Последний, кого ты любила

Его губы вернулись к моим, руки легли на мою задницу, и он снова толкнулся в меня, прижимаясь к самому центру моего жара. Я оторвалась от его губ, задыхаясь.

— Чёрт, Мэдс, я сейчас…

И тут меня накрыло.

Я содрогнулась, сотрясаясь в его руках, всё тело разом обмякло, оседая на него. Он легко поймал меня, удержал, осыпая поцелуями мою челюсть, посасывая мочку уха, снова разжигая во мне огонь, даже когда последние волны оргазма всё ещё пробегали по моей коже.

— Ты чертовски прекрасна, МакКенна. Когда упрямая. Когда убегаешь. Но ещё больше — когда отпускаешь себя и взрываешься от одного моего прикосновения.

Его голос был хриплым, наполненным жгучим желанием. Мои руки скользнули по его груди, пробрались между нами, обхватывая его через ткань брюк. Его лоб упал на моё плечо, горячее дыхание обжигало кожу шеи и ключицы, и я снова задрожала. Он отстранился, встретившись со мной взглядом, и накрыл мои руки своими, останавливая движения.

— Как бы мне ни хотелось взять тебя на руки, отнести в свою постель и не выпускать оттуда, пока ты не закричишь моё имя ещё несколько раз, мне пора на работу.

— Ты же шериф. Разве не можешь опоздать? — Я едва узнала собственный голос. Он был наполнен чем-то, что пугало меня. Чем-то, что привязывало меня к нему, хотя я когда-то пыталась разорвать эти нити.

— Обычно — да, но сегодня утром ко мне приезжает агент из УБН.

Меня захлестнуло сожаление. Я задерживала его. Нагружала дополнительными заботами. Даже если я сейчас скажу ему, что он не должен беспокоиться о докторе Грегори и этих сообщениях, он всё равно не отступит. Добавит это в список дел, которые надо уладить, прежде чем вернуться домой к семье.

Я медленно соскользнула с него, а он встал, поправляя одежду.

Но прежде чем я успела отойти, он поймал мою руку и поднял её к губам. Поцелуй в ладонь вызвал во мне новую волну дрожи.

— Я вижу, как у тебя в голове крутятся мысли, МаК. Ты не обуза, — сказал он, и я широко распахнула глаза. Он снова прочитал меня так легко, будто видел мои мысли. — Это моя работа. Это то, что я делаю. Позволь мне помочь тебе.

Я колебалась, а потом кивнула.

— Чем я могу помочь тебе? — спросила я.

Его лицо озарилось самой самодовольной улыбкой, какую я когда-либо видела у Мэддокса Хатли. Уверенной. Чертовски сексуальной. Моя грудь сжалась, а внизу живота напряглось от одного этого взгляда.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем.

Я рассмеялась.

— Это так ты ведёшь все свои расследования, шериф Хатли? Услуга за услугу?

Его улыбка не исчезла. Напротив, он тихо усмехнулся.

— Только с тобой, МакКенна Ллойд. Только с тобой.

Он наклонился, поцеловал меня в висок — так же, как я видела, он делает с Милой, а потом отошёл.

Я проводила его взглядом, когда он направился к двери, двигаясь… неловко. Из меня вырвался смех.

— Проблемы с ходьбой, шериф?

Он оглянулся, надевая шляпу, и его голубые глаза сверкнули озорством.

— Подожди, МаК. Ты будешь та, у кого будут проблемы с ходьбой, когда я с тобой закончу.

— Обещания, обещания…

— И ты, чёрт возьми, знаешь, что я свои обещания сдерживаю.

Дверь за ним захлопнулась.

Моё сердце забилось чаще, а тело затрепетало в предвкушении. Желание. Стремление. Надежда. Она развернулась в груди, но впервые за долгое время не казалась чем-то, от чего нужно бежать. Я не знала, как всё сложится, как мы сможем двигаться вперёд. Но знала одно — я больше не хотела его терять. Я не хотела терять Милу.

Может, потеря всего в Калифорнии была тем самым толчком, который привёл меня туда, куда мне нужно было попасть.

В душе зародилась робкая, дрожащая мысль. А если есть способ сохранить всё? Взять лучшее из прошлого и вплести его в моё настоящее? Я подняла телефон, открыла браузер и вбила в поисковик как получить лицензию в другом штате.

Это ведь просто информация, верно?

После того как я увидела шаги, которые для этого потребуются, я зашла на сайт FREIDA, где врачи ищут вакансии, и начала просматривать открытые позиции в Теннесси. Просто смотрела. Но даже это причиняло боль. Боль от осознания, что мне, возможно, придётся сделать шаг назад. Боль от осознания, что я, возможно, больше никогда не смогу вернуться к медицине. Но, пожалуй, хуже всего была мысль, что, может быть, впервые за долгое время у меня появился шанс двигаться вперёд.

? ? ?

Я как раз убирала в холодильник продукты, которые купила для единственного блюда, которое умела готовить — тако из говяжьего фарша с готовым соусом, — когда появилась Ева, чтобы забрать Милу из школы.

— МакКенна, МакКенна, МакКенна! — закричала Мила, бросаясь ко мне.

На её голове красовался бумажный ободок с нарисованной вручную индейкой, а в руке она сжимала пакет с угощениями, украшенный мультяшными индейками.

— Сегодня в школе мы не праздновали День Благодарения, потому что миссис Коди сказала, что праздновать аннексию целой расы людей — это неправильно.

— Аннигиляцию, — поправила её Ева, с трудом сдерживая улыбку.

— Именно это я и сказала, — закатила глаза Мила и повернулась ко мне. — Но зато мы отмечали красоту индеек! Миссис Коди читала нам книгу, после которой мне захотелось подружиться с индейками, а не есть их, как сделали дети в этой книге. Я сказала Нане, что мы ни в коем случае не можем готовить индейку на этой неделе. Я не позволю! Я сбегу, но перед этим украду её из дома.

Ева рассмеялась.

— И как же ты собираешься унести замороженную, двадцатипятифунтовую глыбу мяса, Букашка?

Мила застыла с приоткрытым ртом.

— Ты заморозила ее, Нана?! Она ЗАМОРОЖЕНА?!

Ева притянула Милу к себе.

— Помнишь, как мы говорили о разных коровах на нашей ферме? Одни дают молоко, другие становятся едой.

Мила кивнула.

— А ещё помнишь, откуда берётся бекон?

— Я обожаю бекон… но мне всё равно не нравится мысль о том, что ради него убивают свинок, — нахмурилась Мила. — Жаль, что он такой вкусный.

— С индейками то же самое, птенчик. Люди едят и растения, и животных. Главное, чтобы животных содержали гуманно. Тогда можно наслаждаться едой без угрызений совести.

Мила прижала руки к сердцу и отступила от Евы.

— Не знаю, Нана… Думаю, я стану вегетацией, как миссис Коди.

— Вегетарианкой.

— Именно это я и сказала.

— Ты готова отказаться от бекона? — спросила я, впервые вмешиваясь в разговор. — Не знаю, смогла бы я. Бекон — одно из моих любимых блюд.

— Правда? — переспросила Мила.

Я кивнула. На её лице появилось сомнение.

— Мне нужно подумать, — сказала она. Вдруг она замерла, её глаза расширились, а через секунду она сорвалась с места и умчалась по коридору. — Мне срочно надо в туалет!