Последняя глава (Книга 1)

– Нет, - сказала Динни.

– Я, читала, - сказала Клер.

– Дядя мне о ней рассказывал, - тебе вовсе незачем было ее читать.

– Ну, теперь читают все, что попало; какая разница!

Леди Монт перевела взгляд с одной племянницы на другую.

– Что ж, - с загадочным видом произнесла она, - библия ведь тоже... Блор!

– Да, миледи.

– Кофе в холле на тигре. И подбросьте запашку в огонь. А мне виши.

Когда она выпила стакан виши, все поднялись.

– Восхитительно!
– шепнула Клер на ухо Динни.

– Что вы делаете насчет Хьюберта?
– спросила леди Монт, когда они уселись у горящего камина в холле.

– Дрожим от страха, тетя.

– Я просила Уйлмет поговорить с Генриеттой, - Ведь та бывает при дворе. И потом теперь ведь летают. Почему бы ему куда-нибудь не полететь?

– Дядя Лоренс внес за него залог.

– Он не обидится. Мы можем обойтись без Джеймса, у него аденоиды, а вместо Босуэла и Джонсона можно взять одного.

– Хьюберт не согласится.

– Я люблю Хьюберта, - сказала леди Монт, - а он женился... слишком все как-то скоро. А вот и запашок.

За Блором, который нес кофе и сигареты, следовал Джеймс с огромным кедровым поленом. Пока леди Монт заваривала кофе, воцарилось благоговейное молчание.

– Сахару, Динни?

– Да, пожалуйста, две ложки.

– Я кладу себе три. Но от этого толстеют. Клер?

– Пожалуйста, одну.

Девушки отпили по глотку, и Клер вздохнула.

– Поразительно!

– Да. Почему у тебя кофе вкуснее, чем у кого бы то ни было, тетя Эм?

– Я тоже так думаю, - сказала тетя.
– А этот бедняга, Динни. Я была так рада, что он вас не искусал. Теперь Адриан ее получит. Слава богу.

– Еще не скоро: дядя Адриан уезжает в Америку.

– Зачем?

– Нам всем казалось, что так лучше. И он тоже так думает.

– Когда он отправится в рай, - сказала леди Монт, - кому-нибудь придется его проводить, не то он так туда и не попадет.

– Что ты, ему там давно приготовлено место,

– Ничего не известно. В воскресенье священник как раз об этом читал проповедь.

– У него хорошие проповеди?

– Ничего.

– Наверно, их писала ему Джин.

– Да, раньше они были куда забористей. Где я подцепила это словечко?

– Наверно, у Майкла.

– К нему вечно все липнет. Священник говорит, что надо обуздывать свои аппетиты. Он приходил к нам обедать.

– И, наверно, пообедал с большим аппетитом.

– Да.

– Сколько он весит, тетя Эм?

– В раздетом виде, - не знаю.

– Ну, а в одетом?

– Порядочно. Он собирается писать книгу.

– О чем?

– О Тасборо. Там была одна, ее сперва похоронили, а потом она жила во Франции, только она была урожденная Фицгерберт. Потом один из них сражался при... как это... Макароне?... Нет, как-то иначе, Августина это нам тоже готовит.

– При Наварине? {а) Сражение при Наварине между соединенным флотом России, Англии, Франции, с одной стороны, и турецко-египетским флотом, с другой (1827).

б) Наварин - рагу из баранины с картофелем, репой и фасолью.} В самом деле?

– Да, но другие говорят, будто его там не было. Священник хочет все это раскопать. Потом был еще Тасборо, которому отрубили голову, а он забыл об этом рассказать. Но священник все разнюхал.

– При каком короле?

– Вот уж не могу запомнить всех этих королей. При Эдуарде Шестом... или Четвертом? Как ты думаешь? Он был Алая Роза {Ссылка на династическую войну Алой и Белой Розы (1455-1485), между потомками английского короля Эдуарда III.}. Потом был еще Тасборо, который женился на одной из нас. Звали его Роланд... а может быть, и не Роланд. Но он сделал что-то необыкновенное, и у него отняли земли. Он был еретиком - что это значит?

– Это значит, тетечка, что при протестантском режиме он был католиком.

– Сперва сожгли его дом. Он упоминается в "Меркуриус Рустикус" или еще в какой-то книжке. Священник говорит, что его очень любили. Дом его жгли два раза, а потом разграбили... или наоборот, не помню. Там был ров с водой. И остался список того, что они взяли.

– Какая увлекательная история!

– Варенье, серебро, кур, белье и как будто зонтик или еще что-то очень смешное.

– Когда все это было?

– В гражданскую войну, Он был роялистом. Вспомнила! Его звали совсем не Роландом, а ее звали Элизабет, в честь тебя, Динни. История повторяется.

Динни задумчиво смотрела на горящее полено.

– Был у них еще и адмирал - при Вильгельме Четвертом, он умер от перепоя, - он, а не Вильгельм!
– Но священник говорит, что нет, и хочет доказать это в своей книге. Говорит, будто тот простудился, выпил рому от насморка и окочурился... Где я подцепила это слово?

– Я его иногда говорю.

– Ну да. Видишь, сколько их, не считая всех неинтересных - от самого Эдуарда Исповедника или кого-то там еще. Он хочет доказать, что их род древнее нашего. Какие глупости, правда?

– Ну и ну!
– пробормотала Клер.
– Кто будет читать такую книгу?

– Как знать! Но это потешит его спесь, да и спать он будет поменьше. А, вот и Алан! Клер, ты не видела, где у меня рос портулак? Пойдем взглянем.

– Тетя Эм, ты бесстыдница, - шепнула ей на ухо Динни, - и это все равно не поможет.

– "Если в первый раз не вышло"... помнишь стишок, который мы повторяли каждое утро, когда были маленькие? Подожди, я надену шляпу, Клер.

Они ушли.

– Значит, ваш отпуск кончается, Алан?
– спросила Динни, оставшись наедине с молодым человеком.
– Куда вы отправляетесь?

– В Портсмут.

– Это хорошо?

– Могло быть и хуже. Динни, я хочу поговорить с вами о Хьюберте. Ну, а если в следующий раз дело в суде примет дурной оборот, - что тогда?

Лицо Динни как-то сразу застыло, она опустилась на лежавшую у камина подушку и посмотрела на Алана с тревогой.