Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый
Шрифт:
Вторая колонна франков по дуге обогнула первую колонну, выстроившуюся в не совсем удобном, если не сказать, что странном и опасном положении. Первые ряды, как и большинство остальных, были повёрнуты в сторону города и вышедшей под стены пехоты вагров, но задние ряды в центре ощетинились копьями в сторону тыла, оберегаясь от удара трёх сотен во главе с воеводой Веславом. В итоге центр оказался сильно ослабленным, тогда как пехота вагров против центра франков была усилена дополнительно двумя сотнями конных дружинников. И, стоило прозвучать команде, пехота расступилась бы, и конники вышли бы в атакующую лаву. А за конниками устремилась бы
Командующий первой колонной рыцарь видел слабость своей позиции, но единственное, что он смог предпринять, это выставить в центр главные ударные силы – всех рыцарей, оставив фланги во главе с простыми пехотными командирами. Но фронт сильно не расстраивался, видя перед собой в основном пехотные полки. Они не внушали опасения. Рыцарь не умел читать, и не был знаком с трудами Цезаря, с которыми хорошо были знакомы и Карл и Бравлин, и не подозревал по недостатку личного опыта, что может сделать пехота в большом сражении, когда эффект первого удара конницы будет сведён к минимуму, и не будет возможности развернуться и разогнаться для повторного удара «в копья».
Более опытный полководец граф Оливье, участник множества походов Карла, проезжая мимо первой колонны, сразу увидел все недостатки позиции. Более того, он быстро отметил странное отсутствие больших конных полков, которые выставить было бы естественно, и, зная приблизительно окрестности Старгорода, под стенами которого несколько раз воевал, предположил, что его полки уже окружены, и конники вагров готовы ударить франкам в спину. Ввязываться в сражение в такой обстановке граф, умея думать не только, как отважный рыцарь, но и как полководец, который умеет беречь своих солдат, посчитал невозможным, и именно потому сигналами боевых рогов приказывал первой колонне стоять в ожидании, и не принимать никаких действий. Эти сигналы, разработанные придворным королевским учёным аббатом Алкуином, только недавно были введены в армии франков, и граф не был уверен, что командир первой колонны, рыцарь хороший, но человек недостаточно опытный, правильно поймёт его, и потому спешил.
Выехав к пехоте вагров, граф жестом остановил свою колонну, и двинулся вперёд только в сопровождении трёх воинов, один из которых был сигнальщиком. По приказу Оливье, рог трижды протрубил, призывая к встрече, но славяне тем более не знали придуманных Алкуином сигналов, если уж многие из франков никак не могли их выучить. Тем не менее, из-за рядов пехоты выехал всадник в добротном вооружении, явно недоступном для простого воя, и, неторопливо подгоняя коня, чтобы соблюсти свое достоинство, приблизился на расстояние в пять шагов.
– Чего ты хочешь, уважаемый рыцарь? – с лёгким поклоном спросил вой на достаточно плохом, но все же понятном франкском языке.
– Я хотел бы встретиться с князем Бравлином, – граф высказал просьбу с облегчением, поскольку сам он славянского языка не знал, и боялся, что славяне могут не знать языка франков, что сильно затруднило бы общение. Переводчика в полках Оливье были, но граф не всегда хотел их использовать. Только что вот один из переводчиков ездил к отдельному окруженному полку, и рассказал о грубости вагров. Но Оливье понял, что эта грубость была лишь ответной. Беседовать же с Бравлином через такого переводчика не хотелось, а Оливье не мог вспомнить, владеет ли князь языком франков. Хотя, как показалось графу, три с половиной года назад он сам несколько раз общался с Бравлином именно на франкском языке. Но Бравлин был слишком сложным человеком, и от него
можно было ожидать отказа подобного разговора под стенми его столицы.И этот человек, вагр, встретивший Оливье, снял все сомнения графа. Он и сам был учтив, и его владение языком вполне устраивало бы обе стороны.
– Что передать князю – кто желает говорить с ним и по какому вопросу? – всадник спрашивал по-прежнему мягко и учтиво, показывая, что он человек не простого сословия.
– Передай, что граф Оливье, его старый добрый знакомый, шлёт князю поклон с наилучшими пожеланиями, и хотел бы с ним встретиться. А тем для разговора у нас найдётся несколько, так что, лучше не утруждай себя запоминанием. Основная же тема – это атака со стороны вагров нашего конного отряда на земле, ваграм не принадлежащей.
– Тебе придётся немного подождать, достойный граф, если только ты не пожелаешь въехать в город. Князь Бравлин сейчас находится по ту сторону стены…
– Я могу рассматривать такой ответ, как приглашение?
– Конечно. Но тебе, конечно, придётся оставить свои полки под стенами… Я надеюсь, с ними ничего не случится…
– Как зовут тебя, незнакомец? – спросил граф.
– Я – сотник Заруба. Правда, я уже давно не командую сотней, состою при особе князя, и помогаю ему, чем могу…
Вежливый сотник Заруба сделал приглашающий жест, и развернул коня. Граф вместе с тремя сопровождающими двинулся следом. Говоря по правде, Оливье не собирался посещать Старгород, думая встретиться с князем в поле. Но, раз уж предложение прозвучало, отрицательный ответ могли бы принять за трусость, и Оливье решился положиться на честь Бравлина, в которой, впрочем, сам будучи человеком высокой чести, совсем не сомневался…
Глава двадцать первая
Лохматая лошадка, привязанная к задней луке седла, всё время норовила обогнать Ветра, и непривычный к такому жеребец нервничал, рывками ускоряя ход. Но теперь уже Волынец скакал не долго. Звук передвигающейся рати далеко разносился в ночи, и подсказал, что черноусый Белоус не обманул, показывая правильную дорогу.
Первой Волынца встретила разведка бьярминцев. Десяток дружинников перекрыли дорогу.
– Сто-о-ой! Кто такой будешь? – два воя сразу подняли луки в сторону гонца, немногословно убеждая, что они настроены серьёзно.
– От воеводы Славера с вестью к воеводе Даляте! – Волынец вынужденно натянул повод, придерживая коня, но лохматая лошадка, не чувствуя жёсткого мундштука, норовила опять уйти вперёд, и пришлось поддёрнуть её за верёвку.
– С дальнего пути… Здрав будь! Проезжай… Сопроводите его… – распорядился десятник.
Один из воев передовой группы пристроился сбоку. Дорога вполне позволяла всадникам скакать рядом, но лохматая лошадка теперь постоянно норовила пристроиться между всадниками, и вела себя, как ласковый игривый щенок, а не взрослая лошадь, приученная носить тяжёлого воина и участвовать в сече наравне со всадником.
Основная рать нашлась вскоре. Полки, занимая всю дорогу, двигались уже неторопливой рысью, чему Волынец, ожидавший быстрого передвижения полков, премного удивился. Воеводу Даляту нашли быстро, он ехал в первых рядах.
– Подожди-подожди… – выслушав гонца, Далята даже головой помотал в непонимании. – А что там с переговорами?
– С какими переговорами?
– Которые князь Войномир начал с княжичем Вадимиром… Или у вас ещё какие-то переговоры идут? С кем только, не пойму…
– А где Войномир? – теперь уже не понял Волынец. – Войномира Гостомысл с собой к бодричам увёз… Из-за того и война…