится, учитывая количество пулевых отверстий.

Грузовик был расстрелян после того, как женщина, следившая за агентом секретной службы США и его подопечным-рокером догнала их, когда они гостили на ранчо. Агент вручил мне регистрацию в качестве извинения за то, что я снес целую часть забора, через которую он перелез, пытаясь сбежать.

За последние пару лет на ранчо было слишком много событий. Нам нужна была тишина и покой.

— Где МаК сегодня? — спросил я.

— Она взяла смену в больнице за другого врача.

Когда МакКенна появилась здесь несколько месяцев назад, я был уверен, что всё закончится для Мэддокса плохо. Никто не думал, что она бросит свою жизнь в Калифорнии, чтобы вернуться сюда и закончить ординатуру в штате, из которого когда-то бежала.

Видя, как между ними снова вспыхнула любовь, я чувствовал, как в груди вскрываются старые раны.

Но я не собирался быть как брат. Не собирался снова ввязываться в отношения и давать кому-то шанс разбить мне сердце.

Я никогда не прощу Рэйвен за то, что она сделала со мной и моей семьёй. И больше никогда не позволю себе попасть в такую ситуацию.

Мэддокс сел в машину, коротко посигналил на прощание, и я отправился в сарай за лопатой.

После замены ружья на инструмент, я взял пустой мешок для корма и вернулся к яблоням. Земля была мёртво-замёрзшей, и я чуть не угробил себе руки и плечи, выкапывая могилу для чёртовой птицы. Надел перчатки, поднял мёртвого ворона, опустил в мешок и закопал его. Последнее, что мне нужно, чтобы Мила снова залилась слезами, увидев окровавленное тело.

Когда я закончил, вспотевший и проклинающий ворон по новой, я заметил, как Мила и мама идут ко мне через поле. У Милы под мышками были зажаты два радужных единорога, а в руках — оставшаяся с праздников пуансеттия.

Когда они подошли, мама протянула мне лист бумаги.

— Что это?

— Последние слова.

Мамины глаза сверкали смехом. Неужели всего час назад я стоял на краю ранчо и думал, как сильно люблю свою семью? Мама нажала кнопку на телефоне, и из динамика разлилась ирландская похоронная музыка. Я чуть не выругался, но вовремя вспомнил про широко распахнутые невинные глаза Милы. Стиснув зубы, я выхватил у мамы листок.