Последний полёт. Книга первая: Исход

Тут я, однако, должен заметить, что, если бы это происходило в том месте, откуда я "десантировался", то эти условия практически на сто процентов закончились эпидемией какой-нибудь гриппы, или ангины, или... слишком много вариантов этих нехороших женщин, которые и без того хорошо всем известны, но разговор о другом. Про удивительную устойчивость местных к различным заболеваниям, а может быть и совсем не удивительную, поскольку здесь- всё по Дарвину- выживают только самые приспособившиеся организмы. Вы просто не представляете, какова здесь детская смертность- пока не приспособится маленький организм. Впрочем, и я не представляю, но несколько раз уже заставал похороны новорожденных- причём, это не вызывает какого-либо ажиотажа внутри рода. Привычное дело...

Но я немного отвлёкся, просто тема достаточно неприятная, и к тому же, совсем непонятная- в плане решения. А потому остаётся только, грустно вздохнув, вернуться к проблемам сегодняшнего дня. Тем более, что на четвёртый день мы наконец-то увидели солнце. Сквозь бегущие на восток чёрные тучи, но тем не менее... Чем мы тут же и воспользовались. Подхватили наготовленный материал и отправились на плот- сооружать на нём помещение, способное вместить два десятка человек.

Учитывая, что подходящая погода может закончиться в любой момент, мы торопились, махая топорами. Строительство наше, как вы понимаете, проходило без единого гвоздя и с соответствующими трудностями- из моих малолеток вообще никто до сего дня ничего не строил. И в этой ситуации весьма кстати нам пришлась помощь отцов и дедов.

Строили не полноценный дом, а его суррогат- это диктовалось спешкой: каркас здания прямоугольной формы и двускатной крыши из брёвен, стены и пол- из жердей. Даже место под пару обложенных камнями очагов предусмотрели. В итоге за день не успели, и заканчивали уже позже, на следующий- под вновь заморосивший дождик.

Дождь так и не прекратился, мелкой взвесью повиснув в воздухе, но мы настолько привыкли к этой вездесущей влаге, что практически не обращали на неё внимание. Совсем другое занимало внимание всего рода- у нас появился свой дом! Пусть слишком мал для желающих комфорта, временный (но мы-то знаем, как временное решение очень часто оказывается постоянным), непрочный, плавающий, но свой, собственный, в котором можно согреться, поспать, ощущая некую защищённость от окружающего враждебного мира. Это не могло не вызвать прилив энтузиазма, который выразился в улыбках и даже жизнерадостном смехе спешно обживавших новую жилплощадь сородичей. Началась суматоха: перекладывали вещи, делили спальные места, доделывали недоделанное (кое-где начало протекать)- нашлась целая куча дел, и отчалили мы уже за полдень.

Отвязали крепившие наш плот к берегу верёвки и оттулкнулись, а после долго стояли и смотрели, как он уходит вдаль. Мы отправились в неизвестность по бегущей вдаль большой реке, покинув навсегда ставший неожиданно негостеприимным родной край...

Волны ритмично покачивали наше плавсредство, и глядя на окружающие его большие водные просторы, иногда казалось, что и вовсе на месте. Но если определиться с приметным местом, а спустя некоторое время вновь обратиться к нему взором, то разница в местоположении становилась весьма очевидной. Не такой, позволившей бы охарактеризовать наше перемещение как: "Летим!", но достаточной для констатации самого факта нашего передвижения. Да, мы и не спешили в данный момент, наоборот, предпочли бы некоторое время на передышку: тут и желание отдохнуть от недавних передряг, и стремление получше обустроиться на новом месте- всё-таки строилось наше нынешнее местообитание на скорую руку, отчего огрехи, требующие исправления, вылезали постоянно. Вот только, кто бы нам это время дал...

Ближе к вечеру меня нашёл дед Микко:

– Слово скажу...

– Ну, скажи.

И жестом указав направление, предложил:

– Отойдём, присядем?

Тот кивком одобрил мою идею, и мы прошлись на дальний угол плота- туда, где под шкурами хранился наш топливный запас. Хранить подобное в доме так себе идея: здесь и мысль присутствует, что он так-то не резиновый (передвигаемся в нём, поглядывая под ноги, чтобы ни на кого не наступить); и здравое опасение о пожарной безопасности.

Присели на бревно, и дед Микко, смущённо покряхтев, начал сказ:

– Забыл я... Память проклятая, а как места эти пошли, так вспомнил, что сказать хотел. Давно здесь не был- почитай годков двадцать...

И старик мечтательно зажмурил глаза, улыбнулся чему-то- наверное, было что-то хорошее в том воспоминании, отчего он предался благодушию... Но это не точно. А вот что совершенно точно, так это то, что очень хочу прервать его, напомнив ему про первоначальное намерение- но не буду. Бывает за стариками подобное: раньше и трава была зеленее, и девки краше, да и сами они хоть куда...были. Не стоит прерывать этих, только и оставшихся им, счастливых мгновений- нужно быть снисходительнее к людским слабостям...

– Да, о чём я? Память проклятая...- опять закручинился наш старейшина, но тут же воспрял духом, - А! Вспомнил! Сказывал кто-то мне, что чужаки поселение своё имеют на высоком холме при впадении Красной реки в Большую. Кто же это был?..

Дед Микко опять ударился в воспоминания, но теперь я был уже не столь терпелив. Ведь если упоминул в речи наших исконных врагов, то ведь не просто так- в словоблудии старейшина вроде как ранее не замечен. Потребил за рукав:

– И что же?

– Ась? Ты о чём?

– Ты про поселение чужаков рассказывал- а дальше?- напомнил ему.

– А я не сказал?- непритворно удивился старик. Так, не слишком ли быстро он стареет?

– Ну, про реки какие-то, где у чужаков поселение...

– Так это...- смотрю, дед Микко опять что-то засмущался.- Большая река- это по которой мы плывём, а Красная- скоро уже, за поворотом, с ней сольются...

Вот так номер! Я тут мечтаю, колобку из одноименной сказки уподобившись, что и от дедушки ушёл, и от бабушки... А оно вон чего! И дед...

– Что ж ты молчал, старый?!- я аж подскочил от такой подставы.

– Хрр...х...Я...- вот и всё, что в ответ услыхал, а после дед Микко и вовсе голову на грудь уронил. Понятно, собеседник вышел в астрал. Впрочем, всё необходимое он уже сказал. Теперь мне стало не до него, и я поспешил, в преддверии очередной встречи с врагами, принять срочные меры.

Пара команд, и на плота воцарилась суета: дружина, (если есть вождь, то это формирование правильнее, наверное, так назвать?) готовясь к бою, поспешила натянуть броню.После последнего боестолкновения с убитых чужаков сняли несколько комплектов- хватило не на всех, но и та что имелась, по размеру была рассчитана лишь на взрослых мужей, а никак не мальчишек. Потому в данный момент применялась не целиком, а только теми частями, что уже успели подогнать- отчего воины выглядели весьма колоритно: где-то густо, а в другом месте- совершенно пусто. Например, как у Ниса- лишь один наруч, или как у Рима- деревянные плашки брони начали перешивать под него, но успели закончить лишь один бок. Но тут ничего не поделаешь, что имеем... Остаётся лишь надеяться, что в предстоящем боя броня им совсем не понадобится.

Тем временем, парни подхватили оружие и укрылись за щитами, а родовичи спрятались в единственном хоть как-то защищённом месте- в доме. В принципе- я отмерил взглядом дистанцию до берега- течение должно пронести нас мимо на расстоянии примерно метров пятидесяти от точки возможного расположения стрелков из луки, что не критично. Всё-таки, здесь не какая-нибудь средневековая Англия с луками типа лонгбоу, и даже не монголы (хотя внешне и похожи) с их клеёнками, а обычные лесовики с однодревками, удобными более для охоты в лесу, нежели для войны.

Конечно, имея максимальную дальность эффективной стрельбы около ста метров (знаю, потому что до недавнего времени мы пользовались точно такими же) и стрелы, оснащённые боеголовками...эээ, наконечниками- хрен редьки не слаще- из бронзы,- и подобное оружие может доставить неприятности, вплоть до летальных. Однако, стрелковое оружие есть не только у наших врагов, и тут надо посмотреть- кто кого...

Впрочем, тут я в некоторых сомнениях пребываю: что лучше- наши самострелы или состоящие у чужаков на вооружении луки? Сомнения мои связаны с тем, что несмотря на наличие стрелкового оружия у обеих противоборствующих сторон, его применение зафиксировано мной лишь с одной- с нашей. Не даём мы противнику воспользоваться им, нападая постоянно из засад. Но сколько верёвочке не виться... И наступает момент, подобный сегодняшнему.