Последняя Империя

– Это другой разговор, - сказал Джип.
– Что ж, побеседуем.

– Какие меры, дорогой Сан-Доминго, - сказал король Карл, будто и не было никакой заминки, - мы с вами предпримем против инфляции титулов, которая непременно наступит, когда о нашем... предприятии проведают другие? Ведь, к сожалению, мы не можем... э-э... запатентовать идею.

– Я думал об этом. При первых признаках опасности мы соберем всех венценосцев этого города и предложим им совместно разрабатывать нашу золотую жилу. Мы расширим общество...

– Мы организуем профсоюз!
– воскликнул Людовик XXIV.
– Профсоюз королей! Каждый будет иметь право продать строго определенное количество титулов в год по цене не ниже минимальной. Таким образом мы сможем поддерживать цены на хорошем уровне. Иначе каждая кухарка, продав лукошко краденых яиц, вознамерится получить дворянскую грамоту.

– У вас подлинно государственный ум, ваше величество, - сказал Джип.

– Да и вы изрядная шельма, - лукаво ответил король.
– А кто вздумает продавать грамоты из-под полы, того мы лишим короны!

– Но пока не проведали другие, мы успеем снять сливки, - сказал Джип.

– Значит, решено? Вы вступаете в наше общество?

– Разумеется!
– сказали короли.

Джип сказал:

– Делайте вступительные взносы.

Король Людовик надвинул корону на лоб.

– Гм... Кхм... Это сложно, милый Сан-Доминго... Впрочем, Филипп, принесите тот луидор - знаете, в жестянке из-под леденцов.

– Герцог ди Тонтуррадо, по-моему у вас в кармане случайно завалялось три пиастра, - сказал король Карл.
– Дайте-ка их сюда.

– Не густо, - задумчиво сказал Джип, пряча монеты в карман.

– Это верно, приятель, - король Людовик на минуту задумался.
– Впрочем, есть выход. Вы дворянин?

– До н-некоторой степени, - сказал Джип.

– Ясно, - сказал Людовик.
– Тем лучше!
– он взмахнул шпагой.
– На колени! Но-но, не брыкаться!
– Людовик ударил Джипа шпагой по плечу. Король Франции дарует тебе рыцарское достоинство. Это - сто тысяч моего вклада в вашу фирму. Встаньте, рыцарь!

– Один момент!
– проскрипел король Карл и ударил Джипа по другому плечу.
– Станьте рыцарем также испанской короны. Хотя, - прибавил он задумчиво, - нечего скряжничать: жалую вам титул виконта. Всего, значит, шестьсот тысяч.

Король Людовик побагровел.

– Переплюнуть меня захотели? Рыцарь, с этой минуты вы граф! Два миллиона сто тысяч!

– Ди Тонтуррадо, - невозмутимо произнес король Карл, - приготовьте синьору грамоту на титул маркиза. По меньшей мере три миллиона.

– Так-так, ваши величества, кто больше?
– сказал Джип.

– Филипп! Грамоту на титул герцога!
– закричал король Людовик.

– Сан-Доминго, - произнес король Карл, - вы - дважды герцог! Тонтуррадо, произведите подсчеты.

– Герцог в квадрате, - сказал Джип.
– Тонтуррадо, не трудитесь. Арифметика - моя страсть. Что ж, ваши величества, спасибо за доверие. Мы немедленно приступим к работе. Прощайте.

– Прощайте, герцог, - сказали короли.

– Прощайте, ваша светлость, - сказали Филипп и ди Тонтуррадо.

– Моя - что?
– переспросил Джип.
– Ах, да! Дорогая принцесса!

– Милашка, - шепотом поправила Марго.

– Кстати, что вы делаете сегодня вечером?
– шепотом спросил Джип. И они еще немного пошептались у крылечка, пока король Людовик говорил:

– Филипп! Объявите указ о помиловании королевского повара. После всех этих волнений я что-то... гм...
– он выразительно похлопал себя по животу.

В ближайшем переулке, откуда королевский особняк уже не был виден, Пип, дождавшись, когда Джипа перестанет корчить от смеха, мрачно сказал:

– Слушай, зачем мы связались с этими салагами? Голоштанники какие-то. Тоже мне, короли. Джип, Джип!

Джип разъяснил:

– Не Джип, а ваша светлость. Зато мы теперь существуем легально. Фирма! И, - он подкинул на руке монеты, - я знаю одного хрыча - тут, за углом, который скупает всякие древности, особенно золотые. Пойдем-ка, отпразднуем день моего рождения.

– Джип, Джип!
– снова заныл Пип.

– Заткнитесь, шевалье!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СНОВА "УГРЮМАЯ УСТРИЦА"

1. СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Несмотря на объявленное чрезвычайное положение, город почти не изменился внешне и жизнь продолжала течь по заведенному распорядку. Шумел, одурял запахами влаги и зелени рынок, на улицах рабочие выламывали ломти асфальта: укладывалась новая мостовая из булыжника. Посреди прежней автомагистрали, пересекавшей город с юга на север, продолжалось строительство новых городских кварталов - между рядами облупленных закопченных домов современного типа уже засияли первые новехонькие средневековые домики с выступающими верхними этажами. Вместо одной широченной улицы должны были появиться две тесные и узенькие. Все равно ведь через два-три года в столице и стране покончат с автотранспортом, так что магистрали уже ни к чему, телегам и каретам не требуется простора.

Но спокойно было только с виду. По городу, словно круги по воде, расходились тревожные странные слухи. Из уст в уста передавались жуткие подробности раскрытого этой ночью заговора. Горожане с особенным вниманием прослушивали ежечасную порцию последних известий и инструкций.

Трактирщику не было до этого никакого дела. Навалившись на стойку, он думал свое: "Разбередили душу, ироды... Какая публика была! Окна зеркальные. Дым коромыслом...
– трактирщик с отвращением оглядел углы. Паутиной зарастает. Редко кто зайдет. А соберутся трое, так один - слухач, другой - стукач, глядишь, третьего, раба божьего, повели-и... Кому охота... Сидишь день-деньской одинешенек..."

Тут послышался тихий вежливый стук в дверь погреба. Трактирщик выскочил из-за стойки, подбежал, отпер. Вышел профессор с книгой в руках.

– У меня свеча кончилась, - сказал он.
– А вы дверь заперли. Зачем?

– А затем, чтобы вы не ушли, - ворчливо ответил трактирщик.

– Почему такое недоверие?
– обиделся профессор.
– Я же обещал вам, что не уйду.

– А вы сами не заметите, как уйдете.

– Разве? Впрочем... Практика показала... Он еще не появлялся?

– И не думал.

– Вы обещали навести справки.

– Будьте спокойны, - сказал трактирщик, - уж я-то знаю, где его искать, если он только появится в городе. От меня не уйдет.

– Боюсь, что вы меня просто успокаиваете.

– А чего мне успокаивать? Наводил я справки, наводил! У "Пудреных париков" - бывшая "Фемида" - его не было, это понятно, у "Горячей собаки" - бывший "Лукулл" - его тоже не было, это уже странно, в "Веселых молодчиках" - бывший "Барабан" - в глаза его не видали, к "Дядюшке Мирбо" он не ходит, а "Трое калек" закрыты на ремонт. Так что, похоже, нет его в городе. Но еще не все потеряно. Для улицы Фонарных Столбов сейчас рановато, к тому же он наверняка не при деньгах, а это значит - сюда придет. Чтобы удрать, не заплативши. Только уж на этот раз я его, голубчика, сразу за ворот, - сказал он, свирепея.
– Я с ним за все посчитаюсь, коли появится!