Последняя искра

Если тот будет врать, он вмиг поймёт. Но Эдмонд, поджав нижнюю губу, медленно помотал головой. Он всегда так делал, когда думал. Значит, не врёт. Ещё глубже ушёл в мысли.

— Нет. Раз уж ты так слёзно молишь, пока не скажу, — наконец подвёл итог он. — Отец может не так понять, и всё в бездну ухнет. Сначала сами разберёмся, так?

— Так, — вынужденно согласился Велор.

Узнай Арис Лайн, что его «головная боль», без пяти минут позор семьи может быть смыт кровью одной лишь человеческой девчонки, для которой и без того в Тёмных землях выписан смертный приговор… Не нужно быть оракулом, чтобы предсказать наиболее вероятный исход событий.

— Тогда решено, — отозвался Эдмонд. — Пока пусть всё остаётся, как есть. Возню разводить не будем от греха подальше, пусть отец подуспокоится немного. Нам и самим не мешало бы отдышаться. Лучше напишу Лео. Ему всё равно заняться нечем, так что пусть покопается в книгах, поищет что-нибудь дельное о душах.

— Я напишу ему сам.

— Ну, сам, так сам, — Эдмонд на удивление быстро согласился и поднялся, прихлопнув по коленям. — Пойду, навещу Эдану. Проверю, не объявила ли голодовку, глупенькая. Ты со мной?

— Нет. Душ приму и спать, — мотнул головой Велор не без удивления глянув на брата. — Я думал, ты в квартал безрогих собирался наведаться.

— А как же? — хохотнул Эдмонд, натягивая камзол и застёгивая под горлом. — Всенепременно. Монеты жгут карман, а я как Робин Гуд, — повёл он рукой на манер оратора, оглядывающего толпу, — раздам их прекрасным обнажённым девам.

— Всех девок в Эр-Аворт перебрать решил? — сдерживая смешок, полюбопытствовал Велор.

С видом беспомощной обречённости Эдмонд развёл руками.

— Прикажешь гулять по саду и жевать финики, пока какой-то огнедышащий рептилоид в кашу растаптывает моё самолюбие? Подумать только… — состроил деланно-задумчивую рожу он. — Четыре гессир разом, и ни одну не вынесли вперёд ногами!

Велор брезгливо дёрнулся, словно наяву ощутил запах благовоний и пота. Достижение новоиспечённого дружка Элизы его впечатляли куда меньше, чем брата.

— И чего все возятся с этими гессир, как с восьмым чудом света? Шлюхи как шлюхи. Даром, что способные.

— Фу, ханжа! — засмеялся Эдмонд, совсем развеселившись.

Очевидно, мыслями он уже пребывал в полутёмной комнате среди стонов и лёгкого перезвона монет.

— Не ханжа. Но и охоты платить за то, что могу и так получить, не испытываю. Не неинтересно.

— Так а тебе и нельзя! — хохотнул Эд, натягивая камзол и застёгивая под горлом. — Ну, береги остатки души, братец. Удачного заплыва, — взялся за дверное кольцо он, отсалютовал напоследок и вышел.

— Иди уже, — беззвучно вслед проговорил Велор.

Он долго ещё сидел, глядя перед собой, а затем и вовсе прилёг, растянувшись на софе и закинув руки за голову.

Думал, вспоминал, пока внутри медленно и лениво, будто сонные морские валуны, расползалась… холодная пустота. Безучастная к радостям и горю. Ко всему миру безучастная. Но неизменно вскидывающаяся и нападающая каждый раз, стоило измождённому телу даже в мыслях попытаться испытать радость. Да хоть что-нибудь испытать!

«Вдовьи слёзы» лишь на недолгий срок приглушали колючую боль внутри, маскируя, как повязка гнойную рану. Но с каждым разом эссенции требовалось всё больше, а вероятность, что очередное воспоминание какого-нибудь сучьего сына вытеснит свои собственные, росла с пугающей быстротой.

Вот и сейчас чувства стремительно притуплялись и выцветали, как журналы, оставленные на лавке под дождем. Велор уже знал: часов через десять-двенадцать начнётся лёгкое оцепенение, захочется спать, мир потеряет краски. Чуть позже притупится чувство голода и усталости. Даже дыхание и биение сердца, казалось, замирало в те минуты, обманчиво кажущиеся часами.

А когда руна покончит с остатками «Вдовьих слёз» в крови, миру явится «новый» Велор. Совсем другой, усовершенствованный.

Возможно, когда-то именно таким и хотел видеть своего второго сына Арис Лайн. Только в инструкции к «сыну мечты» не прилагалось советов, как отключить пугающее безразличие и прямоту и как не схлопотать в пылу случайной ссоры нож в глотку.

Возможно, когда-то именно таким и хотел видеть своего второго сына Арис Лайн. Только в инструкции к «сыну мечты» не прилагалось советов, как отключить пугающее безразличие и прямоту и как не схлопотать в пылу случайной ссоры нож в глотку.

Разум противился, требуя остановиться, но пальцы, повинуясь инстинкту, скользнули в карман камзола.

— Твою ж мать, — мрачно выругался Велор, подняв пустой флакончик на уровень глаз.

Как он мог забыть, что выпил последнее?

Рука, враз обессилев, сорвалась вниз и с громким шлепком ударилась об пол, сбивая костяшки. Зажатый в кулаке пузырёк с негромким хлопком треснул. Осколки вспороли ладонь, но Велор лишь ещё крепче стиснул пальцы и прикрыл глаза. Он был спокоен, словно уже мёртв. Войди в эту секунду одна из служанок, наверняка подняла бы визг, увидев кровь и безмолвно лежащего на софе господина.

Эта картинка позабавила, заставив уголок рта дрогнуть в подобии улыбки. Но едва безликая миловидная мордашка начала приобретать знакомые, въевшиеся в память, как ржа, черты…

— Нет. Элиза не должна видеть меня таким.

Выпустив из кровоточащей ладони осколки, Велор поднялся так резко, что перед глазами запульсировали тёмные бордовые круги. Быстрым шагом, пока намерение не испарилось вместе с очередной порцией эссенции, он пересёк гостиную и толкнул дверь в кабинет.

Здесь было гораздо уютнее, чем в гостиной: куда больше света, много цветов и стеллажей с книгами. Пройдя к столу, Велор с размаху опустился в кресло и взялся за ручку верхнего ящика. Выдвинул рывком, достал каменную дощечку, писчую палочку и небольшой холщовый мешочек.

— Почти разрядились… — с досадой скорчился он, один за другим извлекая из мешочка слабенько сверкающие гладкие камешки и вставляя их в каменные пазы по кругу. Мысль о том, что снова придётся просить Эдмонда заполнить магией камни рунной почты, казалась едва ли переносимой.

Как только пять из шести камней заняли свои места, дощечка завибрировала и размякла, обратившись в глину. Несколько уверенных штрихов и закорючек палочкой, и магия потекла от камней, заполняя глиняные бороздки выведенной руны алым сиянием.