Последний самурай

Я сказал

Только эту и еще «Путешествия с моей тетушкой». «Путешествия с тетушкой» мне больше понравились. А моя мать прочла вот эту и подумала: точно, амнезия. И она пыталась биться головой об стены, но даже вырубить себя не смогла, а потом вспомнила, что ее однажды сбила машина и она все помнила, когда пришла в себя. Тогда она прочла кучу статей про амнезию, но они не очень помогли. Тогда она подумала: Может, к гипнотизеру? Все вечно ходят к гипнотизерам и вспоминают всякое забытое из детства или из предыдущей жизни, когда они были Клеопатрой, — наверняка можно и наоборот.

Он сказал

Блеск. Приходишь к врачу развалиной в нервном истощении, уходишь Клеопатрой, царицей Египетской.

Я сказал

И она позвонила «Самаритянам».

Он сказал

А они что?

Я сказал

Сказали, что ничего не знают. Тогда она обзвонила кучу гипнотизеров, и все сказали, что это нездоровый подход + гипноз как психотерапевтический инструмент предназначен для того, чтобы люди взглянули тому и сему в лицо, + ни один порядочный гипнотизер даже не подумает, и моя мать сказала ладно, а если непорядочный? Скажем, она найдет подпольного гипнотизера, который совокупляется с бесчувственным телом клиентки, тырит ее кредитки и банкоматные карточки, спрашивает ПИН-коды, лямзит жемчуга, которые ей подарили на 18-летие, — такой гипнотизер сумеет заставить ее забыть все, что с ней случилось за последние 10 лет?

Он сказал

А они что?

Я сказал

Бросили трубку.

Он сказал

И что дальше?

Я сказал

Она попыталась покончить с собой.

Он сказал

Тяжело тебе, наверное, пришлось.

Я сказал

А, это еще до меня было. По-моему, она жалеет, когда люди говорят что-нибудь дурацкое, но теперь у нее есть я, и она считает, что безответственно… ой, простите.

Он сказал

Ничего. Все так считают. Я, знаешь ли, книжку все же написал. Написал книжку, дал кучу интервью, автографы раздавал — забавно, что люди покупают.

Он встал, прошелся туда-сюда. Подошел к окну и сказал

Какой прекрасный день!

Он сказал

Как думаешь, продажи взлетят?

Я сказал, что, во всяком случае, подорожают экземпляры с автографом. Он сказал, что да, это он сглупил, надо было сообразить, но все равно он раздал авторские главным участникам кампании.

Я все переживал, что сказал, как моя мать считает это безответственным, и собрался уже объяснить, что ситуации бывают разные, у меня же нет отца, но тут вспомнил, что сказал, будто он мой отец и есть. Тогда я подумал, что можно, пожалуй, сказать: Ну, я рос без отца, и ничего, то есть вряд ли мне было бы лучше, если б кто-то пережил десять лет ужаса, только чтобы быть рядом. И вдруг я подумал, я вдруг подумал, что вот в эту самую минуту Сибилла сидит дома и учит Маленького Принца. А вдруг в эту самую минуту она достала флакон с таблетками и сказала, что, раз нельзя быть человеком без прошлого, она лучше станет человеком без будущего, а Маленький Принц ей на это сказал Ну нормально, вперед?

Он все стоял у окна. На подоконнике четыре фиалки; он пальцем гладил мохнатый листик. И насвистывал себе под нос.

Я его плохо описал или вообще забыл. Он, в общем, был прав, со временем становилось скучно, но, с другой стороны, вообще-то, было не важно, что именно он говорит. Видно было, что он способен в человеке, видевшем в четыре года, как всех мужчин в его семье выстроили и пристрелили, а всех женщин изнасиловали и пристрелили, пробудить желание играть в шахматы. Когда ты с ним, хотелось и дальше быть с ним, что бы он ни говорил. Если ты шутил, а он смеялся, хотелось десять раз пройтись колесом. Я хотел, чтобы он был рядом десять лет или хотя бы пять, пусть он даже из тех родителей, которые ставят рамки, пусть даже трудно вообразить, как жизнь с ним допускает изучение греческого в разумном возрасте, пусть даже мальчик и девочка наверняка смотрят «Улицу Сезам», а он, наверное, считает, что это примерно их уровень. И я подумал: А вдруг он расхочет?

Потом я подумал: А вдруг Сибилла рассказала Маленькому Принцу, что же она хочет забыть? Когда я спрашивал, она всегда отвечала Да не важно или Ну, вообще-то, непонятно, на что я жалуюсь, меня же все-таки не пытали. Хоть об этом мне хватило ума не поминать. Я подумал: Я хочу, чтоб он попробовал все преодолеть, чтоб я и дальше с ним виделся. Я подумал, что хотеть такого — слабость и трусость, и слабость и трусость — хотеть, чтобы Маленький Принц сказал подожди еще немножко, а раз я слабак и трус, значит я и впрямь сын своего отца. Но я не мог сказать давай, вперед.

Я сказал

Может, дадите шанс Оскару Уайльду?

Он сказал

Что?

Я сказал

Можем посмотреть «Как важно быть серьезным». Я сбегаю в «Блокбастер» и возьму.

Он сказал

Да ладно.

Потом сказал

Ну ладно.

Я вышел через переднюю дверь. Карточка видеопроката жила у меня в кармане, потому что Сибилла вечно все теряет, и у меня было lb 1,50. Я бегом бежал до самого «Блокбастера» — мало ли, вдруг бы он решил выпить таблетки до моего возвращения.

В зале «Блокбастера» все было иначе, не как в том, куда ходили мы, и я не сразу нашел кассету. У них были «Семь самураев», но там столько народу твердит, что лучше смерть, чем неминуемое горе, что я решил не рисковать. У них был «Эйс Вентура: Розыск домашних животных» [146] , который я давно хотел посмотреть, а Сибилла отказывалась брать; я, впрочем, подозревал, что «Эйс Вентура» будет не так действен, как Уайлд. Наконец я его нашел. Пришлось долго спорить с девицей на кассе, потому что у нас карта другого отделения.

146

«Эйс Вентура: розыск домашних животных» (Асе Ventura: Pet Detective, 1994) — комедия американского режиссера Тома Шадьяка с Джимом Керри.

Я сказал

Прошу вас. Мне она очень нужна. Это вопрос жизни и смерти.

Она сказала

Не перебарщивай.

Я сказал

Нет правда это для человека который хочет покончить с собой его держали в заложниках и пытали и его это мучает и я подумал что вдруг ну вдруг «Как важно быть серьезным» поможет потому что когда моя мать грустит Уайльд ее утешает.

Она сказала

Правда, что ли?

Я сказал

Ну, нет, неправда, это моей сестре, она сдает экзамены повышенного, и там всегда просят сравнить пьесу с фильмом, а она никогда не видела фильм. У нас папа безработный, она вкалывает на полставки, у нее вечно времени нет, а экзамен завтра, и, если она плохо сдаст, ей не хватит балла на университет, потому что у нее лучше всего английский, а с французским и социологией она уже опоздала. Согласно последнему опросу «Индепендент», все больше работодателей хотят сотрудников с университетским дипломом.

Она сказала

В третий раз тебе повезет

Я сказал

Ну, вообще-то, это для моих младших братьев. Они сиамские близнецы, с рождения неразделимы, всегда всё делали вместе. Один что-то сделал, и другому тоже надо, но, к сожалению, у них так расположены головы, что они не могут одновременно смотреть в телевизор. Мы пытались зеркало ставить, но тот, кто перед зеркалом, вечно жаловался. Пособия по инвалидности от щедрого правительства хватило на лишний телевизор и видак, на одну-единственную кассету с «Аладдином» и полотенце. Однажды по Би-би-си показывали «Как важно быть серьезным», классическую экранизацию с Редгрейвом и Денисоном [147] ; оба близнеца завороженно смотрели. Увы, у матери не было двух пустых видеокассет — предвидя конфликты, она вообще не стала записывать! Не помогло — раз увидев, они захотели посмотреть снова, а когда два сиамских близнеца в ярости вопят, их нелегко игнорировать. В отчаянии мать ринулась в наш местный «Блокбастер», но там нашлась всего одна кассета. Не страшись, сказал я, я поеду в Ноттинг-Хилл и добуду вторую; у них и так, видит Бог, мало удовольствий, и мать согласилась, будучи уверена, что «Блокбастер» нас не подведет.

147

Имеется в виду фильм, в 1952 г. поставленный Энтони Эскуитом; Майкл Редгрейв (1908–1985) играет Джона Уординга, Майкл Денисон (1915–1998) — Алджернона Монкрифа.

Она сказала

Что ж ты сразу не сказал

Я сказал

Так вы сразу и не спрашивали

И помчался назад со скоростью миля в пять минут.

Я снова приблизился к двери и постучал. Он открыл тотчас.

Он сказал

Прости, надо было денег тебе дать.

Я сказал, что это ничего. Он в целом как-то просветлел. Отвел меня по коридору в дальнюю комнату, где у них стоял телевизор с видаком. Насыпал чипсов в плошку, а в другую плошку арахиса.

Я включил телик и видак, поставил кино. Сначала была какая-то реклама «Коллекции классики», а потом начался фильм.