Последнее отражение

– А готовишь ты для собственного удовольствия? – с сарказмом поинтересовалась Лу.

– Именно так, – ничуть не смутился Дэн.

– Ну да, так-то у меня свой бизнес, а таксую я для удовольствия, – пробормотала Лу. – Интересно, чем тебе обязан хозяин ресторана, если отпускает «решать проблемы», когда нужно?

– А он обязан мне всем, – широко улыбнулся Дэн. – Хозяин ресторана – я сам. Ну и у меня прекрасный су-шеф, на которого я могу оставить ресторан на любое время.

Лу покосилась на него, не поверив, но никакие дополнительные вопросы картину не прояснили. Дэн профессионально уходил от ответов и откровенно насмехался, чем почти довел ее до белого каления.

Зато со вторым вопросом повезло больше. Выяснилось, что Стефан был прав: Дэна действительно наняли родители Светланы Мариненко, не поверившие в самоубийство дочери.

Светлане было всего двадцать, она училась в университете, пользовалась успехом у мальчиков и не имела ни единого повода прыгать с крыши. Это же подтвердили и шокированные смертью Светы друзья. Дэн несколько месяцев не ел и не спал (и не готовил, очевидно!), проверял всех знакомых Светланы, восстанавливал ее жизнь в последние недели перед смертью буквально по минутам, но так и не обнаружил ничего, что могло бы толкнуть девушку на такой страшный шаг.

Дэн уже почти совсем отчаялся, что с ним случалось нечасто, когда однажды утром в местных новостях вдруг упомянули, что вчера с крыши спрыгнула молодая девушка. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Дэн взял след, как служебная собака, и вскоре выяснил, что и у этой девушки не было причин совершать самоубийство. Тогда он начал искать другие схожие случаи и нашел Марину Селиванову. Работать с системой было уже гораздо проще, чем с единичным случаем, и вскоре Дэн выяснил, что все девушки незадолго до смерти посещали одно и то же место – Музей мистики и эзотерики на Васильевском острове. Дэн наведался в музей, но, кроме кучи бутафории, призванной пугать беременных женщин и людей с больным сердцем, ничего не увидел. Однако это была единственная точка соприкосновения всех жертв, и он начал искать дальше. И вскоре выяснил, что владелец музея – бывший психиатр, в конце девяностых работавший в больнице, где таким же образом погибли несколько пациенток. Дэн разыскал бывшего коллегу доктора, тот и поведал, что, кроме самого Николая Васильевича, в больнице работал еще его отец, уволившийся почти сразу после сына, но за время его работы успели погибнуть еще две девушки.

Пока Дэн все это выяснял, погибла четвертая девушка. Он подбросил идею о том, что все смерти связаны, знакомому следователю (по роду деятельности Дэн знал многих полицейских и следователей, хотя Лу втайне подозревала, что это может быть обычным хвастовством, как и владение рестораном), и тот сначала даже ухватился за эту связь, но вскоре остыл. По несчастливому стечению обстоятельств на место гибели последней на данный момент жертвы выезжал не самый умный следователь, и вскоре дело он закрыл. Да и отец Светланы намекнул Дэну, что не хотел бы, чтобы имя его дочери полоскали в Сети, а это непременно началось бы, если бы журналисты узнали о связи девушек и объявили охоту на маньяка. И Дэн продолжил один.

Он проработал много версий, досконально изучил жизнь психиатра Антонова, прежде чем позволил себе поверить в невероятное и исследовать не только Антонова и его отца, но и всю их родословную. Тогда-то он и дошел до Пауля Брандта, простого австрийского парня, знакомого когда-то с графом Всеволодом Ордынским. Если Стефан искал зеркало со стороны Ордынского, то Дэн пошел другим путем и вышел и на зеркало, и на самого Всеволода немного иначе: через письма и дневники других людей, в том числе старого аптекаря Гриммера. Именно поэтому Дэн и узнал то, чего не знал Стефан: что часть дневника Ордынского хранится у коллекционера из Вены. Он бы, возможно, попытался купить эти листы, но в тот момент Браун лечил спину где-то в теплых странах, поэтому Дэн попросту втерся в доверие к одной из горничных, а та не отказалась подзаработать.

Прочитав часть дневника, Дэн понял, что есть более полная версия и без нее ему не найти зеркало. А без зеркала не доказать причастность Антонова к смерти Светланы и других девушек. Конечно, для суда это не будет доказательством, потому что ни один суд не поверит в проклятые зеркала, способные убивать, и мужчин, живущих больше двухсот лет. Но для него самого и для отца Светланы этого будет достаточно. Кроме того, Мариненко требовал, чтобы зеркало было не просто найдено, а уничтожено.

Вскоре Дэн выяснил, где хранится вторая часть дневника. Узнал и о том, что Кузнецов славится крайне противным характером, и решил не рисковать с покупкой непосредственно у него. Но и красть дневник было нельзя, о проклятии Дэн прочитал в первой части. Тогда он договорился с сыном Кузнецова о том, что тот продаст ему не только дневник, но и еще кое-какие вещицы. Дэн надеялся, что это избавит обоих от проклятия: он честно заплатит деньги, и Кузнецов-младший понятия не будет иметь о том, что именно продает. Но была проблема: Кузнецов-младший находился не в самых теплых отношениях с отцом, просто так в отчий дом не приезжал. А если и случалось, то только по делу. Остаться на ночь и прогуливаться по дому было слишком подозрительно, поэтому они, как и Стефан с Лу, решили воспользоваться приемом. На людях Кузнецовы поддерживали образ идеальной семьи, сын, конечно же, был приглашен.

Кузнецов-младший впустил Дэна в хранилище (он давным-давно узнал код от замка) и велел ждать. Как только появится возможность, он зайдет в хранилище, найдет дневник Ордынского и отдаст его Дэну. Но раньше сыночка бизнесмена в хранилище появилась Лу и спутала Дэну все карты. Ему пришлось наводить справки теперь уже о ней, а заодно и обо всей компании, с которой она была связана.

Дэн давно выяснил предполагаемое местонахождение дневника, обследовал дом полностью, но так и не смог его найти. Однако, заполучив дневник Ордынского полностью, сделал вывод, что найти зеркало сможет та, что подверглась его заклятию. Зеркало подпустит ее ближе к себе, чтобы убить.

Логичным вариантом было бы прийти к Стефану и предложить работать вместе, но Дэн привык действовать один. Поэтому он просто подбрасывал им подсказки, чтобы они нашли зеркало, а затем собирался проследовать за ними и уничтожить зеркало раньше, чем до него доберется Стефан.

– План надежный, как швейцарские часы, – с сарказмом заметила Лу, показав ему большие пальцы обеих рук. – Молодец. А то, что я при этом сдохну, тебя не волнует?

– Напротив, – спокойно возразил Дэн. – Я, в отличие от твоего Стефана, собирался не дать тебе это сделать. Ему зеркало нужно целое, а я хочу его уничтожить. У кого, по-твоему, больше шансов тебя спасти?

Лу ничего не ответила. Она уже понятия не имела, кому верить, и собиралась действовать по обстоятельствам, но исключительно в своих интересах.

Они пересекли мост через Неву, и вскоре фары машины выхватили впереди стены домов, один из которых выглядел заброшенным. В отличие от соседних, краска на его фасаде облупилась, окна были заколочены. На третьем этаже вокруг одного из окон виднелись даже следы пожара. Но вовсе не это насторожило Лу. Она нагнулась вперед, чтобы лучше видеть крышу, и шумно выдохнула:

– Твою мать!..

Дэн, до этого следивший за дорогой, тоже поднял взгляд и выругался куда более замысловато – на самом краю крыши стояла девушка. Дэн нажал на газ и, проигнорировав красный свет светофора, подлетел к дому. Одновременно из-за угла выскочил Стефан на арендованном электросамокате. Если бы не общая напряженность ситуации, Лу наверняка посмеялась бы над ученым, рассекающим на самокате, но сейчас лишь окинула его взглядом, выскочила из машины и побежала по тротуару. В темноте она плохо видела девушку на крыше, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что она готовится прыгнуть.

– Стой!!! – закричала Лу, подбегая ближе.

Краем глаза она заметила, что Стефан на ходу спрыгнул с самоката, тот упал набок и еще несколько метров прокатился по тротуару. Стефан и Дэн подбежали к ней одновременно с разных сторон.

– Это Лина? – спросил Дэн.

– Нет, – коротко ответил Стефан. – В музее была еще девушка.

– Да какая на хрен разница?! – перебила их Лу, во все глаза глядя на девушку. Та стояла на самом краю и смотрела не вниз, на них, а вперед, туда, где в лунном свете переливалась и сверкала Нева. – Стой! Послушай, не делай этого! – снова громко крикнула она.