Последний секрет на троих

– Второй номер, как я уже сказала, отключен. Кому принадлежит, еще предстоит выяснить. Но охранник Ломов позвонил на него через пять минут после того, как въехал в Затопье Кулаков-младший. Что они рассказали по этому поводу, майор?

Ответить «не знаю» было унизительно. Поэтому он тут же набрал номер телефона Мокрова, следом Ломова и велел им явиться в отдел.

– Мгновенно явиться! – жестко ответил он на вопросы: а как срочно, что, прямо сейчас и так далее.

Сначала приехал Мокров. Через десять минут примчался. Соня за это время успела рассказать Николаеву, где выпачкала кроссовки и нахватала травинок кудряшками.

– И от тебя, Денис, нужна будет помощь. Это моя просьба, – приложила она к груди обе ладошки. – Присмотреться к старым темным внедорожникам, на которых будет такая резина. Фото я тебе сейчас скину.

– Думаешь, их будет много?

– Их может быть много, а может и не найтись вовсе. Не исключено, что это вообще человек из другого поселка, города, района. Но… – она покрутила пальчиком в сторону окна. – Этот человек непременно должен знать здешние места. И эту дорогу в лесу. Мало ли, вдруг совершенно случайно ты наткнешься именно на такую машину с такой резиной.

– Ничего не обещаю, но понаблюдаю. – Он посмотрел на фото, которое Соня ему переслала.

В дверь коротко стукнули, сунулась голова Мокрова Ивана, одного из охранников со шлагбаума.

– Вызывали? – настороженно улыбнулся он, вошел и застыл у двери, комкая в руках матерчатую кепку. – Что за срочность, товарищ майор?

– Присаживайся, вопросы возникли, – Николаев показал ему на стул у окна.

Тот послушно присел, зажал коленями кепку, накрыл сверху сцепленными в замок пальцами. Николаев почему-то решил, что он сильно нервничает.

– Коллега из Москвы выяснила один момент, Иван. Оказывается, в ту ночь, когда убили Кулакова Станислава и сожгли его дом, ты звонил одному из наших сотрудников.

– Не помню. Может, и звонил. Мало ли правонарушений на въезде бывает. Может, быковал кто или угрожал. А мне нужна была консультация. – Он судорожно сглотнул и тут же вытер вспотевший лоб.

Точно нервничает, определил Николаев.

– Какого рода правонарушение произошло? Почему об этом нет записи в вашем журнале дежурств? – уставилась на него София Святова. – И не было звонка в дежурную часть?

– Нам каждого дурака в полицию тащить, что ли? Или записывать, как он нас обматерил? Тут вам не Москва, София Николаевна. Тут поселок. И народец проживает всякий-разный. И хулиганы встречаются. И фиксировать все правонарушения нам даже ваша сестра не разрешала.

– Почему? – удивилась Соня.

– Пятно лишнее на поселок. Зачем?

– Так кто в ту ночь хулиганил, Иван?

– Я не помню, – быстро, очень быстро ответил он. – Сколько времени-то уже прошло!

– Месяц и семь дней, – подсказала Соня. И кивнула: – Хорошо. Не помните, кто хулиганил. А звонили Уткину зачем?

– Наверное, за помощью. Или… Или насчет рыбалки спросить. Он же в ту ночь, кажется, на рыбалке был. – Мокров перевел взгляд на майора. – Вы, кажется, вместе там были, товарищ майор.

– Были.

– Вот, наверное, хотел спросить, как клев и все такое.

– Вы с ним так хорошо знакомы? – не унималась Соня.

– Мы тут все со всеми знакомы, – его губы сложились в фальшивую улыбку. – И вас, София Николаевна, знаем тоже. Разве нет?

Соня промолчала.

– Когда на смене в ночь, чтобы не уснуть, кому только не позвонишь! И с отцом говорил, и с женой, и с Уткиным, – разговорился Мокров.

– Так было правонарушение или нет в ту ночь, я так и не поняла? – подозрительно прищурилась Соня.

– Я… – Он глубоко вдохнул и со странным смешком выдохнул: – Я не помню! Честно! Может, напарник помнит? Его спросите…

Напарник явился в кабинет Николаева прямо с огорода. Шорты до колена в свежей земле, ноги в резиновых сланцах грязные, под ногтями на руках черная каемка.

– Прошу прощения, картошку подваливал. Выходной у меня, – сделал он ударение на выходном. Присесть отказался. – Что-то еще случилось?

Соня внимательно его рассматривала. Высокий, худощавый, с хорошо развитой мускулатурой, симпатичное голубоглазое лицо, русые волосы. Она его вспомнила. Сестра часто с ним останавливалась поговорить. Если была за рулем, даже притормаживала. И отвечала на ее вопросительный взгляд:

– Хороший паренек. Порядочный. Верный. Когда их семья переехала в поселок, местные их не очень хорошо приняли. Я им помогла…

– Ничего не случилось, – очнулась Соня от воспоминаний. – При проверке всплыл номер телефона, на который вы, Сергей, позвонили почти сразу, как Кулаков Станислав миновал шлагбаум.

– Да?

– Точнее, через пять минут. Кому вы звонили?

– Да? – Он помотал головой, его голубые глаза смотрели открыто. – Не помню. Можно взглянуть?

Соня подошла к двери, у которой стоял Ломов. Протянула ему бумагу. Он долго всматривался. Достал телефон из заднего кармана шорт. Набрал. Послушал.

– Не абонент, – показал он экран Соне. – Номер не определился. Даже не знаю, что сказать. Видимо, ошибся, когда набирал.

– И когда ошиблись, проговорили с абонентом целых три минуты? – не поверила она.

– И что такого?

– О чем? О чем говорили?

– Я не помню. Времени-то прошло сколько!

– Месяц и семь дней, – повторила она с нажимом. – Не год и не два. Всего месяц и семь дней. Неужели все из памяти стерлось, Сергей? Странная у вас забывчивость с напарником. И как вас Антонина охранниками взяла работать?

Он молчал.

– Ладно, иди, Сергей, занимайся своими делами, – разрешил Николаев, игнорируя сердитый взгляд Софии. – Но если что вспомнишь, сообщи мне.

– Непременно, товарищ майор.

Ломов подарил им точно такую же фальшивую улыбку, что и его напарник, и вышел из кабинета.

– Они врут. Оба врут, – надув губы, проговорила Соня едва слышно.

Свернула лист бумаги с номерами телефонов вчетверо и убрала в сумку.

– Может, врут, а может, и нет. Ты хватаешься за соломинку, София, – назвал он все же ее полным именем. – То, что они звонили кому-то в ту ночь, может быть простым совпадением. Ломов говорит, что ошибся номером. Мокров уверяет, что хотел узнать у Уткина, как клев. В этом нет ничего подозрительного. Поверь.