Посол
Шрифт:
Субетай знал, что требования Чингис-хана были невыполнимы. Главное, что он должен был сделать — это убедиться в дружественности лесных жителей. Так что без прекрасноланитных девиц и метких юношей народа Рыси монголам придется обойтись. А скот, который они обязуются поставлять, будет очень кстати.
И все же Субетай помедлил. Он прикрыл глаза и помолчал. Пусть дети Рыси почувствуют тревогу. Пусть замрут в ожидании своей судьбы — быть им друзьями монголов или отношения уже испорчены безвозвратно.
— Что ж… — Субетай все еще не поднимал глаза. Торопиться было нельзя. Он сосчитал до
— Пусть сбудутся твои пожелания. — Субетаю почудилась дрожь в голосе хана. — Если мы покончили с делами, приглашаю тебя на пир, посол. Вместе с твоим сопровождающим.
Посол и военачальник учтиво поклонились.
Субетай проснулся до рассвета, и сразу вспомнил вчерашнее: пир, неторопливый разговор с ханом, шутки.
В деревянных покоях хана Субетай встретился с Харачаром, бывшим послом народа Рыси, своим давним знакомым. Он заметно постарел за это время.
— Ты не забыл моих уроков, сын Чингис-хана, — улыбнулся тот. — Рад, что они пошли тебе на пользу. Большая честь видеть тебя у нас послом.
— Благодарю тебя, — поклонился ему Субетай. — Пусть Небо пошлет тебе спокойную старость.
…Он полежал немного, просыпаясь. Да, ведь было ощущение, какое-то предчувствие… Может быть, это случиться на обратном пути? Субетай потянулся. Как все хорошо прошло. Его первое поручение удачно выполнено. И что, чего-то надо ждать по дороге домой?
Субетай подумал, что бы это могло быть. Все, что приходило в голову, ему не нравилось. Включая гибель под камнепадом в опасном месте. «Нет, — успокоил он себя, — я не умру сейчас. Я бы почувствовал… Наверное. Или нет?»
Он прислушался к тишине. Сейчас он встанет, выйдет из палатки-майхана… неожиданный звук заставил его замереть. Субетай услышал нарастающий шум, голоса. Что это? Предательство? Субетай выскочил из майхана с саблей, успев спрятать нож в рукаве.
Он не сразу понял, в чем дело. Его отряд напал на спящее поселение народа Рыси.
Алтан, верхом на лошади, наблюдал за резней в долине.
Субетай бросился к нему.
— Останови их, сейчас же!
— Нет. Это приказ, — сказал Алтан, едва взглянув на Субетая сверху вниз.
— Опомнись, — еле сдерживая гнев, проговорил Субетай. — Я посол и сын Чингис-хана.
— Сомнений в этом нет никаких, — согласился Алтан. — Только военачальник — я. У меня приказ хана.
— Я бы знал об этом приказе! — в ярости выкрикнул Субетай.
— Я знаю, — возразил Алтан. — Этого достаточно.
Субетай сжал зубы. Алтан был прав.
— Не посольское это дело, — продолжал Алтан, — обсуждать военные распоряжения.
— Поучи меня еще, — огрызнулся Субетай.
Алтан пожал плечами. Он не собирался ссориться.
— Но почему? — сквозь зубы проговорил Субетай. Он по-прежнему сжимал в руках оружие.
— Ты знаешь. Условия договора не те, что нам нужны.
— Это достаточные условия. Мне было поручено добиться хотя бы таких.
— Ты нам очень помог. Ты их успокоил. Все, как надо.
— Так Чингис-хан
приказал их перебить? В любом случае?— Нет. Если бы они согласились на все требования — тогда нет. Но раз уж они позволили себе торговаться с монголами, то… — Алтан развел руки. — А дань все равно платить будут.
Субетай махнул рукой, и бросился к своему коню. Он должен был что-то делать, скакать туда. Но если это приказ… Так ничего и не решив, он остался рядом с Алтаном.
От поселения к ним направлялся всадник. Субетай узнал Булгана.
— Знамя их взял! — заговорил он, улыбаясь. — Субетай, там, в ханском доме… — он вдруг схватился за шею и захрипел. Только когда друг уже падал с коня, Субетай заметил, что его шея пробита стрелой. Он хотел было подхватить Булгана, но Алтан хлестнул коня Субетая:
— Пошел! — Они бросились назад и укрылись за валуном.
— Ему уже не поможешь, — уговаривал Алтан Субетая, держа поводья его коня. Они отъехали подальше, туда, где стрелы были не страшны. Субетай, не отрываясь, смотрел на Булгана, неподвижно лежавшего совсем рядом. Лицо друга было обращено к небу. Его шапка упала и откатилась в сторону.
Субетаю казалось, что он владеет собой. Но потом он никак не мог вспомнить, как все происходило. Он, кажется, закричал. Но не услышал себя.
— В нас стреляли, собаки, — заговорил Алтан, — смотри.
В сосну, у которой они только что стояли, вонзилось несколько стрел.
— Вон они, вон, — Алтан высматривал людей, которые застрелили Булгана. — А! Вот это хорошо. Видел? — Алтан, оскалившись, повернулся к Субетаю.
Субетай кивнул, не понимая, о чем речь.
Его охватило оцепенение. Он знал, что происходит, хотел, чтобы все кончилось, и удивлялся, что еще может думать.
Набег продолжался.
Субетай стоял за валуном и смотрел, как его люди убивают вчерашних союзников. Когда он смотрел на селение, то взгляд наталкивался на лежащего Булгана. Когда он отводил взгляд, ему казалось, что Булган здесь, где-то рядом, и его гибель — ошибка.
Субетай закрыл глаза и начал молиться за монголов и за народ Рыси. Как это можно, он не знал. Но пусть это все прекратится. Он не мог желать гибели своим. Но так же он не хотел, чтобы был убит здешний хан и его люди. Они ведь ничего нам не сделали, за что? И как молиться за них? Как за живых? Но ведь ясно, что их сейчас убьют. Или как за мертвых — но они еще живы… Небо, помоги им… Кому — им? О великое Небо… помоги мне…
Светало. К Алтану и Субетаю прискакал посыльный.
— Все! Они наши! — крикнул он еще издалека.
Алтан вздохнул с облегчением. Он должен был сохранить жизнь посла, и все это время боялся, что Субетай сделает какую-нибудь глупость. Он видел, что ему не по себе.
Субетай спешился. Медленно, все еще не желая верить тому, что сейчас увидит, он подошел к Булгану и опустился на колени.
— Булган, — шепотом позвал он. Стрела под странным углом торчала из шеи Булгана. Ветер шевелил его волосы. Дрожало оперение стрелы.
Субетай закрыл лицо друга платком. Шапка Булгана лежала рядом, как будто не случилось непоправимого, и Булган все еще мог подобрать ее. Субетай поднял с земли шапку, поцеловал ее и положил за пазуху.