Последнее отражение

– Она тебя не слышит, – нервно заметил Дэн. – Я изучал их смерти, их невозможно остановить.

– А ты попробуй! – гаркнула Лу. – Мы со Стефом здесь ее отвлечем, а ты лезь на крышу!

– Ее не отвлечь, – мотнул головой Дэн, но все же бросился к заколоченному входу в дом.

Он не успел пробежать и двух метров, как оказалось, что был прав. Девушка, взмахнув руками, словно птица, упала вниз. Лу и хотела бы сказать, что дальше все происходило как в замедленной съемке и у нее было время подумать и оценить ситуацию, но, к сожалению, это было не так. Девушка летела слишком быстро, и на обдумывание времени не осталось. Лу просто выставила руки вперед и выпустила то, что многие годы было ее вторым «я», что позволяло ей на расстоянии открывать любые защелки и справляться с самыми навороченными замками. И это «я» мощной струей потекло по венам к кончикам пальцев, устремилось наружу и невидимой нитью опутало девушку, дернуло вверх в полуметре от земли, не дало разбиться насмерть. Девушка застыла в воздухе на долю секунды, а потом все же упала, но с такой высоты получила максимум пару ссадин.

Зато Лу показалось, что она голыми руками поймала бетонную плиту. Ее швырнуло вперед, она упала на асфальт рядом с девушкой и поняла, что не может пошевелить руками. К ним обеим тут же подбежали Стефан и Дэн, что-то говорили, но от боли Лу даже не могла разложить их речь на слова, не то что понять смысл. Из глаз непроизвольно потекли слезы, и она просто уронила голову вниз, прислонившись лбом к прохладному шершавому асфальту.

Кто-то подхватил ее под мышки, помог встать. Когда Лу наконец смогла сфокусироваться, она увидела, что незнакомая девушка рыдает в объятиях Стефана, а ее саму поддерживает под руку Дэн.

– С тобой была девушка, еще одна девушка, где она? – спрашивал Стефан, но незнакомка, казалось, даже не понимала вопроса.

Лу покачнулась, едва не упала, но Дэн лишь крепче сжал ее плечо.

– Ты как? – спросил он, пока Стефан пытался выяснить у девушки, где Лина.

– Нормально, – едва шевеля языком, заверила Лу.

– Как ты это сделала?

– Врожденный талант.

Тем временем Стефану удалось добиться от девушки информации, что Лина осталась там, в этом доме. Где именно, она сказать не может, потому что плохо помнит, как вообще выбралась, как оказалась на крыше. Но точно знает, что они с Линой были вдвоем в маленьком тесном помещении без окон.

– Останься с ней, чтобы она опять фигни не натворила, а мы за Линой, – велел Дэн Стефану, затем повернулся к Лу. – Ты сможешь идти?

Та кивнула.

– Ты останься, я пойду, – возразил Стефан, но Дэн лишь хмыкнул:

– Сейчас не время препираться, я сильнее, ловчее и умнее, так что будь тут.

Не тратя больше времени, Дэн схватил Лу за руку и потащил к дому. И лишь когда они, отодвинув в сторону несколько прогнивших досок, ворвались в темное прохладное помещение, боль уменьшилась настолько, что Лу пришла в себя и смогла соображать. И сразу же увидела вдалеке, у подножья широкой лестницы, фигуру в темном платье.

?

Дверь за Паулем захлопнулась с такой силой, что Лина вздрогнула, но не открыла глаза.

Может быть, Стефан все же ищет ее? Не может не искать, ведь прошло уже много времени. Он наверняка звонил ей, а она не ответила. Он должен был забеспокоиться и начать искать ее. Все ее прошлые мысли о нем были лишь истерикой, теперь же Лина ясно осознавала: Стефан ее ищет. И ее задача – продержаться, пока найдет.

Она сидела на холодном полу, уткнувшись лицом в колени и жалея, что руки связаны за спиной. Очень хотелось закрыть ими уши, чтобы не только не видеть, но и не слышать. Не слышать того, что происходит вокруг, потому что рядом с ней, в совершенно пустой комнате, кто-то был.

Сначала в углу раздалось шарканье, тихое, как если бы кто-то, не поднимая ног, но стараясь не привлекать внимание, медленно приближался к ней. Затем послышалось сиплое дыхание. Намного ближе, чем Лина ожидала. Тот, кто шел из угла, теперь стоял за ее спиной. Лина сжалась, уткнулась лицом в колени так сильно, что стало больно.

Послышался звук: тонкий, как натянутая струна неизвестного музыкального инструмента. За ним другой, будто ногтем провели по стеклу. А потом раздался голос. Даже не один, а словно шептали сразу сотни людей. Звали ее по имени, кричали, стонали, о чем-то просили. Лина пыталась не слушать, пыталась заглушить их голоса собственными мыслями, но они были громче. Тогда она запела какую-то дурацкую песню, сначала про себя, затем вслух.

И вдруг голоса стихли. И в этой абсолютной тишине Лина не слышала даже собственного дыхания. Она резко распахнула глаза, и оказалось, что руки уже не связаны за спиной и сама она не сидит на полу, а стоит напротив зеркала. Несколько долгих секунд Лина смотрела лишь на свое отражение, боясь, что оно начнет меняться, но ничего не происходило. Тогда она медленно обвела взглядом пустую комнату. Что-то было не так, но что именно, она не понимала. Ее окружали пустые серые стены, под потолком не шевелилась тусклая лампочка. Никаких посторонних теней, никакого шепота, но что-то все же заставляло волоски приподниматься на затылке.

А потом она поняла: дверь, которая еще недавно была слева, теперь оказалась справа. Лина вздрогнула и отступила назад. То же самое сделало ее отражение, но если у него за спиной было пустое пространство, то Лина уперлась в невидимую преграду. И тогда она поняла, что не смотрит на свое отражение, она и есть отражение.

Настоящая Лина смотрела на нее с испугом и не двигалась, а эта – отражение – до ужаса боялась пошевелиться. Она понимала: она не обычное отражение, не обязана повторять движения той. И именно это было страшно: Лине казалось, что, если настоящая заметит хоть малейшее несоответствие, все будет кончено. Стоит настоящей испугаться, отвести взгляд или разорвать контакт, и тогда эту затянет внутрь, в самое зеркало, без шанса вернуться. Что тогда станет с настоящей? Она сразу умрет или сойдет с ума? Пойдет прыгать с крыши или даже не очнется?

Казалось, Лина застряла в узкой щели между стеклом и зазеркальем, и удержаться здесь можно лишь ценою предельной осторожности. Настоящая Лина смотрела на нее с испугом и – Лина видела – хотела отойти, снова закрыть глаза.

– Не закрывай глаза, не закрывай глаза, – взмолилась Лина мысленно, боясь нечаянно пошевелить губами. – Смотри на меня, пожалуйста, пожалуйста, смотри на меня. Смотри на меня, пожалуйста. Смотри на меня.

Она с напряженной тревогой следила за собой настоящей, пытаясь предугадать каждое ее движение, вовремя повторить, не дать той заметить хоть малейшую разницу. Та подошла к зеркалу, положила ладонь на прохладную поверхность, и Лина, не помня себя от ужаса и молясь только о том, чтобы не перепутать руку, сделала то же самое. Кончики пальцев коснулись ледяного стекла, напоминая, что она здесь взаперти, в ловушке, и ее разум, как наверняка и жизнь, висит на волоске.

Но все-таки настоящая дрогнула, отвела взгляд в сторону. Лишь на мгновение, но для отражения это стало смертельным приговором. Когда она повернулась, Лина-отражение не успела сориентироваться. Она настоящая заметила разницу.

Мир вокруг перевернулся и закружился в бешеном танце. Лину куда-то тянуло, и она в бесплодной попытке хваталась пальцами за гладкую поверхность, тщетно пытаясь удержаться. Ногти скользили по стеклу, издавая тот самый скрежет, который она слышала, сидя на полу с закрытыми глазами всего лишь несколько минут назад.

Сколько продолжалась эта бешеная центрифуга, Лина не знала, но, когда все закончилось, она упала на землю и несколько секунд приходила в себя, прежде чем оглядеться.

Вокруг раскинулось пространство, лишь отдаленно похожее на комнату, где она находилась раньше. Теперь оно было искаженное, вытянутое, будто отраженное в кривом зеркале. И главное – по другую сторону стекла не было больше настоящей Лины. Никто не смотрел на нее с испугом, никто не повторял ее движений. Она осталась одна. И все же вокруг нее была не серая пустота комнаты. Она видела застывшие тени на стенах, словно старые рисунки проступали сквозь краску.