Последняя Патриотическая

– Нам - туда.
– Показываем мы сразу ту сторону фронта.

– Проведу по "зеленке". Мин там натыкано...
– хватается за слово Алекс.

В "зеленку" пустили не всех. Орда нарядил лишь друзей-дембелей Дока с Сапожником. С шахты мы наблюдаем, как летит к лесу, пригибаясь на ходу до волка, наша разведка.

На наблюдательном посту у крымчан заместитель Алекса Че Гевара. "С ним осторожнее, - уходя, предупредил заранее командир.
– Сам сумасшедшим станешь".

– А моего героя убили. И за эту войну уже двух-трех Че Гевар шлепнули. Неудачно я выбрал. Все пули летят в героев. Это - аксиома победы, - сидит против меня Че Гевара, обнимая узкие худые колени.

– Чтоб захватить Капитолий, нужно сначала напасть на гусей, - сам здесь сумасшедший, вывожу я законы победы.

– Да, вот мои пули, - уже сам с собой говорит Че Гевара, задирая штанину: на икре зажившие дыры сквозного ранения.
– Летела вот так, - крутит он пальцем в воздухе, тыкая в раны.
– Вылетела туда, полетела дальше и где-то упала...
– смотрит он сквозь меня тоскливыми глазами поэта.

– Слышь, Че Гевара, в вашем лесу грибы растут?
– вспоминаю я, как несколько лет назад собирался отравить пару хороших людей.
– Поганые такие... Покушаешь, и сразу того...

– Я грибам предпочитаю траву. От нее весь мир лучше делается. А раньше не понимал - водку водой запивал, - знает он все вехи солдатчины.

– Душевный, ты, человек, Че Гевара...
– нашли мы друг друга.

Я второй день с карандашом и биноклем, рисую в альбоме картинку - линию фронта. Сначала с высоты шахтенного ствола, после на границе дикого поля. Сидел в школе на последней парте, в ущерб всем предметам писал походные карты чудовищ истории - Македонского, Чингисхана, Наполеона... Припомнилось через двадцать лет после школы. На шахте еще ничего - можно сбегать до батареи, а вот на улице, где минус с ветром, ложишься на землю и через час не можешь языка во рту повернуть, только мычишь, как туполобое быдло с майдана.

– Ммммм... Мммай... Майдауны поганы!..
– матерюсь я, валяясь в траве.

Сапог с Доктором сходили в разведку лишь пару раз; "Лазили по кушерям", - как выражался Сапожник. На втором выходе им села на хвост разведгруппа укропов. Видно, не разевали рты наблюдатели на вражеских терриконах. Засекли, как наши перебежали дорогу и через десять минут на "передок" вылетел БРДМ с десантом по всем бортам - снимать сепаратистские шкуры. Но Связист вовремя с шахты заметил десант, который к тому же еще рано спешился, завяз в "кушерях". И наши, прижав уши, обратно летели уже не таясь.

Сидят в углу с батареей, дергают чай, и вертятся, как на шпиле:

– Да, еще бы немного и весь "стовок" захватили!
– хохочет Сапог.

– Еще пять минут, и флот бы построили!
– вмазывает Док кулаком по столу.

– Шашлык бы из вас сделали, - сидит на краю лавки мрачный, как сатана, Орда.

Перед нами лежит рисовальная карта. Я таскаю ее по столу от одного до другого:

– Куда уходит дорога?! Откуда пришли "укропы"? Глубина "зеленки"?..

– Та!..
– совсем по-хохляцки отмахивается Сапог.
– Там всё по-другому видно, чем здесь.

– Мы в картах - двоечники, - сознается Доктор начистоту.

Собирались и мы со Связистом в разведку, да показал кукиш Орда:

– Некоторые всю контору спалили... Давай свою карту - покажу командиру. А вместо разведки, пойдете на спецзадание: брать диверсанта в нашем тылу.

За день до этого приходили в отряд две местные девки - дворянская кровь, собачья бровь! Ростом под метр восемьдесят, плюс каблуки, малеванные глазища и губы... Маститые! Пришли, и сразу: "Кто командир? И тут же нашлось кроме Севера еще два: Орда и Родник. А другие стояли, вытянув шеи, смотрели и сокрушались, что не командуют в этот день. Девки говорили недолго; время - одна сигарета. "Дам я, вам, двух орлов!", - мигнул напоследок им старый Орда.

Дело такое: повадился шляться куда-то их странный сосед. При прежней власти открыто сочувствовал Украине, но нынче притих. А вот, что ни вечер, то за порог и возвращается только к утру. И всё ползком да тишком, ни одна калитка не скрипнет. И как-то боятся девчонки, что кто-то узнает про этот донос.

– Будете в огороде сидеть, как капуста. Постарайтесь принять живым. Если не получится - шлепнете, - собирает нас со Связистом в засаду Орда.
– Нормальное возмещение вам за "укропов"?

– Пойдет, - по-своему я вижу задачу.
– Укропов еще без счета, а таких красавиц на всю Украину не сыщешь.

– Мне первым делом дьявола!
– обрывает Орда.

– Это мы и сами понимаем...

Мы трижды собирались туда и трижды откладывали. А скоро Север сказал, что это дело комендатуры, хозяйствующей в тылу. А на передовой и без того хватает задач. А в комендатуре послали этих девчонок куда подальше... Это я узнавал точно.

Так и не помогли мы им, увлеченным нашей идеей - борьбой за свободу. Мы часто их вспоминали. За то потрясение, за смелость, за красоту. Они больше ни разу не появлялись в отряде, и никто не знает, что с ними стало потом. Одну звали Катя, а вторую, кажется, Лена.

Простите нас, партизанки, что не помогли.

ЛЕГЕНДЫ ОЛИМПА

Короток на шахте осенний день. Темнеет и нечего делать разведке, когда одна задача ей - наблюдать. И вот мы плетемся обратно к позднему ужину в Пантеоне Богов. Так я нарек пансионат после Пристани Отчаяния.

И вот вечера в Пантеоне Богов.

Когда собрали отряд, мы даже не поняли, что здесь за люди. Такая меж ними бездна с "чиполлинами" Сочи. "Уж не россияне ли? Не интернационалисты?.." Нет ведь. Все местные. Просто не в кабаках сидели, а черту в зубы смотрели.

Мы сидим разной публикой в комнате командиров взводов - щуплого Рощи и плечистого Зема. Первому двадцать семь, второму двадцать один. Где-то еще носит Синего, что мельтешит по всем этажам. Революция выдвигает всегда молодых. Старики не могут снести перемен.

Зем - это не человек. Это песня. Песня, которую до войны знала до буквы вся Украина. А он бросил всё в Украине и ушел в ополчение на Донбасс. Штурмовал в апреле Луганское СБУ, записался в "Восток", попал в мае в Донецкий аэропорт, прошел там самые первые, самые жестокие бои, в июле вернулся живым с Саур-Могилы, да в августе поймал в Ясиноватой залп "Града". Потом госпиталь, потом "Беркут".

– Мы по девятьсот мин в день из одного ствола выстреливали. У подносящего из ушей и носа кровь шла. У нас потом пушку заклинило... И позицию не меняли - не до этого было. Они же перли и перли...
– вспоминает Зем минувшее лето.

Пулеметчик Шаман - бывший солдат Украины. До призыва жил в Запорожье, работал кочегаром в котельной. Дезертировал на сторону Новороссии еще в мае, и всю компанию, с начала боев за Донецкий аэропорт, провоевал против "укров".

– А что я, по своим буду стрелять?
– возмущается он Украиной.