Посох Времени
Шрифт:
Мы унесём их тайны с собой. Зная о том, что мы стояли на страже интересов Нагов, будущие поколения живущих на этой земле не простят нам этого. Множество народов, узнавших о том, что они не так уж святы и неуязвимы, попросту бесследно пропали в веках. И нас ждёт эта участь, но это лучше, чем жить в постоянном страхе…
Как не прислушаться к словам тех, кто утверждает, что Мидгард Земля внутри полая? Девятую неделю шли Светозар и его спутники под самым брюхом Рипеев и ни разу не вышли на поверхность. Трудно давался путь Трияну и его витязям, ещё труднее Светозару и Добромиле, и уж совсем плохо их детишкам. И если старшие Велимудр, Войтислав, Ведана и Олегсей, беря пример
Недели под землёй прошли, будто сон дурной. Здесь, что седмица, что осьмица, что неделя – всё одно. Только скажет Семовит или Новолод, что наверху сменился день, восславят скопом Ярилу, что не оставил Мидгард без внимания, да Богов Светлых с Пращурами за помощь, и снова в путь. Авеги ведали, как поддержать словом, как дать пищу головам своих подопечных, да и телесам их маяться от голоду не приходилось.
Сколь же диковинен, сколь интересен мир подкаменный, если пришёл ты в него с добрыми помыслами и ведёт тебя над Недрой сам Авега. Одно только плохо, порой мало бывало света от огней вечных, что были в руках идущих, ибо встречались им залы такой высоты и величия, что хотелось остановиться, засиять будто сам Ярило и рассмотреть как следует эти чудные своды с древними рисунками и письменами. Наверху стоят трескучие морозы, снега в пояс, а здесь текут ручьи и целые реки, причём один раз довелось даже узреть, как ручей взбирался вверх по камням, легко поднимаясь на косой уступ высотой в два аршина.
Всяко бывало на переходах. Случалось, что приходилось бежать, чтобы не попасть под горячий ключ, выстреливающий в потолок кипятком, или красться, будто тати ночные, пряча светочи под одеждой и отсиживаться недвижимо, за спинами отводящих неприятелю глаза Авег. Но вот как-то стал Новолод веселее, Семовит расправил плечи и разговоры завёл о том, как правильно поступать, чтобы не навредить глазам дневным светом и поняли наши путники, что скоро они снова увидят ярилин свет.
Очередной, изогнутый в сторону шуйцы ход, упёрся в зияющий пустотой провал.
— Вот и Зала, — вздохнул с облегчением Новолод, поднимая выше Огонь и ступая на кривые стэпи, ведущие вниз.
— Ну, наконец-то, — ответил ему Семовит, поочерёдно пропуская перед собой дружную компанию, осторожно спускающуюся вслед за первым Авегой. — Почти пришли, друзи. Поднимемся из этой Залы, немного пройдём в стеснении и выйдем в аккурат перед Вишерским Камнем[172]. Его надобно обойти, там обитель Великанов, слышишь, Светозар? Наш Белогор отсюда Родом…
Кудесник не стал отвечать, поскольку их нестройная цепочка резко остановилась. Когда происходило подобное – следовало молчать, воспринимая остановку, как знак тревоги. Внизу Зала происходило какое-то движение. Несколько десятков светочей двигались параллельными цепочками.
Светозар тихо подошёл к Новолоду:
— Что сие? — прошептал он на ухо Авеге. — Уж не вороги ли?
— Вороги оттуда не войдут, — задумчиво ответил тот. Он поднял камень и четырежды, гулко ударил им в скалу. Стены отдались пронизывающим, глубоким звуком. Шум внизу прекратился, огни остановились. — Держи, — Новолод отдал чародею свой Вечный светоч и скрылся в темноте…
Обратно он явился не скоро, в момент, когда даже Семовит уже стал безпокоиться. Оказалось, что огни снизу – тризненные. Люди трёх общин предгорья Вишерского Камня несли к Залу-Усыпальне тело убитого ими великана. Зимой кургана Силы не сладишь для потомка Богов, а предать покою ставшее ему ненужным тело было надобно.
А случилось это из-за того, что в то время, пока наши путники отмеряли шаги под землёй, на поверхности её, другие великаны - Ящеры-Горыни стали зорить
и жечь селения, убивать охотников и простых путников в горах, причём убивать без причины, просто так. Сиих злодеев только по сказкам уж и помнили, а потому на них никто и подумать сразу и не мог. Понимали, что простому человеку не под силу творить подобное. Да и следы в глубоком снегу говорили сами за себя.Дошло до того, что на северном склоне Камня и вовсе осталось всего-то три села. Все остальные просто пропали. Лишь брёвна от теремов разбросаны, да дымятся остывающие печища. Людей и вовсе нет, не уцелел никто. Все вокруг знали, что в Вишерский Камень – Чертог великанов. Их частенько видели в горах, сторонились, как же, неведомое, страшное.
Охотники из оставшихся сёл стали по следам лес шерстить. Снег глубокий, отметин много. Вот и вышли на одного, прям у пещеры. Вначале стрелами его ослепили, а потом уж…, как могли – так и добивали. Уж больно много накипело у людей на великанов за содеянное.
Только покончили с ним, вдруг расступились сосны заснеженные, да вышли на поляну пред пещерой аж семеро чужаков. Огромные, даже больше того, которого убили. Но тот хоть на человека был похож, он, говоря по правде, и был человек, токмо большой больно, а эти. Будто ящерки-переростки. Пасти красные, очи, словно огнём пышут, и воняют гадом. Поглядели они на то, что селяне наохотили, попыхтели меж собой по-ежиному, и ушли.
Вот тогда-то и поняли люди, что натворили, и кто виной всем смертям и разорениям в окрестностях. Вот уж воистину: «Сказка ложь, да в ней намёк…». Внимать нужно было дедовским сказкам в Горынычах.
И пошли тогда селяне виниться к великанам. Сначала, чтобы сыскать их, послали волхва. Тот долго ходил в пещерах и нашёл-таки одного. Стыдом горели сердца охотников, как показали вышедшему к ним Асу залитого кровью собрата его. Оказалось, что разумеют великаны нашу, русскую речь, это ж не ящеры жестокосердые. Ох, и совестно было людям. Спросили, как вину загладить? А великан им: «Что уж теперь делать? Отпустили невзрощённую Душу, Карна вернёт обратно, а тело …собирайтесь скопом и несите к Залу. Придёте, дорогу я укажу».
Селяне послали клич горький, рассказали всем, что сотворено было недоброго и отозвались многие в округе, пришли проводить великана в Усыпальницу.
— Вот она, слепая людская ярость, — тяжко вздохнул Новолод, — сказано же было Пращурами: «Не пускайте гнев неправедный в благодатное сердце ваше, ибо гнев погубит всякую благость и испортит чистое сердце ваше».
Как пришли все селяне, собратья усопшего уж внесли его тело в Зал, встретили людей, дали светочи и открыли дальний вход. Вот и несут теперь. Натворили бед немногие, а совестно всем…
— А ведь Горыни-то в горах, — вздохнул Светозар, — наверняка ищут нас. И мы виной всему этому.
— Ох, — тихо вздохнула Добромила, да опомнившись, прикрыла рот рукой.
— Тс-с-с, — зашипел на неё Семовит, — не буди эхо, лебёдушка. Устали дети, устала ты, но придётся ещё потерпеть. Пройдут сейчас люди и: пока с тризной гимны петь будут, пока всё как надо справят, мы должны выйти наружу. Здесь, во владениях великанов, можем ходить токмо мы да Хранители, а вам по устою и места нет. Не может быть худое дело во благо, однако за пеленой тризны нам самое время проскользнуть незамеченными…
Так и сделали. Едва только стихли голоса людские, да пропали светочи в дальнем углу открытой великанами Усыпальницы, витязи, Светозарова семья, да Авеги одним махом перебежали длинный зал и стали протискиваться к выходу. Ноздри щекотал морозный воздух, глаза колол мягкий вечерний свет, и так хотелось вдохнуть всей грудью воли снежного простора, что те, кто шёл последними, едва не столкнули с уступа первых. Те же просто застыли на месте. Под ногами их лежала бордовая от крови каменная плита.