Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Сам же Скоропадский поставил в Корсуне полковника Кандыбу, а оный изменником был при Мазепе. Еще когда Мазепа посылал его к киевскому воеводе, из Ромна, чтобы он в Корсуне остался в полковничьем чине, то князь Дмитрий Михайлович Голицын, узнав об этом, не допустил его. Из-за этого Кандыбе некуда было деться, но, придя к гетману, он тотчас же получил должность в Корсуне, туда же, куда его сам Мазепа-изменник и определил. Но разве можно ждать от этого чего-нибудь хорошего, кроме плутовства?

Очень хорошо было бы, если б на его месте был другой человечек, с нашей стороны, как и во всех порубежных городах были бы полковники, несогласные с гетманом, потому как если будут не согласны они, то дела Скоропадского будут открыты нам, как Священное Писание…

Устало протираю глаза, убирая в папку письмо смоленского губернатора, неизвестно как оказавшегося в Воронеже, да еще и столь хорошо осведомленного о делах не своего района ответственности. Впрочем, думаю, что на то они и ближники государевы, чтобы друг с другом отношения поддерживать и информацией делиться. Главное, что звоночки тревожные поступают, и это в преддверии войны с Османской империей, которой, увы, не избежать, ведь начала ее отнюдь не Россия. Сместят Али-пашу, дружественного Руси, и султан тут же воспользуется моментом.

Да и подозрительность киевского воеводы и смоленского губернатора относительно порубежных полковников понятна, стоит только вспомнить, что Мазепа сбежал вместе со шведским королем и сейчас обретается на территории Османской империи.

День за днем возвращался я к чтению письма, заново пробегая глазами самые важные моменты, но пока ничего не приходило в голову. Как избежать заведомо проигрышной войны? Почему именно проигрышной? Потому что воевать на два фронта Россия не сможет по одной простой причине: нет у нее ни ресурсов, ни подготовленного четкого плана, который, впрочем, будет составлен, да вот только опираться он будет не на собственную силу и припасы Руси, а на обещания дунайских князей. Так, стоп! С чего же началась война? Карл оказался у османов, а через год султан объявит войну, точнее, следующей осенью. Получается, что время пока есть, и тот фактор, который и является раздражителем Османской империи, стоит убрать как можно быстрее. Хорошо, что новый дипломат в Стамбуле, Шафиров, полностью перенял бразды правления у погибшего Петра Толстого, иначе много ниточек могло быть потеряно, очень много, а они нам ой как нужны.

Еще бы узнать о том, как обстоят дела с нашими западными «друзьями», столь лихо предававшими нас, что уже и не знаешь, как лучше – с ними или без.

Но это так, мысли вслух. Отец же для блага страны «забудет» предательство некоторых королей и поможет им, что, конечно же, правильно, вот только мне забывать это не следует. Надо холить и лелеять достояние истории, а лучше приказать историку написать об этом подробный труд, с привлечением официальных документов и писем. Думаю, государь наш не будет против этого. Тем более что уже год, как у нас появилась первая типография, и размножить книгу не составит труда. Хм, наверное. Решено, буду просить у батюшки дозволения составить подробное описание дел праведных и не очень.

Да и Петру после Полтавы очень выгодно уладить вопрос о польском престоле – восстановить полную законную власть Августа II. При этом оный тут же должен забыть о стародавних претензиях Речи Посполитой на Белую Церковь, как, впрочем, и о каких-либо претензиях польского короля на Ливонию.

Но все это мои догадки. Правда, до сего времени отцу не откажешь в политических достижениях. Что ни говори, а государь действительно человек дела, совершивший невозможное за неполные десять лет!

* * *

Конец ноября 1709 года от Р. Х.

Рязань

Наместник Алексей Петрович Романов

Остатки нашего посольства прибыли в Рязань до обеда, уставшие, но счастливые: ведь что может быть приятней возвращения домой? Въезжая в город, я думал, что и встречать-то нас никто не будет: все же я посылал одного из гвардейцев с письмом, в котором говорилось, что мы вообще прибудем в начале декабря. Однако, видимо, погода решила нам подыграть, и последние полтораста верст оказались на удивление легко проходимыми.

Вот только стоило нам въехать на центральную площадь, где и стоял дворец наместника, как в воздух взметнулись оголенные штыки сотен витязей. Чуть в стороне строя стоял майор Заболотный, а за ним – два десятка расчехленных «колпаков».

От удивления я даже не заметил, как ко мне подъезжают Прохор, Артур, Михаил и Кузьма, с улыбками глядящие на мое несколько ошеломленное лицо.

– И когда вы только успели приготовиться? – отойдя от ошеломления, спросил я троицу.

– Так благодаря разведчикам Прохора мы вас, ваше высочество, уже третий час ожидаем, – ответил Кузьма, поправляя обрез на поясе.

– Молодцы, что еще можно сказать! Вот только где весь совет? Почему вас только трое? Не вижу Николая, да и Сашки тоже нет.

– Никола в Истьинский завод вчера уехал, с проверкой поставок руды возникли какие-то проблемы, а Сашка с заводом и шерстью управляется, – ответил Артур.

– Каким еще заводом? – удивляюсь я.

– Он еще летом нашего молодого мастера-токаря подговорил помочь с проблемой шерсти, так Андрейка ему и придумал станок прядильный с чесальней. Ну а наш Сашка не дурак, сразу еще тройку таких же ему заказал. Но они места много требуют, вот и получился у него завод, небольшой правда, но зато все под крышей, да и людишек, по вашему распоряжению, не сильно мучить приходится, – пожав плечами, коротко рассказал датчанин.

– С этим ясно, но вот что с рудой? Там же чудо-печи на ней стоят, все в избытке, только лопатой да киркой махай.

– Не знаем, Никола перед нами не отчитывается, поэтому и ответить не можем.

– Ладно, этот вопрос я сам с ним решу. Скажите мне, други, где моя прелестная лекарка, почему не вижу ее, раз уж вы все тут? – задал я самый насущный и главный для меня вопрос.

– Она в корпусе все время проводит, в городе не появляется почти, поэтому сейчас должна прибыть.

– Понятно, – кивнул я своим мыслям и с улыбкой чуть пришпорил коня, направляясь к центру площади.

Только теперь я заметил, что кроме витязей здесь стояли и воины службы безасности, блестя стальными кирасами поверх тулупов.

– Воины! – Выпрямившись в седле, делаю небольшую паузу. – Сегодня замечательный день для всех нас! Я горжусь вами, всеми вами, вашими поступками и вашими победами! Наша Русь-матушка взрастила вас, а я дам вам цель в жизни! Так отпразднуем же победу русского оружия и русского мужества над северными варварами! Сегодня в городе объявляется большой праздник в честь победы моего отца близ Полтавы!

– Ура! Ура! Ура! – пронеслось над площадью троекратное «ура», выводя из полудремы мирных обывателей.

– Кажется, Михаил, твоим орлам придется сегодня поработать больше обычного, – улыбнулся я начальнику службы безопасности.

– Такая работа только в радость для них.

– Что ж, я рад, коли так и есть. А теперь извините меня, друзья, – произнес я, глядя на противоположную сторону площади, где послышался стук копыт и куда через мгновение вылетела небольшая кавалькада, во главе которой на гнедой кобыле скакала прелестная девушка с сияющими от слез глазами. – Я думаю, нам всем стоит собраться в Приемном зале, причем всех офицеров полка и СБ стоит пригласить. А завтра, ближе к обеду, я думаю, будет нечто необычное, о котором я говорил вам еще в прошлом году…